Дрозды: Лейб-гвардии поручик (страница 10)
– Дроздовский побеждает сам и сам проигрывает! Я считаю Брестский мир предательством России. И мне идти на союз с врагом? Нет! Отказать посланцам фон Гольтца. В вежливой форме!
Это решение Дроздовского привело к тому, что на следующий день части 1-го германского корпуса заняли Ростов. Дивизия Михаила Гордеевича отошла к селению под названием Крым в двадцати километрах от города. Полки дивизии были сильно потрепаны, пришлось бросить часть обоза, бронепоезд, почти половину боезапаса…
***
Село Крым.
8 мая 1918 года.
Дроздовский был в подавленном настроении. Сильно переживал о потерях. Особенно его волновала судьба раненых.
– Это временная неудача, Михаил Гордеевич, – успокаивал его полковник Петров. – Тот поход, что вы совершили от Ясс до Ростова – это эпический подвиг.
– Не нужно громких слов, Кирилл Павлович. В итоге я потерял почти все, что приобрел в результате этого «подвига». Мне пришлось бросить раненных!
– Но у нас не было возможности их эвакуировать, Михаил Гордеевич.
– Как продолжать борьбу с большевиками?
– Пока у нас есть время собраться с силами, Михаил Гордеевич. Немцы нам не угрожают. Они даже отобрали Ростов у большевиков. Донская республика прекратила свое существование. Это не наша победа, но и не красных, господин полковник.
– А главное что мы сидим здесь и ничего не знаем, Кирилл Павлович. Красные отошли после того как немцы заняли Ростов. Это хорошо! Но что с Добровольческой армией генерала Корнилова? Где она? Разведка выслана, но результатов нет.
– Михаил Гордеевич, я к вам как раз по поводу армии Корнилова.
– Что? Есть сведения? – вскричал Дроздовский.
– К нам прибыл полковник Невадовский.
– Кто это? Не знаю я такого полковника.
–Представитель атамана Великого Войска Донского.
– Сюда его немедленно!
– Он уже ждет!
– Кирилл Павлович, у меня не великосветская гостиная. И я не принадлежу к императорской фамилии! Таких посланцев ко мне немедленно! Без церемоний!
Полковник Невадовский, человек средних лет, небольшого роста, представился Дроздовскому:
– Ваше превосходительство! Полковник Великого Войска Донского Невадовский!
– Я не превосходительство, полковник. Я, так же как и вы, полковник русской армии. Правда, могу еще добавить Генерального Штаба. С чем прибыли, полковник?
– С новостями, ваше… господин полковник. Добровольческая армия идёт к границам Войска Донского.
– Что Екатеринодар? – спросил Дроздовский.
– Не взят. И генерал Корнилов погиб.
– Что?
– Командование над армией принял генерал-лейтенант Деникин. «Ледяной поход» завершился неудачей.
– Ледяной поход?
–Так стали называть Кубанский поход наши офицеры после боя у станицы Ново-Дмитриевской.
– Вы были участником похода, полковник?
– Нет. Но мне известны его подробности, господин полковник. Я прибыл к вам просить помощи. Я от атамана Денисова с просьбой помочь нам взять Новочеркасск – столицу Войска Донского.
– Я готов, полковник. Хотя мои люди устали и у нас большие потери. Но Дроздовцы готовы сражаться…
***
Дивизия вступила в Новочеркасск. Поход Первой бригады русских добровольцев, вошедший в историю под названием Румынского похода, был завершён.
Из Новочеркасска Дроздовский отправил донесение генералу Деникину, командующему Добровольческой армией. Полковник признавал власть Деникина и заявил о готовности выполнить любой его приказ…
Глава 5
Подполковник Вольский из контрразведки
Новочеркасск
Май 1918 год.
Штабс-капитан Штерн.
Уже неделю дивизия стояла в столице Войска Донского.
Поручик Штерн быстро залечил свои раны и его порадовал приказ о производстве в чин штабс-капитана. Вместо залитой кровью формы он получил новую и нашил на ворот и карманы гвардейские кант и опушку. Ныне он щеголял перед барышнями в новых погонах. А рука на перевязи только добавляла ему шарма.
– Скажи мне, Петр, – спросил Штерн Лабунского. – Как ты относишься в баронессе.
– Ты о баронессе фон Виллов?
– О ней. Между вами пробежала искра?
– Не понимаю вас, штабс-капитан. О какой искре вы говорите?
– О той самой, что пробегает между мужчиной и женщиной.
– Мы на войне, штабс-капитан.
– И что с того? Наоборот, война обостряет чувства. На войне люди спешат жить.
– Она не просто солдатка, штабс-капитан. Это баронесса. Баронесса. Дочь генерала.
– И что? Она от этого менее женщина? Ты сам давно на войне, корнет. И знаешь, что даже княгини в таких условиях начинают смотреть на жизнь по-другому.
– Штерн, баронесса фон Виллов сделана из другого теста.
– Иными словами она не женщина?
– Как тебе сказать, штабс-капитан…
– Скажи, как думаешь? Или ты сам положил глаз на баронессу?
– Она женщина, но она не девка, которая живет одним днем. Пусть даже на войне. Ты понял про что я?
– Не совсем. Ты ничего не сказал.
– Она может полюбить, штабс-капитан. Но только так. И никак иначе. А у тебя ведь интерес иной? Тебе ведь просто нужна женщина для провождения времени. Так?
– Ты сам сказал, что идет война. Или мне нужно сначала жениться? – штабс-капитан засмеялся. – Ну и горазд же ты мудрствовать, корнет. И что в тебе они находят?
– Они?
– Женщины.
– Какие женщины, капитан?
– Те, которые смотрят на тебя. Я это заметил. Барышни с погонами прапорщиков все готовы посетить тебя ночью, только пальцем помани. А вот я для них – пустое место. Хорошо хоть не все в Новочеркасске такие суровые. Здесь есть вдовы-казачки. Премилые. И давно не пробовали мужской ласки.
– Вот и развлекался бы с ними. С чего ты обратил внимание на баронессу?
– А всё же она тебя зацепила, корнет. Признайся.
– Я не думал о Софии Николаевне как о женщине.
***
Новочеркасск
Май 1918 год.
Ротмистр Вольский.
Господин Вольский был рад приступить к привычной работе. Его назначили начальником контрразведки Дроздовской дивизии. А поле деятельности здесь было огромное для бывшего жандармского офицера. Все нужно было создавать заново с нуля, ибо ничего такого у Дроздовского не было. Никто не думал о шпионах и вражеской агентуре при формировании добровольческой дивизии…
***
В декабре 1917 года в Яссах на Румынском фронте состоялось секретное совещание офицеров Генерального штаба. Приуставал узкий круг офицеров и генералов. Они обсуждали события в Петрограде, приход к власти большевиков и возможный выход России из войны. Дроздовский предложил начать борьбу с большевиками с оружием в руках. Но на совещании его поддержали не все. Многим не понравилась его позиция монархиста-максималиста. На сторону Дроздовского тогда стали только полковники Войналович и Давыдов, и штабс-капитан Федоров.
Дроздовский снял в Яссах на улице Музилер дом номер 24. Там было открыто бюро для записи русских добровольцев. Объявления о наборе были напечатаны в газетах «Русское слово» и «Республиканец».
Одним из первых добровольцев записавшихся в отряд был капитан Нилов офицер 61-й артиллерийской бригады. К январю 1918 года в отряде было уже 200 офицеров. Естественно, что все строилось на доверии, и никто даже не думал подвергать сомнению слово русского офицера. Какая уже здесь контрразведка
Тем более что после того, как связь генералом Корниловым была потеряна, сами румыны до того поддерживавшие Дроздовского, вдруг захотели разоружить его отряд. Дроздовский подчиниться отказался. Но вторая бригада русских добровольцев, что формировалась в Кишиневе под командой генерала Белозора, где собрались больше 1000 бойцов, была разоружена.
Дроздовский, силы которого увеличились до 1000 бойцов, принял решение выступить в поход на Дон. Пробившись сквозь заслоны румынский войск, дрозды пробились к Ростову, где к отряду присоединились много офицеров русской армии. И стал вопрос о формировании службы контрразведки…
***
Первым делом Вольский нашел себе помощника – подпоручика Васильева, бывшего командира красного бронепоезда «Пролетарий». Этот выбор многих озадачил. Но Вольский настоял на своем.
Он так сказал начальнику штаба дивизии полковнику Петрову:
– Если служба в жандармском корпусе и чему-то научила меня, то это умению подбирать людей.
– Я не стану вмешиваться в ваши дела, господин Вольский. Вам присвоено звание подполковник. И вам самому подбирать людей в свою команду.
– Вы не слишком любите жандармов, господин полковник. Это заметно.
– Что вам до того, господин подполковник? Нам с вами вместе служить. Я ценю людей за их качества в работе!
– Извините, господин полковник!
– Что вы намерены сделать в первую очередь.
– Как начальник контрразведки?
– Да.
– Составить списки офицеров и завести картотеку.
– Картотеку? И как вы это сделаете? Ныне запроса по старому месту службы наших офицеров не сделать.
– Но можно составить карточку, по словам очевидцев. Многие наши офицеры знают друг друга по германскому фронту. Можно много выудить из слов самих офицеров. И здесь много может помочь именно поручик Васильев.
– Мне не понравилось слово «выудить» господин подполковник. Как вы намерены это делать? Вызывать на допросы моих офицеров я не позволю! К нам присоединяются люди добровольно и нельзя оскорблять их недоверием!
– Я и не думал делать это открыто, как было принято в корпусе жандармов, господин полковник. Российской империи больше нет. Я это знаю.
– Полковник Дроздовский ценит офицеров за мужество и боевой опыт. И в последнем бою многие из тех, кто стал в наши ряды, показали себя достойно!
– Я все стану делать с величайшей осторожностью, господин полковник. Но вы ведь не станете отрицать важности такого отделения как контрразведка в условиях гражданской войны?
– Делайте, как считаете нужным, подполковник.
Петров дал понять Вольскому что разговор окончен…
***
Вольский сразу создал несколько папок на тех, кого считал подозрительными. Так он и сказал Васильеву.
– Вот здесь! – подполковник похлопал по стопке папок. – Здесь должны быть сведения о десяти офицерах, которые присоединились к нам в Ростове.
– Я также присоединился к дивизии в Ростове, господин подполковник. Впрочем, как и вы.
Вольский пропустил мимо ушей это замечание поручика. Он продолжил:
– В краткие сроки вам надлежит собрать сведения об этих людях. Стоит поговорить с ними самими. Пусть расскажут о себе.
– Вызывать офицеров на допрос?
– Нет. Зачем сразу допрос? Простая беседа в непринужденной обстановке. Ибо я не исключаю заброски красного агента в наши ряды. Время для такой заброски после занятия нами Ростова самое удачное.
– И у вас есть на подозрении…
– Вот эти самые десять офицеров, поручик. И на первой папке вы видите фамилию корнета Лабунского.
– Лабунский? Но он лично у меня не вызывает никаких подозрений. Он отлично сражался в бою под Ростовом.
– И что? Красный агент именно так и должен был себя вести. Агент жандармов среди революционеров всегда участвовал в акции, дабы завоевать доверие.
– Но это был бой, господин подполковник. Там могли и убить.
– И что? – снова повторил Вольский. – Могли убить, но не убили. На Лабунском нет и царапины. Я уже успел поговорить с некоторыми нашими офицерами. И знаете, что они сказали? Лабунский был знаком с Анной Губельман!
– И что же? Разве он скрывал этот факт?
– Не скрывал. Но само это знакомство весьма подозрительно. Я выяснил, что корнета на Ростовском вокзале арестовала именно Губельман. И по её приказу он был сопровожден в тюрьму, где держали наших офицеров. Затем его приговорили к расстрелу, и, по странной случайности, именно Губельман спасла его от расстрела.