– Где я могу видеть поручика Штерна? – спросила она.

–Я здесь, прапорщик.

Баронесса подошла к Штерну и представилась:

– Прапорщик фон Виллов! Прикомандирована к вашей роте, господин поручик!

– Вольно, прапорщик. Мы не на плацу. Тем более что здесь офицер, который знает вас лично.

Фон Виллов с удивлением посмотрела на Штерна.

– Она вас не узнала, корнет! А между тем, София Николаевна, корнет Лабунский вас знает по Петербургу.

– Корнет Лабунский? Простите, но не имею чести! Вы служили под началом моего отца, корнет?

– Нет, баронесса. Я был офицером лейб-гвардии уланского полка. Но вашего отца знал. И не один раз видел вас. Вы тогда учились в женской гимназии.

– Вы станете служить в пехоте, корнет?

– Да, раз в кавалерийском полку для меня не нашлось места.

– Служить под командой полковника Дроздовского большая честь, господа. Тем более в его 1-ом офицерском пехотном полку.

– Мы ценим эту честь, прапорщик.

– Ценить мало, господа. Нужно показать себя в бою. Показать достойно!

Штерн усмехнулся её словам:

– Прапорщик, вы говорите с офицерами, которые прошли германскую войну. Корнет Лабунский, насколько я знаю, имеет награды, хоть ныне и не носит их. Да и ваш покорный слуга награжден георгиевским крестом четвертой степени и орденом Владимира с мечами.

– Прошу меня простить, господин поручик! Забылась!

Петр Лабунский за годы германской заслужил орден Владимира четвертой степени, Святой Анны четвертой степени и Станислава третьей степени. Ныне у него не было самих орденов, и не носил он их совсем не из скромности, как сказал поручик.

– Все женщины, прикомандированные к моей роте, имеют чин прапорщика?

– Так точно, господин поручик! Мы выпускники Александровского юнкерского училища!

– В бою были?

– Была, господин поручик…

***

На подступах к Ростову.

7 мая 1918 года.

Утром 7 мая со стороны Новочеркасска подошли два бронепоезда и начали обстрел Ростова. Красные готовили штурм города. На этот раз части подошедшие из Новочеркасска были хорошо подготовлены и верны большевистской идее. Наступали Латышская стрелковая бригада и 39-я дивизия с Кавказского фронта. Они уже успели хорошо себя зарекомендовать в боях.

Полковник Дроздовский со штабом выдвинулся из города на позиции. Он сразу оценил обстановку.

– Господа! У них значительный численный перевес! Впрочем, этого я и ждал! Теперь задача сохранить город за нами.

– Это латыши, Михаил Гордеевич, – сказал подполковник Туркул. – Я слышал о них. Воевать умеют.

– И я много слышал о латышских стрелках, подполковник. У нас есть шанс проверить их в бою.

Полковник Петров, осмотрев позиции врага в бинокль, указал на опасность на флангах:

– Они готовятся наступать по всем правилам, господин полковник. У большевиков командует опытный военачальник. Они ударят по флангам. Там мы много слабее их.

– Я на их месте сделал бы тоже самое, – высказался Жебрак-Русанович. – Фактор внезапности и плохого руководства у красных дал нам занять Ростов. Но теперь этих преимуществ у нас нет.

– Нужно упредить их удар, господа, – принял решение Дроздовский.

– Упредить, Михаил Гордеевич? – спросил Петров.

– Контратака! – сказал Дроздовский.

– У нас нет достаточного количества сил для этого, Михаил Гордеевич. Атака захлебнётся.

– Но мы спутаем их планы, Кирилл Павлович. Этого они не ждут, и мы выиграем время…

***

Подполковник Семенов подъехал к позициям 4-й роты.

–Господин подполковник! Командир 4-й отдельной роты поручик Штерн!

–Для вас есть дело, поручик! 3-я и 4-я роты должны атаковать левый фланг большевиков. Прямо перед вами знаменитые латышские стрелки. Вам будет, где себя проявить. Ваша сторона атаки самая важная, поручик. Ваша рота новая! И я надеюсь, что вы не посрамите чести 1-го офицерского полка.

–Будьте покойны, господин подполковник. Я не побегу. И со мной ударный отряд из офицеров-фронтовиков. Мы покажем верное направление атаки солдатам.

–Надеюсь на вас, поручик.

Семенов уехал, а Штерн обратился к солдатам:

–Господа! Пришел час! Нам приказано атаковать! Перед нами цепи латышской дивизии красных. Не хочу скрывать от вас, что воевать они умеют. Но и вы прошли фронт и знаете, что такое штыковая атака! Офицерский полк, в котором нам предоставили честь служить, пока показывал отменное мужество и самопожертвование. Надеюсь, что вы пойдёте со мной до конца.

Корнет Лабунский был в первой линии и шел в бой рядом с поручиком Штерном.

–Как думаете, корнет, – тихо спросил Штерн. – Не разбегутся наши вчерашние красноармейцы?

–Думаю, не разбегутся.

–С чего такой оптимизм?

–А вы видели их лица? Похоже, что недавнее выступление полковника Дроздовского задело их за живое. Да и ваши слова отозвались в них.

– Я не мастер говорить, корнет.

–Вы сказали хорошо, поручик.

Рота шла вперед уверенным шагом. Лабунский крепко сжимал в руках винтовку. Впереди были цепи красных, которые стояли в несколько шеренг. Вдали слышались крики командиров. Это первая шеренга опустилась на колено. Они готовились встретить роту Штерна шквальным огнем.

–Сейчас начнется, – сказал Штерн и словно в ответ на его слова, красный бронепоезд дал первый залп. Но снаряды легли довольно далеко от цепей, и потерь не было…

***

Дроздовский отметил мужество 4-й роты:

– Каково, господа? Вчерашние красноармейцы держатся великолепно. Четвертая рота продолжает атаку! Эти бойцы достойны офицерских погон!

– В составе роты Штерна практически батальон, господин полковник. Они теснят красных. Но потери велики.

– Верно, – сказал Дроздовский. – А мы не можем допустить потери инициативы, господа. Что скажете, господин полковник?

Петров видел опасность положения дивизии. Так воевать генштабист не привык. Он был начисто лишен авантюрной жилки, что была у командира дивизии и часто помогла ему побеждать. На германском фронте при таком численном соотношении, Петров не рискнул бы действовать так, как действовал Дроздовский.

– Господин полковник! Михаил Гордеевич, нам стоит выводить пехоту из боя.

– Не сейчас! Они успешно наступают.

– Огонь красной артиллерии усиливается, и снаряды ложатся точно среди наших цепей! Создается угроза потери атакующих рот пехоты. Мы не сможем вывести солдат из-под огня, если промедлим.

–Я поддержу пехоту атакой кавалерии! Коня! – отдал приказ Дроздовский.

–Михаил Гордеевич! Вы сами хотите…

–Сам поведу 2-й эскадрон в бой, Кирилл Павлович! Оставляю вас за себя здесь!

Дроздовский лично возглавил атаку кавалерийского эскадрона в обход правого фланга красных. Под ним осколком снаряда убило лошадь, но сам полковник не пострадал. Однако в результате, это ничего не дало из-за малой численности атакующих.

Красные стали теснить дроздовцев с флангов. И 3-я и 4-я роты стали постепенно отходить, неся большие потери…

***

Лабунский был невредим, не смотря на то, что находился постоянно впереди. Штерн получил уже две раны, и рукав его шинели был в крови.

– Вы ранены, поручик!

– Пустяки. Царапина.

– Слишком много крови!

– В две шеренги! – поручик отдал приказ. – С колена и стоя! Патронов не жалеть!

Взрыв оглушил их. Часть солдат разметало. Кое-кто попятился назад. Но кто мог осудить за это солдат роты, которые и так совершили чудеса в сегодняшнем сражении.

Латыши пошли в атаку.

Лабунский увидел, как баронесса фон Виллов бросилась вперед.

– Прапорщик! – закричал он.

Она не обратила внимания на его крик. Лабунский побежал следом, и это спасло девушке жизни. Высокий стрелок со звездой на шапке был готов пронзить баронессу штыком, но корнет выстрелил первым. Латыш упал лицом вниз прямо у ног фон Виллов.

Второго Лабунский уложил штыком. Пуля сорвала с него фуражку.

– Уходите. Прапорщик!

Но баронесса снова бросилась вперед. К счастью другие солдаты воодушевленные примером девушки также атаковали латышей. Они даже немного потеснили их. Но закрепить успех было невозможно.

Поручик Штерн лично одернул фон Виллов и отдал приказ:

– Отходим, баронесса! Ваше мужество уже стоило жизни пяти нашим солдатам. Хотя не могу вас за это порицать!

Поручик саблей отбил удар штыка и еще раз спас баронессу от верной смерти…

***

Дроздовский послал ординарца к подполковнику Семенову с приказом отводить пехоту. Но подполковник замешкался и его правый фланг был практически окружен.

–Они усиливают огонь, – Дроздовский показал командиру эскадрона Аникееву в сторону реки. – Корабль «Колхида» открыл огонь из пушек по нашему флангу! Мало нам их бронепоездов.

–Они отрежут наших, господин полковник.

–Я останусь здесь, а вы, штаб-ротмистр скачите к резерву и передайте мой приказ – оставшийся конный дивизион в бой.

–В бой, господин полковник?

–Наших окружают. Видите?

–Так точно, господин полковник.

–Если создать иллюзию нападения большого отряда кавалерии со стороны холма они перенесут огонь артиллерии с корабля и бронепоездов на конницу. Это даст шанс нашей пехоте с правого фланга. Понимаете?

–Так точно, господин полковник! Я все исполню!

–Скачите, штаб-ротмистр…

***

Рота поручика Штерна несла большие потери. Все командиры взводов были убиты.

– Мы потеряли больше пятидесяти человек убитыми. А раненых сколько, корнет, – сказал поручик Лабунскому.

– И самое страшное, что мы не можем всех их вынести из под огня. Остаётся надежда, что красные отнесутся к ним гуманно.

Рота теперь сражалась в обороне и отбивала атаки латышей.

– Ваше благородие! Патронов почти нет! – доложили Штерну.

– Отходим! С фланга нас прикрывают пулеметные расчеты 3-й роты.

– Уже не прикрывают, – сказала баронесса фон Виллов. – Пулеметные расчеты молчат! Их накрыло шрапнелью несколько минут назад. Я заметила.

Поручик этого не заметил. Всюду трещали выстрелы, слышались крики и стоны. Постоянно разрывались снаряды. Хотя огонь красной артиллерии стал слабее.

– Еще немного и нам не уйти, господин поручик!

– Мы не побежим, а станем отходить организованно! И только так. Господа! В ваших руках честь офицерского полка!

Манёвр полковника Дроздовского с кавалерией удался. Красное командование приняло дивизион за крупное соединение и перенесло огонь, что дало возможность пехоте отступить…

***

Дроздовский вернулся с остатком кавалерийского отряда. Ординарец принял его лошадь. Полковник подошел к офицерам штаба.

– Вы спасли положение, Михаил Гордеевич, – сказал Петров.

– Но потеснить красных я не смог. Слишком мало сил! Слишком мало! Ростов придется оставить. Иного выхода у нас нет, господа! Чуда не случилось!

– Михаил Гордеевич, пока вас не было, к нам прибыли офицеры немецкого уланского полка майор Корф и капитан Герхард.

– Немцы³?

– 2-я Баварская кавалерийская дивизия генерала фон Гольца рядом с нами. Фон Гольц предлагает нам помощь против большевиков!

– Что вы ответили им, полковник?

– Пока ничего. Я ждал вас.

– Но что вы советуете?

– Я воевал с немцами четыре года, Михаил Гордеевич! Они были нашими главными врагами. И вот ныне я должен звать немцев в борьбе против русских.

– Что вы советуете сделать?

– Как русский я никогда не принял бы их помощи, господин полковник!

– Мое мнение совпадает с вашим, Кирилл Павлович. Мы не примем немецкой помощи!

– Но, господин полковник! – вмешался Туркул. – Кавалерийская дивизия в полном составе может переменить ход сражения! Это отлично подготовленные и дисциплинированные солдаты! Благодаря ним мы отстоим Ростов!