Глава 9
Агент большевиков
Июнь-август, 1918 год

Мы – невольники истинной веры.

Это явь, как она ни горька.

Нашу честь, господа офицеры.

Не увяжешь, как тюк, в торока.

Фролов Константин «Голубчик»

***

Екатеринодар.

Тюрьма ЧК.

Васильев.

Васильева поместили в одиночку – узкую клетку, где он мог только сидеть. Екатеринодарская тюрьма была переполнена, в камерах, предназначенных для 20 человек, сидело по 60 и более. Одиночки предназначались для самых важных арестантов. Поручик оценил отношение к своей особе.

Надзиратель сказал ему:

–Ты, видать, важный человек, коли тебя в одиночку бросили.

–Это как посмотреть, – ответил Васильев.

–А чего смотреть? Я в энтой тюрьме перевидал всякого.

–Давно службу несёшь?

–Дак почитай двадцатый годок. Еще при царе службу начал. Революционеров сюда тогда сажали. Бомбистов разных. А ныне монархисты сидят. Вона как жизнь поворачивается.

–А тебе говорить-то со мной можно? – спросил Васильев.

–Нельзя никак.

–А почему говоришь?

–Дак чего же не поговорить? При старом режиме оно порядок был. А ныне нет никакого порядка. Чего не погутарить напослед?

–Напоследок?

–Да к стенке тебя поставят вскорости, мил человек. Отсюда одна дорога на тот свет. Я жуть как люблю погутарить с теми, кого сия дорога ждет. Ох, и задушевные беседы получаются. Недавно сидел здеся до тебя князь один. Дак он мне всю жизню свою пересказал. Как в книжке написано.

–И где он ныне?

–Расстреляли. Большевики они церемониев не любят. Это при царе все адвокаты да иные разные про право человеков гутарили. Ныне нет. К стенке и весь разговор.

–А тебе, дядя, все одно кому служить? – спросил поручик.

–Мне-то? Дак как в 1917-ом тюрьмы закрыли многие смеялись надо мной. Что, дескать, нету боле работы для тебя Жеданов. А вот я говорил им, что без тюрьмы ни одна власть не обойдется. И кто прав то? Я прав, мил человек…

***

Васильеву понравилось болтать со словоохотливым надзирателем. Несколько часов пролетело незаметно. Но его вызвали на допрос к Анне Губельман.

Конвоир сопроводил его до кабинета.

– Входи! – приказал он. – Да не балуй! У меня разговор короткий!

Василев вошел. Конвоир следом.

– Конвой свободен! – сказала Анна.

– Но не положено оставлять…

– Конвой свободен! – строго приказала Губельман.

– Как прикажете, но если что – я за дверью.

Когда конвоир вышел, Анна указала Васильеву на стул:

– Прошу вас, поручик. Садитесь. Вас хорошо устроили в камере?

– Жаловаться грех, – ответил Васильев. – Тюрьма есть тюрьма.

– Должна вас предупредить, что говорить здесь нужно осторожно. За иное неправильное слово и к стенке могут поставить.

– Я все понимаю, не в первый раз, – ответил Васильев, усмехнувшись.

– Мы с вами беседовали совсем недавно в Ростове в прохожей комнате. И помниться мне, что вы дали слово служить в Красной армии. Или я что-то путаю?

– Никак нет! Все верно. Слово я давал и на службу соглашался. Но приход в Ростов частей Дроздовского все изменил.

– Вы нарушили ваше слово офицера.

– Обстоятельства.

– Теперь верить вам нет никакой возможности, поручик. Вы не просто офицер в пехотной дивизии. Вы сотрудник контрразведки. А это уже смертный приговор для вас.

– Я знал, на что шел, товарищ Губельман. И я не прошу у вас помилования. Вы можете сразу ставить меня к стенке.

– Сразу? Вы разве заслужили лёгкую и быструю смерть? Нет, господин поручик. Так просто уйти у вас не выйдет.

– Вы хотите меня напугать?

– Нет. Зачем тратить на это силы? Я только желаю вас предупредить.

– Но чего же вы хотите от меня? Вина моя доказана. Я офицер контрразведки Дроздовского. Вы это знаете. Я нарушил слово и из Красной армии перешёл к белым. Чего вам еще нужно для моего расстрела?

– Вы можете спасти свою жизнь, поручик.

– Спасти?

– Свою жизнь, и жизни тех, кто пришел сюда с вами.

Васильев понял, чего она хочет. Анна продолжила:

– Мне нужна цель вашего задания и все ваши явки в городе. Расскажите и вы будете жить.

– А если нет? – спросил он.

– Тогда я отдам вас местным товарищам. Горохову. Вы с ним уже познакомились. И они попытаются достать из вас сведения более действенными средствами, нежели мои уговоры. А если не скажете вы, то они примутся за ваших друзей. Может они окажутся не такими крепкими. Итак?

– У меня есть время подумать?

– Минута!

– Значит, нет.

– Нет времени для затягивания, поручик. Решайтесь. Ибо если станут говорить ваши товарищи, то смерти вам не избежать.

– Хорошо. Задавайте вопросы.

– Вы готовы говорить?

– Задавайте вопросы, товарищ Губельман.

– Вы прибыли сюда по заданию ротмистра Вольского?

– Вы знаете кто такой Вольский?

– Я многое знаю, поручик.

– Тогда я поправлю вас, товарищ Губельман. Не ротмистра, а подполковника Вольского, начальника контрразведки у Дроздовского, – ответил Васильев.

– Сколько человек в вашей группе?

– Три человека вместе со мной.

– Имена?

– Да вы их знаете, Анна. Все ваши ростовские знакомцы.

– Имена, поручик!

– Штабс-капитан Штерн и корнет Лабунский.

– Вы издеваетесь?

– Нет. Я назвал вам имена тех, кто прибыл сюда со мной. Штерн и Лабунский.

– Но это офицеры пехотного полка. Я знаю, что Штерн командир роты, а Лабунский командир взвода в 1-м пехотном полку Дроздовского. У кого могла возникнуть дикая идея – забросить этих офицеров в тыл к врагу? Они не разведчики. Не имеют опыта диверсионной работы.

– Но со мной прибыли именно эти офицеры. Кстати, у вас устаревшие сведения. Штерн и Лабунский отстранены от своих должностей в первом офицерском полковника Дроздовского полку.

– Отстранены? За что?

– За расстрел пленных красноармейцев. Их отстранил сам командир полка. Я вытащил их из-под ареста и взял с собой на эту, как вы сказали, авантюру.

– Лабунский расстреливал пленных? Этого быть не может.

– Лично я при этом не приуставал, товарищ Губельман, но дело обстоит именно так. Да вы и сами сможете их спросить, если ваши люди их захватили.

– Хорошо. Цель вашего приезда в Екатеринодар?

– Убрать Сорокина, – сказал Васильев.

– Что? – не поверила Анна. – Что вы хотите этим сказать? Вольский желает устранения командарма Сорокина?

– Устранить Сорокина ныне хотят многие.

– Я вас не понимаю, поручик!

– Я назвал вам цель моего задания. Настоящую цель.

– Убрать командарма?! Но этого быть не может. Какими силами вы собираетесь это сделать? Если вас только трое.

– Иногда непрофессионалы в этом деле справляются лучше самых опытных диверсантов, товарищ Губельман.

– Но у вас должна быть возможность попасть к командарму. Как вы собирались это сделать? Не говорите что у вас не было плана, Васильев!

– План есть, товарищ Губельман. Но что толку говорить про это? Вы меня взяли и взяли мою группу. Следовательно диверсию предотвратили.

Анна задала поручику еще ряд вопросов.

Она не поверила Васильеву. Начальник контрразведки Вольский никогда не отправил бы группу без подготовки для подобного акта. Нет. Васильев не сказал правды.

– Получается, что я сорвала ваше задание, поручик.

– Получается так, товарищ Губельман. Ваше начальство будет вами довольно.

– Скажите, поручик, а зачем вы мне это рассказали?

– А вам разве не интересно?

– Мне интересно знать правду, поручик.

– Я и сказал вам правду.

– А вы знаете, что будет, если я об этом доложу наверх, и все это станет известно Сорокину? И вас, и Штерна с Лабунским поставят к стенке.

– Вам жаль корнета, товарищ Губельман? Насколько я понял, именно он вызывает у вас симпатию.

– Он мой давний знакомый. Но насчет симпатии вы просчитались, поручик.

– Не думаю, товарищ Анна. Ведь он не выдал вас в Новочеркасске. И это он помогал вам скрываться, нарушая присягу офицера.

Она посмотрела на Васильева с удивлением. Он знает даже это. Откуда?

– Вы шутите, поручик? Новочеркасск?

– А разве я ошибся? И это не вы скрывались под видом юнкера? А корнет Лабунский прикрывал вас.

– И вам это было известно, Васильев?

– Как видите.

– И вы меня не выдали?

– Раз вы стоите здесь, а не лежите в могиле то так оно и есть.

– Благородство русского офицера, поручик? – ответила она. – Я могу ответить вам тем же.

– Это как? – не понял Васильев.

– Я ведь поняла, зачем вы прибыли в Екатеринодар на самом деле, поручик. Вы и два офицера Дроздовской дивизии.

– Вот как?

– Отвлекающий маневр – сказала Анна. – Вот для чего нужна ваша группа. Поручик.

– С чего вы так решили, товарищ Губельман?

– Я вам отвечу, Васильев. Вы засветились при въезде в город и рассказали о важности вашей миссии перовому попавшемуся чекисту. А этот Горохов совсем не блещет умом. Разве так делают, имея такую миссию, какую озвучили вы, поручик? Если бы вашей целью был Сорокин, то вы сделали бы все иначе!

Он промолчал, отметив, что Губельман умнее, чем он думал. С ней нужно было использовать иную тактику.

– Иными словами есть еще одна группа, присланная сюда белыми? Так, поручик? – спросила Анна.

– Вы правы. Задание моей группы простое прикрытие.

– Кто в её составе?

– Я уже вам сказал. Я, штабс-капитан Штерн и корнет Лабунский.

– Я не о вашей группе. Я о тех, кого вы прикрываете.