Дрозды: Лейб-гвардии поручик (страница 12)
Ротмистр Вольский совсем не понравился полковнику Дроздовскому. Михаил Гордеевич не слишком жаловал жандармов.
Вольский во время войны служил в штабе у генерала Юденича и также занимался шпионами. Но больше ему везло на выявление революционно настроенных офицеров. Карьера ротмистра в армии кончилась в марте 1917 года, когда узаконили солдатские комитеты. Его тогда едва не поставили к стенке, но Вольскому удалось бежать.
И вот в Ростове он был представлен полковнику Дроздовскому.
– Господин полковник! Жандармского корпуса ротмистр Вольский!
– Где изволили служить?
– При штабе командующего кавказским фронтом генерала от инфантерии4 Юденича!
– Чем же вы занимались при штабе?
– Контрразведка, господин полковник! И я могу быть вам полезным именно на этой работе.
– У меня не штаб главнокомандующего. У меня боевая дивизия.
– Тем более вам необходима эффективная служба контрразведки, господин полковник. А у меня есть большой опыт такой работы. В штабе генерала Юденича были разоблачены с десяток агентов. Я принимал активное участие в этой работе, господин полковник.
– Хорошо, ротмистр! Я подумаю о вашем предложении. Идите!
Когда Вольский вышел Дроздовский сказал Петрову:
– Мне он не кажется полезным. Его доводы не убедили меня, полковник.
– Но этот человек как раз идеальная фигура для начальника контрразведки. А нам нужно создать в дивизии службу контрразведки, ибо она просто необходима, господин полковник. Сколько к нам приходит новых людей. Ежедневно кого-то принимаем. Но что это за люди? Почти никакой проверки не проводится.
– Для меня важно, что они хотят сражаться против большевиков, полковник.
– Это так, если они действительно желают сражаться. А если нет?
– Вы хотите сказать, что среди моих людей есть красные агенты?
– Возможно, что пока нет, но по мере нашего наступления они обязательно появятся. Разведку нельзя списывать со счетов. И Вольский нам пригодится, как специалист. Но его стоит повысить в чине до подполковника.
– Вы думаете?
– Уверен. Другой кандидатуры я пока не вижу. Лучшие кандидаты это бывшие жандармы. Они мастера на провокации.
– Мне провокации не по душе.
– Мне тоже, Михаил Гордеевич. Но это нужно для дела.
– Хорошо. Заготовьте приказ, Кирилл Павлович. Займитесь этим сами. Переговорите с Вольским и подберите ему штат для отделения контрразведки.
– Да, господин полковник.
– Но штат его отдела должен быть скромен. Мне не нужны два десятка бездельников. Пусть их будет не много, но они будут работать.
– Как прикажете, господин полковник…
***
За войском следом шла контрразведка, – так впоследствии вспоминал генерал Деникин. – Никогда еще этот институт не получал такого широкого применения, как в период гражданской войны. Его создавали не только высшие штабы, но и каждая воинская часть. Дивизия Дроздовского не стала исключением из общего правила.
Подполковник Вольский сделал Васильева своим заместителем не зря. Лучшего ему найти не удалось среди тех, кто желал служить в контрразведке. Бывший социалист и противник монархии мог стать надежным союзником монархиста убежденного.
– Итак, поручик, что вам удалось узнать по списку офицеров, который я вам составил?
– Практически по каждому есть информация.
– Что корнет Лабунский?
– Это последний офицер, по которому стоит собирать информацию, господин подполковник. Он добровольно остался простым пехотинцем и не лезет выше. Будь он агентом, попытался бы пристроиться в штаб.
– Это смотря с какой целью его заслали, поручик. Не всех отправляют с целью сбора стратегической информации. Есть агенты для террористических актов. Вам ли не знать, как бывшему эсеру.
– Я не был эсером, господин подполковник. Хотя к делу сейчас это не относиться. Какой смысл засылать агента для террористического акта против Дроздовского? Он и так слишком часто рискует жизнью. Да и не он командует Добровольческой армией. Что даст его смерть большевикам?
– Сейчас нужно предусмотреть все варианты, поручик. Наши офицеры говорили о знакомстве Лабунского с Анной Губельман. О близком знакомстве. Что вы выяснили по этому вопросу?
– Ничего нового, господин полковник. Анну Губельман он знает еще по довоенному времени. Она тогда была только гимназисткой.
– И между ними были отношения?
– Отношения? Юношеская увлеченность молодого корнета и красивой барышни. Ничего такого. Цветы и письма в надушенных конвертах.
– Возможно. А что по штабс-капитану Штерну?
– Храбрый, решительный офицер с огромным военным опытом.
– А его политические убеждения?
– Это мне не известно.
– Вот такие детали должны интересовать нас в первую очередь. Я вот имел разговор с прапорщиком фон Виллов. И она хорошо помнит Анну Губельман. Но совершенно не помнит корнета Лабунского.
– И какая связь, господин подполковник?
– Возможно, что нет никакой.
– Она не обязана помнить всех офицеров, которых видела в Петербурге.
– Не обязана, поручик. Но Лабунского она не помнит! Это факт! А мне нужен человек, который знает его по Петербургу!
– Это можно сказать о многих наших офицерах, господин полковник. Все что они говорят известно только с их слов. Для проверки нужно время!
– Именно так, поручик. Но проверку корнета Лабунского продолжать! Возможно, что Лабунского нам подставили. И мне бы хотелось знать кто и зачем…
Глава 6
В Новочеркасске
Май-июнь 1918 года
Вам ли, сударь, не видеть развязки?
Так довольно хандрить, милый мой!
Нынче армия в Новочеркасске.
Здесь начало дороги домой.
Фролов Константин
«Голубчик».
***
Новочеркасск.
Совещание в штабе.
16 мая 1918 года.
Полковник Дроздовский собрал своих высших офицеров на совет. Он получил телеграмму от Деникина и задание формировать полнокровную дивизию. Главнокомандующий дал ему два месяца.
Михаил Гордеевич остался полковником, хотя повышение получили многие его офицеры: подполковник Туркул произведен в полковники, новый начальник контрразведки дивизии ротмистр Вольский в подполковники, командир 1-го офицерского пехотного полка подполковник Семенов в полковники, командир броневика «верный» капитан Нилов в подполковники.
На совещании собрались все. У Дроздовского было важное сообщение. На этот раз он был в черной форме с новыми парадными погонами.
– Господа, – начал он, – я совсем недавно, как всем вам известно, был в ставке атамана Всевеликого Войска Донского генерала от кавалерии Краснова. И Петр Николаевич предложил мне влить наше соединение в состав Донской армии.
– Иными словами обособиться от генерала Деникина, командующего Добровольческой армией? – спросил полковник Петров. – Такие слухи ходят среди наших офицеров, что мы не станем подчиняться командованию Добровольческой армии.
– И что вы, господа, думаете по этому поводу? – спросил Дроздовский.
– Я думаю, что предложение генерала Краснова нам подходит, – сказал полковник Жебрак-Русанович. – Мы ничем не обязаны генералу Деникину.
– Но мы обязаны России, полковник! – возразил Петров. – Нам стоит стремиться к объединению антибольшевистских сил.
– С этим я согласен, – сказал Жебрак-Русанович. – Но не думаю, что соединение с частями Деникина даст положительный результат для нашего войскового соединения, господа.
– Возможно, что вы правы, полковник, – ответил Дроздовский. – Но изначальной целью нашего похода было соединение с добровольцами Корнилова. Корнилов убит и его место занял Антон Иванович Деникин. Сейчас нельзя разъединять силы, направленные к одной цели, к свержению ига большевиков! Ныне нужно думать не о личной выгоде, но о спасении России.
– Это так, – согласился Жебрак-Русанович. – Но состояние Добровольческой армии тяжелое, господа! Это сложно назвать армией, ибо у Деникина не больше пяти тысяч. А техническое состояние его отрядов? А снабжение? Все из рук вон плохо. Мы можем претендовать на самостоятельную военно-политическую роль в судьбе России, господа. Наши части формируются вокруг монархической идеи. Но части Деникина состоят совсем не из монархистов!
– Нас с ними объединяет борьба против большевиков, – сказал Петров. – А именно это сейчас первоочередная задача. Не время сейчас рассуждать о будущем государственном устройстве России. Для начала её нужно спасти. Сидя в ростовской тюрьме, я вполне это осознал, господа.
– Мы еще вернёмся к этому разговору, господа, – сказал Дроздовский. – Сейчас у нас нет времени на долгие дискуссии. Для нас первоочередная задача – формирование дивизии. Стоит создавать вербовочные пункты для добровольцев. Мы создали такой в Новочеркасске. Но этого мало, господа. Полковник Петров я хочу командировать вас в Киев с целью создания там вербовочного пункта. Подполковник Нилов – вы сделаете это же в Ростове!
– Да ваше превосходительство! – с готовностью ответили Петров и Нилов.
Дроздовский продолжил:
– В Новочеркасске уже начато создание лазарета для раненных. Но этого мало. В будущем нас ждут бои и нам нужно позаботиться о создании хорошей военно-медицинской службы в дивизии. В Ростове мною, при содействии профессора Николая Ивановича Напалкова, будет создан госпиталь Белого Креста. И это лишь начало. Полковник Туркул!
– Я помню свою задачу. Служба снабжения формируется. И через десять дней мы сможем развернуться в три полноценных батальона! Конный дивизион будет развернут в конный полк четырех эскадронного состава.
– На все командные посты, господа, я рекомендую ставить участников Румынского похода.
– Это уже делается, Михаил Гордеевич, – сказал Туркул. – Также скоро будет организованно постоянное обучение нового состава добровольцев. Дисциплина в подразделениях будет дисциплиной юнкерского училища.
– Нам дали два месяца. Господа. Два! Но возможно, что мы понадобимся и раньше. Так что времени у нас почти нет.
Приказом генерала Деникина за номером 288 от 25 мая 1918 года Бригада русских добровольцев Дроздовского была включена в состав Добровольческой армии…
***
Новочеркасск.
Казармы 4-й роты.
18-19 мая 1918 года.
Петр Лабунский занимался с новобранцами. В последнее время добровольцы постоянно прибывали хоть и небольшими группами. Вчера под его команду штабс-капитан Штерн отдал двадцать вчерашних студентов и гимназистов. Они еще не сменили своих курток и пиджаков на военную форму, строя держать не умели, с винтовками обращались из рук вон плохо.
– Господа студенты! – обратился к ним Лабунский. – Совсем скоро нам предстоит вступить в бой. Но как выдержите боевое оружие! Я даже боюсь предположить, как вы стреляете. Вот вы!
Корнет вызвал из строя молодого парня.
– Доброволец Слуцкий! – представился он.
– Вы студент Харьковского университета?
– Так точно!
– Представьте что перед вами враг. Колите штыком!
– Как господин, корнет?
– Атакуйте меня по настоящему, Слуцкий. Вы скоро станете частью элитного офицерского полка. Ваши плечи украсят погоны! Итак!
Слуцкий атаковал. Лабунский ловко увернулся от штыка и студент упал.
– Браво, корнет! – к ним подошел штабс-капитан Штерн. – Вот что значит закалка фронтового офицера. Война, господа, новобранцы, многому научила нас фронтовиков.
– Смирно! Господин штабс-капитан, вверенное моему попечению подразделение находится на занятиях!
– Вольно! – Штерн приложил руку к козырьку фуражки.
– Вольно!
– Прикажите вашим новобранцам отправляться в расположение. Пришла пора получать форму, господа. С юнкерскими погонами. А вас попрошу пройтись со мной, корнет.
Лабунский отдал команду и пошёл за командиром роты.
– Что-то случилось? – спросил Лабунский.