– А зачем бы ты тогда отваливал целый миллион, если бы я отказывала тебе?– вылетело изо рта.

– Вот только не надо про деньги!– яростно сбросив одежду на палубу, заорал Ярослав и подскочил с матраса, как ошпаренный.

Вот это да! Он даже побагровел от бешенства. Да что это с ним вдруг?!

– Ты никогда не забываешь об этом, да? Может, тебе еще миллион отвалить, чтобы ты забыла о деньгах? Мне противно, понимаешь, противно думать, что ты со мной из-за денег. Думал, пошутили и ладно. Мне не жалко миллиона. Но нет же! Что за хрень! Я привлекательный мужчина, со мной каждая вторая не прочь… Нет же, выискалась!..

Что?! Каждая вторая не прочь?! Ну, уж он и загнул! Возомнил о себе черт знает что! Тоже мне, голливудская мечта! Буратино хренов! Твою налево, да кто ты такой?!

Он нападал на меня! Знала, что сама создала эту ситуацию, но какое он имел право орать на меня? Все мои иголочки, как одна, встали дыбом.

Я нервно схватила платье и босоножки, спрыгнула на палубу и без малейшего сожаления, без мыслей о последствиях своего поведения выпалила:

– А ты думал, мне на голову счастье упало?! О-о, сам великий Македонский обратил на меня внимание! Какой пассаж! Публика в отпаде! Зал аплодирует! Мне показалось или это ты мне два месяца голову морочил, клинья подбивал, золотые горы сулил, только бы согласилась спать с тобой? А сам-то ты помнишь, что у тебя жена, сын?

Ярослав возмущенно раскрыл рот, но я тут же заткнула его:

– И неважно, что это только формальность для тебя! Дети не бывают формальностью! Не противно прикидываться благородным? Так вот: захотел иметь неположенное – имей, только уж не обессудь – побочные эффекты! Это закон равновесия. Или закон подлости. Как угодно! Вот тебе мое откровение!

Я так и не увидела его лица, потому что спрыгнула с палубы и, сама не знаю как, но в пять минут вплавь добралась до причала. Помню только, что Ярослав повернулся в мою сторону и не мог ничего сказать в ответ: то ли был шокирован, то ли так возмущен, то ли нечего было сказать в ответ. Одно знаю наверняка: в нем перемешалось несколько очень сильных чувств, когда я вывалила на него всю правду. Если бы осталась на яхте, не знаю, что могло бы произойти.

Домой вернулась в ужасном настроении: нервная, раздражительная, никого не хотела видеть и слышать, даже на Лизку сорвалась, чего не делала никогда.

Больше всего бесило, что какой-то человек, который ничего для меня не значил, довел до такого состояния.

Хотелось полдома разнести!

Честно говоря, я немного опасалась, что Ярослав может приехать и устроить разборку (и очень серьезную), и это все на глазах у моих. Ведь сегодня я его и вправду задела за гордость, просто размазала по полу его мужское достоинство.

Но хвала моим богам, он не появился ни в эту ночь, ни наутро следующего дня, и вечером носа не показал. Он даже не позвонил.

Видать, крепко я его осадила!

Я проводила девчонок на самолет. Попрощалась до следующего лета… И пошла на работу…

Как-то паршиво стало на душе. Лизка, конечно, простила меня.

А мой Македонский не объявился и в следующие несколько дней. И сама не понимала, почему это все больше беспокоило.

Но его отсутствие имело и свои плюсы: моя печень отдыхала. Не смогла я перебороть свою память. Однако Ярослав не выходил из головы. Это странное напряжение, которое ощутила от него на яхте при последнем разговоре, сбивало с толку. Так и ждала чего-то. Продолжения разговора и достойного конца, что ли?

Но совершенно напрасно волновалась: через пару дней случайно услышала, что Македонский улетел в Питер.

Ну, ясное дело, к кому!

Смешно даже. Только напомнила ему о жене и сыне, как он тут же улетел к ним. А до того он и не вспоминал, что таковые имеются. Или умело скрывал это? По крайней мере, мы говорили о многом, но о семье Ярослав вспоминал в очень редких случаях.

Совесть проснулась?

Так надолго по семейным делам Ярослав еще не уезжал. По крайней мере, звонил. В конце июля твердо поняла, что Македонский больше не станет возобновлять со мной отношения.

Не ясен был денежный вопрос: то ли мы разбежались по его вине, то ли по моей. С одной стороны, то, что я, по сути, отказала ему в постели, говорило о невыполнении условий договора. С другой – он действовал против моей воли. Оба пункта как-то слабо доказывали вину обоих. Не хватало чего-то конкретного.

Да, вопрос тонкий! Ну, по крайней мере, я вполне могла рассчитывать на половину. А это куда больше, чем достаточно. А на его связи рассчитывать больше не стоило. Хотя человек он отходчивый – мог и остыть.

Чтобы получить максимум удовольствия от договора с Македонским и не допустить чувства сожаления о чем-либо и разочарования в себе за то, что заставила себя вытерпеть такое, в ближайшие выходные мы с мамой отправились за покупками, которые откладывали до лучших времен. Сняла некоторую сумму в банке, и мы поплыли по магазинам.

День выдался трудный. Мы столько мест обошли. Прикупили кондиционеры, о которых мечтали, но все не могли позволить (мама ведь не принимала дорогих подарков от Кирилла: обижалась); решили сменить стулья в кухне на удобный мягкий уголок; купили маме швейную машину, так как нашу доломала Лизка в прошлый приезд, пытаясь научиться шить.

Хм, Лизке – шить? Нет, мягко говоря, это не ее профиль!

А еще мама присмотрела постельное белье, несколько инструментов для сада и огорода, ну и, конечно, не обошлось без нескольких шикарных кустов роз и сирени и еще массы всякого барахла. Мне пришлось вызывать машину, чтобы погрузить в нее все то, что прикупили без доставки на дом.

К часу дня у нас не осталось сил, чтобы продолжать эпопею, да и все магазины закрывались на обед. В руках у нас было по паре пакетов с мелочью, и мы медленно тащили свои изможденные солнцем и жаждой тела по центральному бульвару Алушты.

– Всё, больше не могу. Давай кого-нибудь съедим?– предложила я, унюхав в воздухе запах шашлыка из осетрины.

– Ох, умаяла ты меня. Я бы что-нибудь выпила,– согласилась мама.

– Ну, пошли.

Мы свернули к кафе на площади. Солнце палило нещадно, поэтому мы, не дожидаясь заказа под зонтиком, решили спрятаться внутри помещения.

Сели за столик у окна. Кондиционеры приятно обдували прохладой. Несмотря на обеденный час, в кафе было пусто. Два – три пьянчуги таяли на барной стойке.

– Ну, мама, хотела посмотреть на мои отношения с Ярославом? Вот, смотри,– обратила внимание мамы на убранство зала.

К сожалению, на нашем пути не было других кафе, кроме этого. А чуть дальше был еще один ресторан Македонского.

– Да, всё, как с Кириллом,– неожиданно для меня сравнила мама, разглядывая интерьер.

– Да нет, все совсем по-другому,– возразила я.– Это только внешнее сходство.

– Красиво!

– Приторно.

Мама недоуменно посмотрела на меня, и я поняла, что сейчас спросит о Ярославе.

– А почему ты больше не общаешься с Ярославом?– последовал вопрос.

– Достаточно.

– Что значит – достаточно?!

– А все закончилось. Мы больше не нужны друг другу. Зачем мозолить глаза?

– Как же так? Он тебе такие подарки делал, и закончилось?

– Какие – такие?

– Обычно мужчины не делают таких дорогих подарков без особых причин.

– Почему же без особых? У него денег куры не клюют. А потом, мы же на свиданиях не за ручку держались,– усмехнулась я.

– Поля, ты так вульгарна!– поразилась мама.

– Да я вообще – расчетливая наглая стерва,– без промедления ответила я.

– Разве такое может быть?!– снова удивилась мама и сморщила лоб от такой резкой самокритики.– И ты вот так просто говоришь об отношениях, которые длились целый год?

– Все нормально, мама,– улыбнулась я.– Все очень просто. Не было никаких отношений…

Я отвернулась к окну и с совершенным равнодушием к прошлому рассказала маме интригу отношений с Македонским. Хватит скрывать. Да и ничего, кроме смеха, произошедшее со мной не вызывало. Мама, конечно, была шокирована. А мне было смешно об этом говорить.

Конечно, я шокировала ее не до конца: не рассказала о миллионе гривен. Сказала о трехстах тысячах. Это тоже много. Зачем вгонять ее в шок от страха за мою жизнь. Она же не могла до конца понять, что это была такая глупая игра. Ей мерещился заговор, ловушка и черт там знает, что еще.

– Так что теперь, мама, я богатая и свободная,– закончила я.

– А как же с Кириллом? Это ты виновница развода?

– А что, ты хочешь, чтобы я умирала от любви к своему мужу? Фу, черт, бывшему мужу!

– Нет, но у вас ведь все было хорошо?

– Да что было-то?– возмутилась я.– Вся его семейка – это клубок гадюк. Они мне четыре года жизни испоганили!

Мама с волнением покачала головой и горестно вздохнула.

– Ты вот всех обвиняешь в своих бедах, а сама дала себя закабалить?

– Хочешь сказать – я слабая?!– вспыхнула с возмущением и злостью.

– Нет, ну что ты! Кем никогда не была моя дочь, так это слабой женщиной. Но ты всегда была авантюристкой. Что, если все выйдет не так, как ты сама себе напланировала?

– Да все уже произошло и закончилось. Не устраивай паники. Терпеть не могу этого.

– Я волнуюсь,– обиженно проговорила мама и огорченно опустила голову.

– Я ни в чем не виновата!– бросила в ответ скорее обстоятельствам, а не маме.– Он просто влюбил меня в себя, вот и вышло так… Подумаешь, красавец! Да и не нужен он мне был. И работу бы в Екатеринбурге нашла без его помощи. Просто попробовала, что это такое – быть новой русской. Не понравилось!

– Ты так просто бросаешься возможностями. А вдруг больше не будет ничего предложено? У тебя такой сложный характер. С тобой вообще сложно уживаться.

– У меня куча подруг,– возразила эмоционально и громко.– И хватит тут нюни распускать по моей жизни! У меня все прекрасно! Не понимаю: ты этого не видишь?!

– Да, у тебя не бывает черных дней,– согласилась мама.– Только бы твоя зажигалочка не потухла.

– А ты знаешь, подзарядка всюду!– засмеялась я.– Куда ни глянь: везде лепота, везде мир ждет, чтобы его покоряли! Так что, ты зря так расстраиваешься.

– Ой, Поля, доведешь ты меня до инфаркта,– завздыхала мама.

– Мам, да это я быстрее перегорю с моим-то характером,– подбодрила ее.

Но она только покрутила пальцем у виска и снова вздохнула.

– Ешь шашлык, и хватит о прошлом. Представляешь, что я скоро открою свой салон? И вообще, мы будем, как сыр в масле кататься от удовольствия и независимости.

Еще минут двадцать ободряла маму, рассказывала небылицы, только чтобы развеселить ее. А потом мы заказали фирменное мороженое и стали вспоминать прошлое мамы. Она рассказала о романе, о котором никогда не говорила. Конечно же, это было в целях промывки мозгов.

Когда мы объелись мороженым и остатки шашлыка уже не умещались в желудок, то собрали покупки в охапку и пошли к кассе.

Официанты, как назло, вымерли.

– Эй, есть кто-нибудь?– крикнула я за барную стойку.

– Здравствуйте,– вышел улыбающийся менеджер кафе.

– А-а…

Я узнала в нем частого гостя на приемах Ярослава. Это был его менеджер.

– Виталий, кажется?

– Верно, Полина Алексеевна, у вас есть еще какие-то пожелания?– вежливо ответил тот.

– Дайте счет, пожалуйста,– изображая вежливость, хотя что-то было не до нее, пожелала я.

– Вам все понравилось?– вместо счета спросил Виталий.

– Все было идеально, как и всегда. А вы сейчас что, соцопрос делаете?

Виталий терпеливо улыбнулся и продолжил:

– Если вы больше ничего не желаете заказать, то ваш заказ за счет заведения.

Опа!

Мы с мамой переглянулись. И меня вдруг взяла такая злость.