– Мы подумали: медведя и волка люди бы испугались, а лебедю или допустим журавлю, сильно удивились. Вороны вездесущи, лисы же обычное явление в лесах и полях. В городе тебя разыскала Кара, там я не могла появляться, – ответила Рыжуля.

– Ты тоже седая? – обратилась Аля к вороне.

– Нет. Я действительно Белая ворона.

– Пора. Мы проводим тебя, – ласково произнесла лиса. – Алина, ты не осознаешь, поэтому просто поверь нам. Сегодня ты сделала большое дело. Мы придем за тобой через шесть месяцев, чтобы снова провести через портал.

Кара взмахнула крыльями и добавила:

– Если тебе понадобится помощь, приходи на рассвете к дольмену. Мы почувствуем тебя и выйдем.

У входа в дольмен они попрощались. Алька погладила шёрстку лисы и рискнула дотронуться до взъерошенных перьев на голове птицы.

– Мы ещё не раз встретимся, – пообещала Рыжуля.

Голова Альки гудела от голосов птиц и животных. Она не воспринимала их в виде слов, да и вряд ли животные думали и говорили, как люди. В голове это смешалось в какофонию звуков и эмоций. Одни птицы пением привлекали внимание к себе, другие ссорились из-за гнезда, третьи криком сообщали об опасности – теперь Аля понимала, что означают все эти звуки. В общий шум вплеталась боль и раздражение какого-то большого животного, радость мелкого зверька. Она не могла отделить звуки друг от друга. Оглушенная ими, еле плелась по лесу.

«Что ж, придется с этим жить», – вздохнула Аля, осознавая предстоящие трудности.

Дома стало ещё хуже. Добавились голоса домашних животных. Сильно разболелась голова. Алька попросила у бабушки таблетку и, заткнув уши ватой, улеглась на диван подремать. Вата совершенно не помогала: голоса раздавались прямо в мозгу.

Проснулась от того, что кто-то тряс за плечо. Открыла глаза и увидела склонившуюся над ней встревоженную бабушку. Аля села на диван, откинула клетчатый плед, которым укрывалась, в сторону.

«Тишина. Ни единого постороннего звука. Только едва слышный голос бабушки».

Алька вынула из ушей комочки ваты.

– Ах, вот оно что! – воскликнула Анна Григорьевна. – Я звала тебя, звала, а ты не просыпаешься. Уже начала нервничать. А ты, негодная девчонка, уши заткнула. Где опять шастала? – Она показала на грязные кроссовки внучки.

«Блин! Ведь собиралась помыть, но из-за шума в голове, забыла. Опять попалась. Только зря затыкала уши: голоса звучали внутри головы, их ватой не заглушить».

– Бабуль, я в саду гуляла.

– Лгунишка! Ничего, вот пожалуюсь деду, пусть с тобой разбирается. Уже полдень. Иди обедать, – бабушка, недовольно бормоча, вышла из комнаты.

Алька потрясла головой. Тихо. Утром она сильно перепугалась, думая, что ужасающий шум в голове будет звучать теперь постоянно. После нескольких часов сна звуки исчезли. Появилось странное ощущение, будто внутри черепа образовалась пустота, и, если постучать по лбу, отзовётся гулкое эхо. Аля, напрягая слух, прислушалась и тут же вздрогнула. В мозг ворвался радостный визг соседской собаки – Джульбарса. Откуда-то ясно и четко она знала: пес бегает рядом с хозяйкой и в восторге от полученной свободы, прыгает и повизгивает от счастья. Аля замерла – звук исчез, словно выключился. Сосредоточилась – в голове появилось довольное бормотание кур. От их удовлетворённости жизнью стало смешно. Она не понимала, что они там бормочут, просто ощущала сытое довольство птиц. Аля сконцентрировалась, пытаясь выделить отдельную курицу, – у неё получилось! Перед глазами возник неясный образ чёрной курицы, бегающей по двору с червяком в клюве.

«Вот это да!» – восхитилась девочка.

Образ и звук исчезли.

«В голове после сна, сам собой навелся порядок. А я уж начала волноваться, что могу чокнуться», – обрадовалась Аля. Сложив плед, привела себя в порядок и вышла во двор.

– Не прошло и полчаса как ты явилась к столу, – рассердилась бабушка. – Лёша, ты должен поговорить с ней. Вот где бродила утром?

Замечательное настроение Альки не могло испортить даже недовольство бабушки.

– Бабулечка. – Аля обняла её и чмокнула в щеку. – Честное слово! Я ничего плохого не сделала.

Анна Григорьевна потрясённо замерла. У внучки впервые за долгое время появилось счастливое выражение на лице. Она буквально сияла. Бабушка облегченно вздохнула: неужели оттаяла душой, и теперь наконец всё наладится.

– Ладно, подлиза, садись к столу. Подам суп. – Анна Григорьевна украдкой смахнула слезу и отправилась на кухню за супником.

– Я верю, что не сделала ничего плохого, но всё-таки объясни, где ты была? – Алексей Кириллович отложил газету в сторону и серьёзно посмотрел на внучку.

– Обязательно расскажу, но после. Ладно?

– Хорошо. – Дед отрезал от буханки хлеба горбушку и подал Альке. – Как ты любишь с хрустящей корочкой.

***

Полный муки и боли мысленный зов соседской собаки и её полузадушенный визг Аля услышала во время ужина. От неожиданности в горле девочки застрял кусок хлеба. Она откашлялась и просипела:

– Дедушка, пошли к тёте Даше. У них что-то случилось с собакой. Джульбарс мучается и жутко воет, а они не слышат.

Алексей Кириллович замер. Тишина.

– Тебе показалось.

– Дедушка, пожалуйста, пошли к ним. – Аля закусила губу, сдерживая крик. С лица исчезла все краски.

Алексей Кириллович поднялся, отхлебнул недопитый чай.

– Ну, хорошо.

Аля поспешила к соседской калитке и нажала на кнопку звонка.

Дед вытер вспотевший лоб носовым платком.

– Еле догнал. На пожар спешим?

Соседка Даша вышла на крыльцо, посмотрела на незваных гостей.

– Кириллыч, что-то случилось?

– Даш, ты извини, конечно, но внучка говорит: «Твой Джульбарс уж больно жалобно скулит. Может, с собакой какая беда приключилась».

– Тетя Даша, вы разрешите нам зайти? – Аля нетерпеливо переступала с ноги на ногу.

– Да ради бога, проходите. – Даша пожала плечами и открыла калитку. – И сейчас скулит? – Соседка с сомнением посмотрела на девочку.

Аля всё ещё принимала новые и новые волны боли от Джульбарса.

– Он почти задохнулся.

Соседка поспешила в хозяйственный двор туда, где на цепи сидела собака. Беспородный пес, носящий гордое имя, запутался цепью в сетке-рабице и теперь хрипел от удушья.

– Джулик, как же ты так ухитрился… – Даша с помощью Алексея Кирилловича распутала цепь и освободила собаку. Оказалось шерсть под ошейником содрана до голой кожи, с правой стороны шеи у собаки зияла рана, но Джульбарс скакал от радости и пытался лизнуть хозяйку в лицо.

Даша ладошкой смахнула выступившие слёзы.

– Спасибо, соседи! Чуть не погиб пес, а мы, долдоны, не слышали. Сейчас сниму ошейник и обработаю рану. Пусть Джулик побегает на воле.

Аля получала от собаки такие огромные волны счастья и радости, что заулыбалась сама.

Они вернулись домой и продолжили прерванный ужин. Алексей Кириллович подробно ответил на вопросы жены о происшествии.

– Не знал, внучка, что у тебя такой тонкий слух, – восхитился дед.

Алька смутилась.

– Он появился недавно.

– Насчет недавно. Всё-таки я хочу разобраться, где ты гуляешь по утрам?

Бабушка сложила пухлые ручки на груди и попыталась грозно посмотреть на внучку. Правда, получилось это негрозно, а скорее смешно. Анна Григорьевна имела небольшой рост – метр пятьдесят и приятную прямо таки детскую полноту. Аля давно смотрела на свою бабушку сверху вниз. Ещё прошлым летом она обогнала бабушку в росте на пятнадцать сантиметров.

– В нашем саду слушала пение соловья, – не моргнув глазом, соврала Алина.

– Вот дед, а мы дрыхнем. А ведь когда-то тоже слушали соловьев на рассвете, – Анна Григорьевна мечтательно вздохнула.

– В чём проблема? Завтра подниму тебя пораньше, – хмыкнул Алексей Кириллович. – Посидим на мокрой травке, как в молодости.

– Да ну тебя, – отмахнулась бабушка и стала убирать посуду со стола.

Летом их семья обедала на улице в беседке, оплетённой диким виноградом. Дедушка провёл в беседку свет и вечерами они подолгу чаевничали. Здесь маленькая Аля слушала самые интересные и захватывающие истории, которые он рассказывал. Иногда она засыпала за столом, и Алексей Кириллович уносил внучку в дом. Этим летом в беседке появился крохотный диванчик – стало ещё уютнее. Аля вымыла посуду и уселась на диван с книжкой.

– Внуча, возьми трубку, мама звонит – крикнула бабушка из кухни.

Аля нехотя поднялась. Прошла неделя с момента её приезда в село. Мария звонила несколько раз, но поговорить с дочерью не удавалось. Аля ухитрялась не слышать звонков и не брать трубку. Мария побеседовала с матерью, отцом, они уверили её, что с девочкой всё в порядке.

– Внуча, нельзя так с матерью, она переживает. – В беседке появился дед с трубкой в руке. – Перезвони.

Аля молча взяла телефон и набрала номер.

– Здравствуй, мама. Как у вас дела? – отвратительным, но вежливым тоном произнесла она. – У меня всё замечательно. Здорова. Кушаю хорошо. Пока. – Аля положила мобильник на стол.

Алексей Кириллович присел на табурет, положил большие, загорелые до черноты руки на стол.

– За что ты казнишь мать? В чем суть твоей обиды? – поинтересовался он.

– Можно подумать, мне не на что обижаться, – буркнула Алька и демонстративно открыла книгу.

– И все-таки я хочу знать, – настаивал дед. Его кустистые, густые брови сошлись на переносице, в глазах промелькнула досада.

– Они предатели.

Алексей Кириллович спокойно произнес:

– Обоснуй.

Порой Аля ненавидела учительское прошлое дедушки, он въедливо докапывался до сути, а ей не хотелось обнажать перед ним душу. Иногда обнаруживалось такое…

– Что тут неясно. У меня были мама и папа, а теперь у них свои семьи. У папочки – молодая жена. У мамы – муж, и будет ребёнок. А я оказалась лишней. Ты что, дедушка, не понимаешь, я им не нужна! – повысила голос Алька. Обида поднялась из глубины души и теперь жгла словно, кислота. – Они разбежались втихаря и даже не удосужились мне объяснить. Будто я никто. Пустое место. Им всё равно, что я чувствую. Мама перевела меня в другую школу, даже не спросив, будто я вещь. Они украли у меня всё: друзей, дом, к которому я привыкла. – Глаза девочки превратились в чёрные бездонные колодцы. В их глубине вспыхивали и гасли огоньки.

Алексей Кириллович дотронулся до руки внучки.

– А теперь послушай, что я тебе скажу. Вина твоих родителей в том, что они струсили поговорить с тобой, как с взрослым человеком. Они считают тебя ребёнком, не способным их понять. Между твоими родителями уже четыре года нет ладу, но они скрывали это от тебя. Так уж случается, что иногда чувства между мужчиной и женщиной гаснут. Все эти года они жили вместе только ради тебя, но, сколько можно притворяться? У мамы появился другой мужчина, у папы другая женщина. Ты бы хотела, чтобы родители и дальше притворялись?

– Нет! – вскрикнула Аля. – Я хочу, чтобы они любили друг друга, и мы остались семьей.

Алексей Кириллович погладил внучку по плечу.

– И я хочу. Но жизнь штука сложная, не всё, что мы хотим, сбывается. Выслушай меня спокойно. Твой папа, мечтал, что ты подружишься с его Лерой. Они собирались взять тебя в Египет. Даже путевки купили. Отец думал, ты поладишь с Валерией. И что же произошло?

Алька опустила голову.

– Я сказала: «Не желаю видеть её на месте мамы».

– Он говорил тебе про поездку?

– Что-то говорил, я не стала слушать. Я папе сразу объяснила: «Никуда с ней не поеду», – пробормотала девочка.

Дед прищурился и посмотрел на склонённую голову внучки. Ему было жаль Алю, но он не собирался потакать её обидам.

– То есть попытки наладить хоть какие-то отношения, ты отвергала? А когда он всё-таки вас познакомил, что ты сделала?

Алька вскинула голову, во взоре сверкало упрямство.

– Не стала с ней разговаривать.

– И всё?

Аля непонимающе уставилась на деда.

– Всё.

Алексей Кириллович сложил руки на груди.