Ротмистр более ни о чем Штерна не спрашивал. Только велел своим офицерам не мешать командиру 4-й роты делать свою работу…

***

Полковник Витковский расположился в большом здании, в котором у красных был штаб бригады. Он разговаривал с пленным командиром красного резервного пехотного полка.

– Вы в прошлом офицер русской армии?

– Да, господин полковник. Капитан Андреев.

– Где служили капитан?

– 3-й конный корпус генерала Келлера! 10 кавалерийская дивизия!

– И как вас занесло к красным?

– Я мобилизованный, господин полковник. У меня здесь семья и я не мог отказаться. Да в нашем 4-м резервном полку все мобилизованные по приказу комбрига Жлобы.

– Все местные?

– Почти все из Белой Глины.

– Вы хорошо сражались против нас, капитан.

– Я и мои солдаты по-иному не умеют. Многие ветераны германской войны.

– Имеете награды?

– Георгий 4-й степени, – ответил Андреев. – За конную атаку у Баламутовки. Нас тогда вел в бой сам генерал Келлер!

– Вот как? – Витковский был удивлен. – В том бою наша конница взяла три линии окопов австрийцев. Я про это слышал.

– Что будет со мной и моими солдатами, господин полковник?

– Скоро из ставки главнокомандующего прибудет офицер. Но сам я не воюю с пленными.

– Все мои люди воевать против вас не хотели.

– Не хотели, но воевали. Вот вы, капитан, желаете присоединиться к нам?

– Добровольно? Или по мобилизации?

– Добровольно.

– Нет, господин полковник. Я больше не желаю воевать. И мои люди также. Мы вернулись с войны и стали налаживать свою жизнь дома. Но пришли красные и объявили мобилизацию. Их агитация сработала, и многие местные жители взяли в руки оружие, дабы защитить свои дома.

– Против нас?

– Господин полковник, люди хотят мира. А вы несете новую войну.

– А большевики? – спросил Витковский. – Они несут мир?

– Порядок, господин полковник.

Их разговор прервали пулеметные и ружейные выстрелы.

– Что это? – спросил Витковский у капитана Григорьева, нового командира 2-го батальона.

– Не могу знать, господин полковник.

– Это со стороны позиций вашего батальона!

– Я сейчас все узнаю.

Но узнавать ничего не пришлось. В избу вошел поручик Филимонов, адъютант Витковского.

– Господин полковник!

– Что такое, поручик?

– Штабс-капитан Штерн отдал приказ расстрелять пленных солдат красных.

– Как это так? По чьему приказу?

– Штерна! Это позиции его 4-й роты.

– Григорьев! Штерн ваш подчинённый. Идите и выясните в чем дело.

– Да, господин полковник.

– Филимонов и вы с ним. Потом доложите, что там за самоуправство…

***

Военнопленные, из числа мобилизованных, которые изъявили желание перейти на сторону белых и юнкера Штерна приводили приказ в исполнение. Причем расстрельная команда состояла из добровольцев.

– Что здесь происходит, господа? – спросил капитан Григорьев.

– Выполняем приказ командира роты, господин капитан.

– Прекратить! Я командую этим батальоном и не позволю творить бесчинства!

– Но господин капитан, эти люди…

– Отставить поручик! Юнкера! Винтовки на плечо! На-ле-во! Шагом марш!

Командир батальона нашел Штерна в одном из домов. Он был там с корнетом Лабунским.

– Что у вас в роте происходит, штабс-капитан? – спросил Григорьев.

– Господин капитан, командир четвертой роты штабс-капитан Штерн!

– Я знаю кто вы такой, штабс-капитан. И знаю корнета. Меня интересует, что происходит в роте? Отчего производятся расстрелы?

– Мы караем убийц, господин капитан.

– Вы? Но есть приказ главнокомандующего содержать пленных в хороших условиях до его особого распоряжения.

– Нас позвали на войну, господин капитан! – дерзко ответил Штерн. – Мы с корнетом пришли в полк добровольно. Нужно спасти Россию от большевиков! Мы и делаем это!

– Вы уподобились красным!

– Это необходимо после того, что мы видели.

– Расстрелы я прекратил! В моем батальоне таких приказов вы отдавать не имеете права, штабс-капитан. Я отстраняю вас от командования ротой! И вас, корнет, я отстраняю от командования взводом!

– Как прикажете, господин капитан. Я и не стремился к этой должности. Готов стать рядовым офицерского полка.

– Я тоже, – ответил Лабунский. – Готов взять в руки винтовку. Впрочем, я и не выпускал её из рук.

– Того поручика, который пополнял ваши приказы, также снять с должности! Вы господа позорите Белое дело! Из-за таких как вы, мы можем проиграть эту войну! – сказал Григорьев.

–А я со своей стороны, – сказал адъютант Виткового поручик Филимонов, – немедленно доложу о вашем поведении командиру полка полковнику Витковскому! Я приказал бы вас арестовать, будь моя воля…

***

Белые в Белой Глине.

Утро

7 июля, 1918 год.

В Белую Глину прибыл офицер для поручений из штаба Деникина. Он привез приказ главнокомандующего Добровольческой армии всех пленных, которые не пожелают служить Белому делу, опустить по домам.

Командир Корниловского ударного полка полковник Кутепов был удивлен таким решением.

– Что скажете, полковник? – спросил Кутепов у Витковского.

– Антон Иванович Деникин достойный командир.

– Вы одобряете это решение?

– Полностью. Необходимо подать примет того, как вести войну цивилизованно!

– Скажите это большевикам. Эту войну нельзя вести по рыцарским правилам, полковник. И, похоже, что ваши офицеры с вами не согласны.

– Все виновные и расстрелах пленных будут наказаны. Я не допущу этого в моем полку, – сказал Витковский.

– Насколько мне известно, они сделали это по уважительной причине. Они нашли изувеченные тела офицеров нашего ударного полка. Мы отступили вчера утром и оставили раненных, полагаясь на порядочность большевиков. Но красные показали, что им это слово неведомо. Я говорю не обо всех, а только про идейных большевиков и их наемников, вроде китайцев…

***

В село Белая Глина прибыл поручик Васильев. Он приехал в трофейном автомобиле в сопровождении десяти конных казаков. Авто казаки добыли, отобрав его у какого-то красного начальника из ЧК. Конвой перестреляли, чекиста передали в штаб армии, а автомобиль был отдан по приказу командира дивизии отделу контрразведки.

Васильев вышел из авто у здания штаба где висел полковой штандарт 1-го офицерского полка. Его встретил дежурный офицер капитан Григорьев.

– Заместитель начальника контрразведки дивизии поручик Васильев!

– Капитан Григорьев! Вам нужен полковник Витковский? Его сейчас нет.

– Нет, нет, мне нужны два офицера вашего полка. Если конечно они остались живы после боя. Я слышал, что потери полка велики.

– Очень велики, поручик. Кто вам нужен?

– Командир 4-й роты штабс-капитан Штерн и офицер той же роты корнет Лабунский.

– О! Они оба живы и успели отличиться.

– В бою?

– Не совсем. После боя. Штабс-капитан Штерн и корнет Лабунский отстранены от своих должностей.

– И что же они такого сделали?

– Расстрел пленных без приказа.

– Вот как? – воскликнул Васильев. – Это даже хорошо!

– Хорошо? – удивился капитан Григорьев.

– Для моего дела это хорошо, капитан. Где я могу найти этих офицеров?

– Они находятся под арестом. Я прикажу их привести.

– Не стоит. Я сам отправлюсь к ним.

– Как пожелаете, поручик. Но зачем они понадобились контрразведке?

– Есть особое задание. Для этого требуются смелые люди. Добровольцы. И я сразу вспомнил про моего знакомого корнета Лабунского. А раз штабс-капитан Штерн с ним в одной связке, то дело пойдет, господин капитан.

Поручик Васильев нашел обоих офицеров в избе, у которой расположился караул. Они сидели за столом, и пили водку из фляги штабс-капитана.

– Здравствуйте, господа! – сказал он с порога.

– Контрразведка уже здесь! Отлично-с! – воскликнул Штерн. – Выпьете с нами, поручик?

– А почему нет?

Штерн протянул флягу. Васильев принял её и казал:

– За нашу победу, господа!

– За победу! – поддержали тост штабс-капитан и корнет.

Фляга пошла по кругу.

– Вы за нами, поручик? – спросил Лабунский. – Быстро вам доложили.

– Я прибыл за вами, но не потому поводу, про который вы подумали. Мне нет дела до расстрела красных. Хоть командующий и взбешен этим фактом. Я слышал, что полковника Дроздовского уже вызвали в ставку Деникина по этому поводу. Меня интересуете вы, Лабунский, и вы Штерн. Мне нужны добровольцы для выполнения одного задания.

– Задания? Вы знаете, что нас с корнетом отстранили от командования?

– Знаю. И меня это совсем не волнует.

– Что за задание? – спросил Лабунский.

– Небольшая командировка в тыл к красным.

Лабунский и Штерн переглянулись.

– Вас это не испугает? – спросил поручик.

– Меня нет, – ответил штабс-капитан. – Это меня развлечет.

– И я готов хоть сейчас.

– Иного ответа я и не ждал от вас, господа. Садитесь! Я все вам расскажу…

***

Ставка главнокомандующего.

7 июля, 1918 год.

Полковник Дроздовский прибыл в ставку по вызову командующего. Но сам Деникин его принять не смог. Антон Иванович отбыл к войскам. Вместо него с полковником встретился начальник штаба Добровольческой армии генерал Романовский.

– Ваше превосходительство, командир 3-й дивизии полковник Дроздовский.

– Прошу вас, полковник! – Романовский указал Дроздовскому на стул. – Антон Иванович отбыл в расположение казачьей дивизии. Потому я стану говорить с вами от его имени, Михаил Гордеевич. И сразу хочу задать вам вопрос, вы сами понимаете, что происходит во вверенной вам дивизии?

– Ваше превосходительство, ваши слова насчет вверенной не совсем точны!

– Что вы хотите сказать, полковник?

– Эту дивизию я сам сформировал из добровольцев в Румынии и привел на соединение с частями Добровольческой армии. Мы шли с боями от Ясс до Новочеркасска. А понятие «вверенный» означает, что дивизия в готовом виде была доверена моему командованию.

– Спасибо вам за урок русского языка, господин полковник. Но мой вопрос остается прежним. Что происходит в ВАШЕЙ дивизии? – Романовский сделал акцент на слове «Вашей».

– Моя дивизия, ваше превосходительство, отлично сражается с красными. Пехотный офицерский полк не отступил под огнем красных и село Белая Глина занята нашими войсками. Хотя я не хочу умалять храбрость Корниловского ударного полка в этом деле. Кавалерийский полк моей дивизии отлично выполняет задачу у станицы Великокняжеская. Гаубичная батарея…

– Я не имею вопросов к тому, как ваши солдаты и офицеры выполняют боевую задачу, полковник.

– Тогда сформулируйте ваш вопрос более четко. Что вы хотите знать?

– Ваши подчинённые повели себя в селе Белая Глина недостойно! Они не выполнили приказа главнокомандующего и позволили себе расстреливать пленных! Я понимаю, что состав вашей дивизии монархический и подобные действия для монархистов характерны, но приказ есть приказ!

– Я монархист по убеждениям, ваше превосходительство.

– Я это знаю.

–И находите, что это плохо?

– Монархическая форма правления в России и лично император Николай Второй довели Россию вот до этого положения, в котором мы находимся сейчас. И нам приходиться исправлять ошибки императора и его камарильи. Не будь в России монархии такого типа, то ничего подобного бы не произошло. Ваш Николай Романов «породил» Ленина, господин полковник.

– У меня несколько иное мнение по поводу того, что произошло России, ваше превосходительство.

– Я это знаю, полковник. И хотел бы вам напомнить, что возврата к старому нет, и не будет. Вы можете сколько угодно быть монархистом. Но большая часть мыслящей России этого не желает. И Белое дело – дело не монархическое.