– Да, – защебетала Марта. – Мексиканский борщ.

– Надо пробовать, – потер руки Гриша и сел за столом. – Мирон, Макс, присоединяйтесь.

Взгляд Ворона метнулся к ополовиненной бутылке минералке, затем – к пакету молока, и наконец, посмотрел в мои честные глаза.

– Спасибо, но я откажусь, – ухмыльнулся Мирон.

– А я угощусь, – заявил Макс, от чего Тина побледнела. Дрожащими руками разлив суп по тарелкам, подруга поставила их перед гостями и шмыгнула к раковине, а мы с Мартой во все глаза уставились на мужчин. Радостно улыбаясь, Стрелок засунул целую ложку борща в рот, и задумчиво прожевал. Гриша повторил его маневр, и моментально покраснел.

– Кто готовил? – поинтересовался старший Бельский.

– Я, – призналась Тина дрожащим голосом. – Невкусно?

– Э-э-э… Необычно, – выдавил Гриша и мученически съел вторую ложку.

– А по мне, так очень вкусно, – заявил Стрелок, и с удвоенной силой заработал ложкой. Я затаила дыхание, а Тина в изумлении открыла рот, наблюдая, как стремительно пустеет тарелка Макса.

– Марта… – проблеял Гриша, поглядывая на свою порцию. – Кажется, ты хотела о чем-то поговорить?

– Ага, – кивнула Рузина, сообразив, что ненаглядного надо спасать. – Пойдем.

Из-за стола Бельский вылетел пулей, а я тихонько спросила у Мирона:

– А где Глеб?

– На базе остался. Следов Валевского там нет, но на всякий случай решили оставить ребят. Мало ли, – равнодушно отозвался тот. – Макс, если ты насытился, то поехали. Еще полно дел.

Подмигнув Тинке, Стрелок направился вслед за братом, и мы остались вдвоем.

– Слушай, он все съел, – растерянно сообщила подруга.

– Вижу.

– И даже не поперхнулся.

– И пуля его не берет, и даже твой суп. Может, он вампир?

– Иди ты, – разозлилась Тина и тут же на ее глаза навернулись слезы умиления. – Если съел, значит, не все потеряно. А что там про Глеба?

– Мирон сказал, что Глеб на базе остался.

– Это хорошо или плохо?

– Плохо.

– Почему?

– Да потому что, – рявкнула я, а потом более спокойно ответила: – Если Валевского там не было, то они просто теряют время.

– Так может он там был. Просто уехал.

– Следы бы остались. И не уехал бы он, – возразила я, а сама пошла на второй этаж. Тина бежала рядом. – У вас в городе одна база?

– Одна, – подтвердила Тина. – Кульминка. А что?

– Карта города есть?

– Есть, – Тина сбегала куда-то за картой, и вернулась в комнату. Мы разложили карту на полу и принялись ее увлеченно изучать. Время от времени я тыкала пальцем в какое-то место, а Тина поясняла, что это.

– Тут? – я ткнула пальцем в серую точку посреди леса.

– Дачный кооператив, – охотно ответила подруга. – Старый. Там многие дома заброшены, а часть сдается.

– Почему?

– Да там… – Тина наморщила лоб. – Неприятная история. В этом поселке дачка имелась у священника. Говорят, самая вычурная и красивая была. Ну а потом священника того поймали: он, оказывается, в подвале дома проводил какие-то сатанинские обряды, и жертвоприношения. Пятерых человек заколол, и всю кровь выпустил. Вот. Местные-то в основном старики, верующие, ну они и бросились оттуда прочь. Аура нехорошая и все такое.

Я призадумалась. Валевскому бы такое непременно понравилось. Зная его скверный характер и тягу к мерзким делишкам, а также стремление выделиться из толпы, я не сомневалась – врага надо искать на этом кооперативе. Моя интуиция буквально вопила во все горло, подтверждая правильность моих мыслей.

– Думаешь, он там? – прошептала Тина. Я пожала плечами и отодвинула от себя карту.

– Не знаю. Он может быть где угодно.

На этом мы разговор закончили. Остаток вечера прошел спокойно: Глеб не появлялся, во дворе дежурили ребята в количестве десяти штук, а Гриша и Марта сидели в спальне старшего Бельского. Ближе к десяти Тина начала зевать, а вскоре и вовсе вырубилась, развалившись поперек кровати. Укрыв подругу одеялом, я уселась возле окошка и занялась любимым делом: рассуждала.

Что мы имеем? У Валевского есть прямой интерес в этом городе, и его планам мешают Бельские и Воронцовы. Юсов выведен из игры, но кем? Кто тот загадочный человек, что хладнокровно перестрелял всех людей в особняке? А кто проник в дом и вколол снотворное Марте? И главное – зачем? Влад? Так ли вообще его зовут?

Тина говорила, что у Михаила Петровича есть племянник. По крайне мере, он был. Значит, лжеВлад занял его место, запер Михаила Петровича в доме и притворялся все это время его родственником. И у него должна быть весомая причина на это. Но какая?

Виталик шантажировал Юсова и Стрелка, но эта ниточка никуда не ведет. Виталика убил Валевский. Это точно – послание, вырезанное ножом на его груди, адресовано мне.

Еще есть Призрак. Загадочный киллер, который прибыл в город с целью устранить кого-то из верхушки. Может ли лжеВлад быть Призраком? Вряд ли. Киллеры не работают так. Они не входят в контакт с жертвой, не выжидают время, и тем более не таскаются с двумя девицами по городу. Не притворяются чьими-то племянниками – лжеВлад мог проколоться в любой момент.

Устав от мыслей, я прикрыла глаза. Валевский не даст мне спокойно жить. Не успокоится и не уймется, пока не достанет меня. И уничтожит всех. Хитрости и изворотливости ему не занимать, а чести и совести у него нет. Я знаю, что Мирон и Глеб недооценивают его. Валевский – опасный враг.

Внизу послышался стук, затем – шорохи. Напрягшись, я взглянула на Тинку – подруга безмятежно спала. За окном царила темнота, а фонари на участке не горели. Охраны не было видно. По моей спине пробежал легкий холодок, царапая позвоночник, а шорох внизу повторился.

Рывком поднявшись с кресла, я тихонько выскользнула в коридор. Замерла у начала лестницы и прислушалась: тишина стояла такая, что больно давила на уши. И тут я услышала шепот. Разговаривали двое: судя по голосам, это Глеб и Мирон. Значит, Глеб вернулся. Не успела я обрадоваться, как до меня дошел смысл диалога.

– Ты не видишь очевидного, Профессор. Совсем помешался на девчонке. Она тебе не друг.

– Это не тебе решать. Я сам разберусь.

– Она принесет нам кучу проблем. Уже принесла. Ты что, веришь в ее сказочки?

– Ворон…

– Прекрати. Я не слепой, и вижу, как ты на нее смотришь. Ты даже не проверил ее рассказ…

– Зато ты проверил?

– Представь себе. Ты видел у нее фотографии? Подруг, родителей? Может, она с общалась с ними по телефону?

– Ее родители погибли.

– Ты хотел сказать, что родители Харитоновой Полины погибли, – упрямо гнул свою линию Мирон. – Ты видел фото Яны? Ее подруги, которая умерла? Они очень похожи.

– Но не близнецы. Это не преступление. Их схожесть ничего не доказывает.

– Профессор… Мы никогда не были друзьями, но я уважаю тебя. И вижу, что ты себе могилу роешь. Девчонка – не та, за кого себя выдает. Поверь мне.

– Я верю себе. Не лезь, Ворон. Твое дело – Валевский. И приструнил бы ты брата. Пусть займется делом.

– Он и занимается. На позиции.

Голоса смолкли, а затем послышались тяжелые шаги. Быстро юркнув обратно в комнату, я легла на кровать к Тинке и замерла. Шаги замерли напротив двери, раздался тихий скрип. Зажмурившись, я лежала спиной к двери, ощущая на себе взгляд Глеба. Спустя мгновение дверь закрылась, и Глеб удалился к себе.

Вскочив с кровати, я в панике заметалась по комнате. Мирон мне не доверяет. Впрочем, я сама себе не доверяю. Что же делать? Мой взгляд упал на подругу, и я внезапно успокоилась. Тина. Моя подружка понимает и поддерживает меня. С ней я спокойна. А значит, со всем остальным можно разобраться.

Решительно открыв дверь, я спустилась на кухню. За столом обнаружился Мирон, лениво перемешивающий кофе в синей кружке.

– Не спится?

– Захотелось пить, – отозвалась я, подходя к холодильнику.

– Те, у кого много секретов, плохо спят, – многозначительно кивнул Мирон, и добавил: – Не так ли, Яна?

Я медленно закрыла холодильник и повернулась к нему.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты солгала. Не знаю, как, но ты выбралась из той больницы. Может, подкупила санитарку или уборщицу, но ты – не Полина.

– Тебе показать мои документы? – хмыкнула я. Мирон рассмеялся.

– Нет. Я уверен, с ними все в порядке.

Я пожала плечами.

– Спокойной ночи.

Поднявшись наверх, я вошла в комнату и чуть не вскрикнула – в кресле у окна, где недавно сидела я, кто-то был. Гость поднял голову, и я узнала Глеба.

– Привет.

– Привет, – хмуро отозвался он. Пройдя мимо него, я села на кровать и отпила сока из стакана, взятого с кухни.

– Ты просто так заглянул?

– Решил посмотреть, как вы тут, – коротко ответил Глеб, а я разозлилась. Когда любимый мужчина тебе не доверяет, и ведет себя как чужой, поводов для радости мало.

– Посмотрел? Можешь идти.

– Полина…

– А может, Яна? – я рассмеялась безумным смехом. – Только что на кухне Мирон назвал меня так. Вы что, думаете, что я убила свою подругу и живу ее жизнью?

– Прекрати, – поморщился Глеб. – Никто тебя ни в чем не обвиняет. Просто твоя история… Выглядит фантастично. Валевский проявляет слишком сильный интерес к тебе, ты не общаешься с родителями…

– Они погибли. Я сирота.

– У тебя нет фотографий…

– Они остались в родном городе.

– Хватит, Полина. Просто скажи… Ты сказала правду?

– Конечно, – ответила я. Глеб пересел ко мне и обнял, обхватив меня за плечи. Прижал голову к своей груди, ласково поглаживая спутанные волосы.

– Если тебе есть что рассказать, я слушаю. Я не стану осуждать. И все пойму. Просто расскажи правду.

– Я сказала правду.

Оторвавшись от меня, Глеб долго смотрел мне в глаза. В темноте его взгляд был особенно откровенным и пристальным. Я не моргала изо всех сил, закусив губу, но выдержала.

– Хорошо.

– Я могу…,  – Глеб поднялся, чтобы уйти, а я схватила его за руку и торопливо заговорила. – Я могу доказать… Что я – Полина. Мы с Яной очень похожи, но разница все-таки есть. Она никогда не ходила в музыкалку, вообще не интересовалась музыкой. Это можно проверить. А я ходила в музыкальную школу много лет, потом занималась с Региной Васильевной, это мой педагог… Три года. Я умею играть на фортепьяно и скрипке. Ты можешь послать запрос, и тебе подтвердят…

– Хватит, Полина. Мне достаточно твоих слов.

Я растерялась и замолчала. Глеб усмехнулся и взял меня за руку.

– Пойдем, – позвал он, и я пошла. Мы миновали коридор, очутились в его комнате, попутно срывая друг на друге одежду и целуясь. Движения Глеба были дергаными и страстными, он не жалел сил, лаская меня, а я отвечала ему тем же. На утро на моем теле расцветут багряные пятна, но сейчас я что было сил отдавалась ему, постанывая и впиваясь ногтями в спину. Это была моя ночь. Наша.

«Я ни о чем не жалею», – думала я, лежа на боку. Глеб спал, а за окном рассветало. Розовые лучи скользили по подушке и его лицу – умиротворенному и серьезному даже во сне. Погладив кончиками пальцев его щеку, я перевернулась на спину и беззвучно заревела. Мне было жалко – Яну, Глеба, себя… И даже Валевского. Потому что завтра ему предстояло умереть.

Глава 14

Когда я проснулась, постель была пуста. Глеба поблизости не наблюдалось, зато снизу доносились возбужденные голоса, крики и шум. Сладко потянувшись, я выскользнула из теплой кровати, кое-как натянула свои джинсы и майку, и направилась на первый этаж.

– Доброе утро, – радостно завопила Тина, и пихнула меня локтем в бок. – Как спалось?