– Спасибо за подсказку. А можно мне мальчишкам подарить кое-что? – поинтересовалась она у Марины.

– Дари, – разрешила она и погладила огромный живот. – Пинается, спасу нет.

Кармель достала из машины две больших коробки и вручила близнецам.

– Играйте и не ссорьтесь. Пока ребята, – помахала она Марине и Толику.

– Всего доброго. Спасибо за игры. – Марина прочитала на упаковке. – Хоккей и бильярд. Теперь главное, чтобы отец не забрал их у детей, – засмеялась она.

Крыжовник возился под капотом «девятки», когда Кармель остановила машину возле дома Кузнецовых. Он поднял голову и без удивления глянул на бывшую подружку детства.

– Что на этот раз?

– Деловое предложение. Нужно убрать бурьян в огороде, Толик посоветовал к тебе обратиться.

– Отец закончит культивировать кукурузу в семь вечера. Где-то минут через двадцать я подъеду. Сотка стоит восемьдесят рублей. – Сашка взялся за гаечный ключ и больше не обращал на неё внимания.

Он явно игнорировал её. Кармель почувствовала обиду, ещё минут пять молча постояла рядом с ним, и вернулась к «Ауди». «Почему они все ведут себя так, будто я предала их и виновата во всех бедах, – озадачилась она. – Бабульки и те лезут с упрёками».

Кармель поставила машину в тень, занесла покупки в дом. Солнце палило нещадно. Она заставила себя сложить убранную траву в одну кучу, получился целый стог, и тогда позволила себе насладиться ароматным кофе.

В распахнутые окна послышалось тарахтенье. Кармель вскочила с кресла, в котором задремала и выглянула на улицу. Сашка остановил трактор и уже распахивал ворота. Она заметалась по комнате, не помня, куда засунула расчёску, быстро сполоснула лицо, пригладила волосы руками. При её появлении Крыжовник чуть оживился.

– Дрыхла? – поинтересовался он, заметив заспанное лицо.

– Почему сразу дрыхла? Прикорнула, – улыбнулась Кармель, любуясь загорелым лицом и блеском зелёных глаз Сашки.

– Ладно, барыня, пусть будет по-вашему. – Я проеду вдоль забора на огород, по пути тоже собью траву, всё тебе меньше останется. – Сашка завёл тракторок и он, громыхая цепями, двинулся по высокой траве. Дорожка из мелко изрубленной зелени и сухих веток стелилась вслед за трактором.

Кармель с интересом понаблюдала за работой Крыжовника и пожалела, что нельзя также убрать в саду и во дворе, придётся возиться самой. Она отправилась на кухню, готовить самый простой ужин. Отварила макароны, заправила их зеленью и сыром, открыла банку с готовыми морепродуктами, выложила на блюдо. Тарахтенье трактора смолкло. Минут через десять на пороге кухни появился Сашка.

– Я закончил с огородом, подключил баллон. Давай проверю, – он протиснулся мимо неё к газовой печке, открыл вентиль и поднёс горящую спичку к конфорке. Голубой огонёк немедленно вспыхнул. – Иди принимай работу.

– Хорошо. А потом поужинаешь со мной. Идёт? – предложила Кармель, выходя во двор.

Он не только сбил траву на огороде, но и в саду, там, где смог проехать между деревьями.

– Здорово! – Она захлопала в ладоши, а потом, обняв, чмокнула его в щёку.

Сашке отчего-то не понравилась её выходка, и он нахмурился.

– Огород пятнадцать соток – с тебя тысячу четыреста, плюс обещанные отцу две с половиной. Провод я сейчас подсоединю к дому. Сегодня будешь со светом.

– Хорошо, – Кармель пошла в дом, буквально кожей чувствуя его тяжёлый взгляд.

На кухне она насыпала макароны в тарелки, сверху выложила морепродукты в сливочном соусе. Крыжовник сунул деньги в карман, вымыл лицо и руки под допотопным рукомойником, вытерся полотенцем, поданным Кармель.

– Ириска, скажи честно, что тебе нужно в Захарьино? – пробормотал неразборчиво Сашка, с аппетитом уплетая макароны.

– Я же объяснила, родители решили продать дом, а покупатели, увидев в каком всё запустении, испугались. Вот я и навожу порядок. – Она встала из-за стола и поставила чайник на плиту. – Кофе или чай?

– Чай. И что, кроме тебя больше некому? – Сашка опустошил тарелку и покосился на кастрюльку с макаронами.

– Все заняты. А у меня полно времени. – Кармель положила гостю добавки.

Крыжовник не возражал. Не успел чайник закипеть, как он справился со второй порцией макарон. Она налила чай в кружки, переложила конфеты из пакета в вазочку.

– Что ты делаешь? – Сашка, сузив глаза, глядел на неё с ехидцей.

Кармель озадачилась резкой переменой его настроения:

– В смысле? Ты не любишь конфеты?

– Да при чём тут сладости! Думаешь, я дурак и не вижу твоего странного поведения. Зачем тебе это? Поиграть от скуки? То одну соблазнительную позу примешь, то другую, то взгляд, то вздох. Нафига ты это делаешь? – Он отхлебнул кипяток и зашипел от боли.

Кармель почувствовала: лицо горит огнём. После его слов она сообразила, что по глубоко въевшейся привычке вела себя с ним, как обычно с мужчинами, кокетничая на грани приличия. От неожиданности, что ей высказали в лицо, то, что обычно скрывают, возмутилась:

– Да ничего мне от тебя не надо!

Кузнецов встал из-за стола, вмиг оказался рядом с ней, больно сдавил плечи руками и прошипел прямо в лицо:

– С огнём играешь. А мы люди простые, политесам необученные. Судя по твоему поведению, тебе нужен мужчина. Так я могу удовлетворить, если что…

Кармель отшатнулась и жалко пролепетала:

– Я ничего такого не имела в виду. Нечаянно получилось.

Сашка чуть оттолкнул её от себя и сел за стол.

– Ты идиотка. Если в деревне будешь вести себя так, быстро нарвёшься на большие неприятности и огребёшь по полной.

Кармель разозлилась:

– Да что за бред. Я всегда себя так вела и ничего.

Сашка посмотрел на неё хмуро, с хрустом раскусил шоколадную конфету.

– Тебе или здорово везло, или мужики попадались никчёмные. Дам бесплатный совет: завязывай просто так от нечего делать томно закатывать глазки, крутить попой и выставлять напоказ груди.

– Ничего я не выставляла! – У Кармель от обиды сел голос.

– Спасибо за ужин, Ириска. – Крыжовник допил чай и поднялся. – Жаль, ты не представляешь, как провокационно выглядят твои ужимки. – Он поднял руку, останавливая возглас возмущения хозяйки. – Хорошо, не ужимки, а методы соблазнения. А они, прямо скажу, действенные, особенно если учесть, что ты дама весьма симпатичная и аппетитная. Ладно, я тебя предупредил.

Кармель словно чёрт дёрнул за язык.

– А вдруг ты мне понравился?

Кузнецов помрачнел.

– Не надо, Ириска. Поиграешь и уедешь… – Он махнул рукой в жесте прощания. – Пока не стемнело, пойду подключу свет.

Кармель обхватила голову руками. «Интересно, почему жизнь решила преподать мне сразу несколько уроков. Я поссорилась с лучшей подругой, с матерью, выслушала о себе кучу гадостей. Начинаю сомневаться в своей привлекательности. Даже Сашка отчитал меня, как девчонку. Да пошёл он, деревенский Спиноза».

Минут через двадцать послышалось тарахтенье трактора, Кузнецов уехал. Щёлкнула выключателем – круглый плафон на кухне загорелся мягким светом. Она убрала со стола посуду и поставила греть воду в большой кастрюле. В пустой кладовой установила цинковую ванну, вылила в неё два ведра холодной воды. «А ведь бабушке приходилось вот так каждый день греть воду для купания, – поняла она. – Вот когда я оценила прелесть ванны и душа. – Кармель почесала зудящие ранки. – Скорей бы вымыться и спать». Тело гудело от усталости, глаза слипались. Она посмотрела на часы и поразилась: девять вечера, а её нещадно клонило в сон.

Ночью её разбудили лёгкие шаги, кто-то еле слышно бродил в соседней комнате. Она замерла, чутко прислушиваясь к любому звуку. Тёмная тень мелькнула в дверном проёме и метнулась к ней. Кармель сдавленно пискнула и отшвырнула от себя пушистый комок.

– Ну ты и сволочь, Рыжая, напугала до смерти.

Кошка запрыгнула на кровать и замурлыкала.

– Назову тебя Лиской, согласна? И где тебя носило? Я звала тебя, звала.

Кошка, видимо, согласилась с новым именем и заурчала громче. Кармель погладила животное за ухом, Лиска выгнула спину, лапами царапая матрац.

– Эй, осторожнее, меня не поцарапай, я и так вся в ранках.

На кухне звякнули чашки, Кармель вскочила с кровати.

– Лиска, ты ещё кого-то привела?

Быстро включила свет в спальне, потом в зале, на кухне – никого. Погасила иллюминацию, улеглась в постель, кошка растянулась в ногах.

Проснулась Кармель на рассвете, едва первые лучи солнца скользнули по лицу и жаром полыхнули в закрытых веках. Она прихлопнула комара на оголённом плече и тут же ощутила, как зудит тело от укусов этих мерзких насекомых. «Вот же балда, забыла закрыть окно». Кармель поёжилась от прохладного воздуха, натянула покрывало почти до шеи и закрыла глаза, намереваясь поспать ещё. Но тут по всей деревне началась оглушительная перекличка петухов. Ор птиц в саду стал громче, а воробьи прямо под окном, на кусте жасмина, устроили потасовку. Она полежала ещё минут пять и поняла: больше не заснёт. Вспомнился сон. Она бродила среди деревьев, потом вышла в поле и стала рвать фиолетовые ирисы. Она набрала огромный букет цветов и собиралась их куда-то нести. «Надо же, – подумала Кармель, – приснится же такая чушь. Ирисы в поле». Дома ей тоже приснился сон с ирисами, яркий, тревожный, её за сорванные цветы ругал призрак, якобы она сорвала их с могилы.

Стрелки на часах показали двадцать минут пятого. Никогда в жизни она не вставала так рано. К шести часам утра Кармель привела себя в порядок, позавтракала, прибрала в доме и вышла во двор. Солнце уже успело подсушить росу, но запахи привядшей травы, аромат цветов, сохнущей земли показались ей резкими. Мышцы, непривычные к тяжёлой работе, болели, царапины на руках и ногах чесались, спину саднило – Кармель чувствовала себя столетней старушкой. Кряхтя и чертыхаясь, принялась собирать скошенную траву и переносить её в огород. Часа через три она с удовлетворением оглядела огромные кучи травы – теперь перед домом и во дворе был порядок. Чувство острого голода заставило её прервать работу. Яичница с помидорами и хлеб с маслом показались ей необыкновенно вкусными, а кофе необычайно ароматным. В открытое окно кухни послышались шаркающие шаги, скрипнула дверь, на пороге появилась соседка с неизменным мундштуком в руке.

– Приобретаешь деревенские привычки? Вот сколько работы успела поутру сделать.

– И вам доброе утро, Ираида Кимовна, хотите кофе?

– Не откажусь. – Гостья устроилась на табурете.

Кармель обратила внимание: на ногах соседки снова были большие мужские сандалии. А вот остальной наряд Ираиды Кимовны напоминал одеяние девочки тинейджера: узкие рваные джинсы, футболка, украшенная стразами, на шее три серебряных цепочки с разнокалиберными кулонами.

– Представляете, я вчера улеглась спать в девять вечера, поэтому к четырём часам уже выспалась, да и петухи орали так, что мёртвого поднимут, – сообщила Кармель, наливая кофе. – Передохну немного и пойду в саду между деревьями бурьян убирать.

– Ну-ну. Я вижу, во что ты уже руки превратила. Мне, конечно, приятно смотреть, что подворье Маши приобретает жилой вид, но не проще нанять людей? Или папанька разорился? – Ираида Кимовна отставив мизинчик, пила кофе маленькими глотками.

– У папы всё хорошо. Мне самой хочется, – буркнула Кармель. – С чем не справляюсь, попрошу помочь. Сашка вон огород скосил и в саду между деревьями проехал.

– Сдаётся мне, ты пересиживаешь в деревне какой-то свой кризис, – произнесла гостья с сомнением в голосе.

Кармель с досадой глянула на проницательную бабулю.

– Захочешь поделиться, я с удовольствием выслушаю. Опыта у меня поболе твоего, может, что подскажу, – предложила Ираида Кимовна. – Ну ладно, не буду мешать. Работай.

Кармель проводила гостью до калитки, из кустов выскочила Лиска.

– Ну и где ты шастала? Опять завтрак пропустила.

Ираида Кимовна с подозрением и ужасом уставилась на кошку.