С чего это он передо мной выслуживался? Не нужны мне были такие привилегии! Если наша последняя встреча с Ярославом была последней, то к чему все эти церемонии и потворства? Я больше ничего не хотела от него получать. Никакой связи с ним!

– Нет уж!– твердо ответила и демонстративно взяла папку с меню из стопки у кассового аппарата.– Если вам лень, то я сама посчитаю.

– Полина!– укорила мама.

– Ну, если с чаевыми, то где-то вот так…

Я достала из сумки кошелек и выложила на барную стойку чистые новенькие купюры, которые утром сняла со счета.

– Всего доброго!– с усмешкой проговорила на недоуменный взгляд менеджера.– А хозяину передайте, что у меня достаточно средств, чтобы позволять себе все, что хочу.

Эх, зря я была так мягка! С другой стороны, чего уж там теперь? Отпусти ты его, Сосновская! Не век же ему расплачиваться за любовь с условием?

Ярослав не появлялся уже месяц. Антоновна первой из всех знакомых (кроме мамы, разумеется) заметила, что за мной перестали заезжать на крутых тачках.

– Неужели он тебя бросил?– спросила она как-то, когда шли с работы домой в последний рабочий день недели.

– Тань, ты чё, смеешься?– засмеялась я.– Это я его кинула. А он разозлился и умотал в Россию.

– Ну, вообще, похоже. Ты не сильно грустная,– рассудила она.

– Не сильно?!– возмутилась я.– Да я ликую от восторга. Представляешь, как мне осточертели все его тусовки. Я четыре года варилась в такой каше. Хватит уже!

Антоновна, чувствую, была рада. Чем конкретно это было объяснить, ахез, но глаза мстительно блеснули.

В выходные мы с девчонками собрались и пошли на пляж. А потом устроили дискотеку с выпивкой и закусками на моем чердаке. Мама уехала в Ялту на концерт своих одноклассников.

Девчонки ушли поздно. А я скинула всю посуду в раковину и завалилась спать, надеясь встать пораньше завтра и все убрать к маминому приезду.

Утром, конечно, я с нескромными ругательствами выбросила будильник в окно. Мама приехала к полудню и, наверное, была очень зла. Но меня она разбудила с терпеливым выражением на лице и молча показала пальцем на кухню.

– Мам, сегодня воскресенье, я все уберу. Извини, а?– промурлыкала я и потерлась щекой об ее бедро.

– Ладно, давай уже, вставай, покорительница мира,– усмехнулась мама.

Все-таки, какая же она у меня была добрая и терпеливая! Обожаю ее!

Я приняла душ в саду, накормила Сеньку и соседских кур, по просьбе тетки Глаши, и занялась уборкой дома. Маму отправила собирать малину на варенье, кусты уже клонились к земле от тяжести.

– Поленька, к тебе приехали,– окликнула мама с улицы, когда я возилась с грудой посуды после вчерашнего бала.

Ярослав!

– Ну вот,– обтирая руки о фартук, поморщилась я.– Когда же я ему надоем? Какое у него колоссальное терпение! И что мы друг другу еще не сказали?

Я возмущалась всю дорогу к веранде. Терпеть не могла эту дурацкую привычку Ярослава заявляться без предупреждения и вырывать из моего собственного расписания. Тем более, что мы дали понять друг другу, что все кончено.

Но когда вышла во двор, первым, что бросилось в глаза, было лицо мамы, несколько растерянное и взволнованное. А уже за ее плечами я увидела высокого необыкновенно красивого мужчину…

Это был Кирилл!

– Привет,– дружелюбно произнес он.

Все внутри опустилось, и внизу живота закрутило. Меня прямо током ударило.

Что он здесь забыл?!

– Привет,– подозрительно глядя на его дорожную сумку, ответила сухо. Потом долго смотрела на него в упор и по лицу не могла прочитать причину приезда. Наконец, холодно поинтересовалась:– Я забыла тебе что-то вернуть?

– Нет,– невозмутимо ответил он и снова замолчал.

– Тогда чем обязана замдиректора банка?– выставив руки на бедра, продолжила едким тоном.

– Уже директору,– робко улыбнувшись, поправил он.

– Ах, директору?! Ну, поздравляю, поздравляю. Тогда, тем более, чем обязана вам, господин директор?

– Поля, человек с дороги, а ты сразу набросилась?– мягко упрекнула мама.

– Мама, ты, кажется, малину собирала?

– Уже собрала,– недовольно ответила она.

– Тогда иди в дом,– настойчиво попросила я, натянуто улыбнулась и освободила проход на веранду.

Мама покачала головой, но послушно ушла.

Я продолжила смотреть на Кирилла в упор. Он тоже смотрел своими большими глубокими синими глазами, будто ужасно хотел прикоснуться ко мне, но что-то останавливало.

– Как же вы это оставили свою должность, уважаемый директор банка?– продолжила выяснять причину его приезда.– Что, приехали по делам или отдохнуть, а в гостинице мест не оказалось?

– Ты всегда будешь такой?– терпеливо спросил Кирилл и тепло улыбнулся.

О, как же хотелось кинуться к нему на шею, расцеловать и прижаться всем телом к крепким широким плечам. Но сжала волю в кулак и холодно щурилась на него. И злилась на то, что чувствовала.

– Какой – такой – дурочкой с переулочка?

Так за спиной называла меня его мать. И он это слышал неоднократно.

– Я соскучился,– просто признался он, будто ничего между нами и не произошло.

А у меня был другой мужчина!

– Долго же ты скучал!– шумно усмехнулась я.

– Может, примешь гостя, напоишь, накормишь, в баньку сводишь, а потом уже казнить станешь?

– Знаю я эти сказки,– отрезала тут же.– Зачем приперся?

Кирилл, похоже, отвык от моей прямоты и обалдел от резкости, которую никогда с ним не проявляла до того, как… Он ничего не смог ответить, просто поставил сумку, растерянно пригладил волосы на висках и присел на корточки.

Я посмотрела на Сеньку, который сосредоточенно смотрел то на Кирилла, то на меня, будто готовый кинуться на защиту в любую секунду, вздохнула и снисходительно бросила:

– Ладно, гость, иди, умойся. А после – разберемся.

– Полина,– окликнул он, но я уже влетела в дом, чтобы успеть морально приготовиться к разговору.

Что ему нужно? Что мы еще друг другу не сказали?

Однако что-то зажглось внутри и согрело, с одной стороны, и напрягло – с другой.

Кирилл пошел в душ. Мама стала суетиться на кухне, чтобы накрыть бывшему зятю достойный стол. А я смотрела на нее из-за угла и усмехалась. Как будто все было, как раньше.

Но так не было!

Наблюдая за Кириллом из окна, как он плескается в душе, я набрала номер Верки и прежде, чем та ответила «аллё», набросилась на нее, как горгона.

– Ты что, предупредить меня не могла, что он явится сюда?!

– Полина?! Ты с катушек съехала, что ли? Чего орешь-то, как резаная?– недоуменно ответила Верка.– Да и кто к тебе явился там?

– Ты что, ничего не знаешь?!

– Забыла к медиуму сходить!– возмутилась та.

– Кирилл тут!

– Ух ты! Вот облом-то!

– Вот и я о том же.

– Чё делать будешь?

– Ахез!

– Ну ладно, не паникуй. Забей на все, и задай ему жару, если не передумала.

Я увидела, как Кирилл выходит из душа, и спряталась за занавеску.

– Ладно, и без тебя разберусь!

– А чё звонила тогда?– последнее что услышала в трубке и выбежала к маме на кухню.

– Мама, о Ярославе ни слова!– твердо сказала, и взгляд мой был серьезен, как никогда.

– Что же я, не твоя мать?!– обиженно сказала мама.

– Я на всякий случай.

Вошел Кирилл с полотенцем на шее, розовый после горячего душа, свеженький, чертовски красивый…

Ух, аж живот свело!

Он смотрел на меня как раньше: тепло и тоскливо. Я равнодушно опустила глаза и вышла в другую комнату. Но не смогла уйти дальше, а прислонилась к шкафу с другой стороны двери и прислушалась к голосам.

Кирилл сел за стол к маме. Она предложила ему оладьи, салат из свежих овощей и чай с крученой малиной и свежеиспеченным хлебом. Он, как и всегда, был любезен и признателен.

После короткой болтовни о делах и прочем пошел нешуточный разговор. Мама оказалась нетерпелива и прямолинейна:

– Что ж ты так оплошал, Кирилл?

– Да сам не знаю, зачем я пошел у нее на поводу: согласился на развод…

– Но и жить Полина так больше не должна была.

– Как – так, Галина Андреевна? У нее ведь все было?– обиженно повысил голос Кирилл.

– Да, но это все без твоей поддержки ничего не значит.

Как всегда, мама была мудрой женщиной.

– Но я ее любил и люблю…

– Что ты мне это говоришь? Ты это ей должен был говорить.

– Я и говорил!

– А если говорил, то почему же подчинялся другой?

А вот это, кажется, было зря!

– И чем же вам не угодила моя мать?– сразу раскрыл капюшон сын и встал на защиту достоинства главной гадюки.

Голос Кирилла стал напряженным, и я почувствовала, что разговор становится серьезным и грозит вылиться в конфликт.

Хотя, что он мог разрушить? Все уже было разрушено. Или еще нет?..

Но если раньше я пресекала даже намеки на серьезные разговоры между близкими людьми, то сейчас хотелось выяснить, что из этого получится и стоит ли открывать дверь надежде.

– А чем угодила?– спокойно парировала мама.

Она никогда не разговаривала так с Кириллом, даже таким прохладно-спокойным тоном. Видимо, все ее уважение к Белохвостову прошло, когда моя жизнь потекла по другому руслу.

– Галина Андреевна, я приехал сюда разобраться во всем, потому что там у меня не было времени. Не запутывайте еще больше.

– Так ведь больше года прошло. Еще есть, в чем разбираться?

Мама была безжалостна! А у меня по всему телу бродило злорадство и другое неопределенное чувство, от которого хотелось чесаться.

– Да что я? Я только хочу, чтобы Полечка не плакала…

– Мама!– не выдержала я и вышла из-за шкафа.– По такой женщине не плачут, а говорят, спасибо.

По лицу Кирилла сразу стало ясно, что он был оскорблен в своих «лучших чувствах». Но вот новость: он сдержал самолюбие. Это был прогресс!

А о чем это говорило? Ахез!

– Полина, я здесь не для того, чтобы выслушивать твои упреки,– спокойно произнес Кирилл и повернулся ко мне.

– А для чего ты здесь?– спросила с деланной наивностью.

– Я пойду соберу еще малины,– встала мама и пошла к дверям.

– Угу,– кивнула с усмешкой и, скрестив руки на груди, села напротив Кирилла.– Мама, уже темнеет, ты ничего не увидишь. Да и Кириллу нечего сказать, раз он до сих пор еще ничего умного не сказал.

– Да,– растерянно согласилась мама и тут же вышла из положения.– Я тогда постелю Кириллу в зале? Пусть отдохнет с дороги.

– Спасибо, Галина Андреевна,– признательно кивнул Кирилл, рассматривая мое каменное лицо.

Мама с укором оглянулась на меня и вошла в зал.

– Ну-с, голубчик, зачем явился?– пренебрежительно бросила я, а сердце бешено заколотилось.

Кирилл нахмурился и опустил глаза. Я с усмешкой покивала и, прежде чем он попытался что-то произнести, быстро вставила:

– Думаю, сейчас не стоит выдумывать ответ, который бы не вызвал у меня смех. Иди спать. Утро вечера мудренее.

– Полина…

– Я все сказала!– отрезала и без оглядки поднялась на чердак.

Я упала на кровать и прижала колени к подбородку.

Через полчаса вошла мама. Увидев меня в такой позе, она понимающе погладила по голове и села на кровать.

– Ты все еще любишь Кирилла?

– Брось, мам, как его можно любить?!– почти мгновенно всерьез возмутилась я.

Хотя, кого обманывала? Себя? Маму? Зачем? От этого мне все равно не легче.

Вместо того, чтобы переключиться на Македонского, упрямо напоминала себе, что несвободна, злилась на себя, ругала за легкомыслие, жалела и продолжала играть в любовь с условием.

А ведь Ярослав был не дурак. Он хоть и мужчина, но интуиция у него работала. Он все чувствовал и понимал. Да, не мог дать объяснение разным недоразумениям, но замечал мое противоестественное поведение с ним. И Ярослав откровенно не понимал, почему он – такой крутой, состоятельный и чертовски обаятельный мужчина, не может меня покорить. Местные прошлые пассии даже свадьбы свои отменяли из-за него, а я была непрошибаемая.

Вот досталось же, бедняжке!