– Выдвинет своего кандидата, – пожала я плечами.

– До выборов всего ничего, – напомнила Тина. Мы уставились друг на друга, и я осторожно спросила:

– А Акимов снял свою кандидатуру?

– Не знаю… Ты думаешь, что…

Тина азартно принялась грызть ноготь на указательном пальце. Я шлепнула ее шарфом.

– Прекрати. Руки перцем намажу.

Вопреки моим ожиданиям, огрызаться и лезть в драку подруга не стала. Вместо этого она вскочила и взволнованно закружила по комнате, не зная, как по-другому выплеснуть энергию.

– Если Валевский договорился с Акимовым…, – голос Тинки дрогнул, а ее глаза округлились. – О! А ведь Виталик тоже был кандидатом! Может, по этой причине его?

– Может, и по этой, – согласилась я. В дверь постучали, и на пороге нарисовался Глеб.

– Полина, можно тебя?

– Конечно, – сопровождаемая подмигиваниями Тины, я вышла в коридор и за неимением места облокотилась об стену. – Что такое?

– Я подумал, что было бы неплохо провести время вместе, – выдал Глеб, довольно улыбаясь.

– Я только за. Куда поедем?

Мой вопрос поставил Глеба в тупик. Поперхнувшись, он уставился куда-то вбок. Видимо, культурной программы не было в его планах.

– Видишь ли… Сейчас небезопасно покидать дом. Уверен, Тина тебе рассказала о покушении на Ворона.

– Рассказала. И как ты предлагаешь провести время? В твоей постели, надо полагать?

– Не надо так, Полина, – покачал головой Глеб.

– А как? – я зло чертыхнулась и для верности притопнула ногой. Последнее было лишним – я почувствовала себя ребенком, которому не купили желанный леденец. – Ты ведь уже все решил?

– Я тебя как-то обидел?

– Обидел, – кивнула я. – Я привыкла самостоятельно принимать решения, и уже много лет не нуждаюсь в опеке. А ты возомнил невесть что, и то и дело отдаешь мне приказы. Мне это не нравится.

– Неужели? – ухмылка исказила чувственные губы Глеба. – В самом деле?

Он наклонился ко мне, словно собираясь поцеловать, но вместо этого легонько коснулся губами мочки уха. По шее мгновенно пробежало стадо мурашек, а колени предательски подогнулись.

– Я думал, тебе это нравится, – хрипловатым шепотом продолжил Глеб, оставляя легкие поцелуи-бабочки. Я прикрыла глаза, собираясь с силами, что оттолкнуть его. И даже подняла руки, но в последний момент вцепилась в его рубашку, комкая дорогую ткань.

– Нравится, – торжествующе произнес Бельский, подхватывая меня на руки. Я уже открыла рот, чтобы возразить, но нежный поцелуй приглушил все звуки. Получилось только невнятное мычание, а потом я подумала: «Да к черту все!», и ответила, вложив все чувства.

Я не заметила, как мы оказались в комнате Глеба. Четко запомнила только прохладу простыней, остужающую жар наших тел, и горячие отпечатки ладоней Глеба – по всему моему телу. Я горела, словно в лихорадке. Все чувства и эмоции обострились – будто снежная лавина, летящая с вершины горы, они накрыли меня с головой. А потом наступил взрыв.

Тяжело дыша, я перекатилась на другую сторону кровати. Не потрудившись накинуть на себя хоть что-то, Глеб прошелся по комнате, демонстрируя великолепную фигуру, и жадно отпил воды прямо из графина.

– Будешь?

Я помотала головой, вытянувшись на простынях. Хотелось проваляться вот так весь день – беззаботно, время от времени перекатываться на другой бок в поисках прохлады и спускаться на кухню только за едой. Но в данный момент это было роскошью, непозволительной для меня. Проблемы требовали решения, вопросы – ответов, а я не знала, как далеко могу зайти, чтобы наконец-то освободиться от тяжкого груза.

Глеб вернулся в кровать, вольготно расположившись в самом центре. По-хозяйски обнял меня, прижав к себе, и я послушно устроила голову у него на плече. Мы лежали в тишине, не разговаривая – слишком прекрасен был этот момент, чтобы портить его разговорами. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться, и, выводя узоры на его животе, я спросила:

– Глеб.… Ворона называют так из-за фамилии. А почему тебя называют Профессор?

Даже не видя его лица, я точно знала, что он улыбнулся.

– Это смешная история. В школе я был отличником, и особенно любил химию. Посещал дополнительные занятия, учился дома. И до хрипоты любил спорить с преподавателями. В один из таких споров я одержал победу, а остальные прозвали меня Профессором. Так кличка и закрепилась.

– А Макс?

– Стрелок? Здесь все просто. Он отлично стреляет. Лучше всех.

– А Гриша? Почему он Молот?

– А ты его кулаки видела?

Мы дружно рассмеялись, а я настойчиво гнала от себя плохие мысли. «Он отлично стреляет. Лучше всех»… Тот парень в доме Юсова тоже отлично стрелял. В темноте, находясь снаружи, он безошибочно перестрелял всех, и ни одна пуля не задела меня или Тину. Мы решили, что это был Призрак… Но что, если нет?

– О чем ты думаешь? – Глеб нашел мою руку и легонько сжал.

– Да так, ни о чем, – поспешила ответить я. – Теперь ты, как честный человек, обязан на мне жениться.

– С радостью, – отозвался Глеб, а я снова рассмеялась. Слишком уже торопливо это звучало. Словно почувствовав мои сомнения, Бельский повернулся ко мне, и серьезно сказал, глядя в глаза:

– Я слов на ветер не бросаю. Я действительно хочу на тебе жениться.

– Но…, – начала было я и запнулась, а потом разозлилась. Что за дурацкая ситуация? Мы знакомы пару месяцев, два раза переспали, а Глеб уже делает мне предложения. Но злилась я, конечно же, не из-за его нетерпеливости. Гораздо больше меня расстраивала я сама – услышав его слова, мое Альтер-эго визгливо закричало от радости, подпрыгивая на одной ножке.

Стук в дверь прервал неловкую паузу. Я вмиг подобралась, натягивая простыню, а Глеб лениво крикнул:

– Что?

– Через два часа выезжаем, – послышался из-за двери голос Гриши.

Вздохнув, Глеб поцеловал меня в лоб и встал, на ходу натаскивая на себя джинсы. Как только он вышел в коридор, чтобы поговорить с братом, я как ошпаренная метнулась к его столу, дернув нижний ящик. Пистолет был на месте. Успокоившись, я вернулась в кровать и прислушалась, однако ничего толком услышать не смогла.

– Договорились, – сказал Глеб Грише, возвращаясь в комнату.

– Куда вы поедете?

– Надо заехать к Марте, забрать кое-какие вещи, и по делам, – уклончиво ответил Глеб, хватая меня за ногу. Моя ступня полностью поместилась в его ладони, и его это рассмешило. – Ножка маленькая, как у принцессы.

– По каким делам?

– По разным.

– Слушай, а чем ты вообще занимаешься, когда не спасаешь бедных девушек? – я наконец сообразила, что знаю о Глебе неприлично мало.

– У меня своя фирма, занимаемся компьютерами, – сообщил Глеб. – На доходы я не жалуюсь.

– А, – начала я, но взвизгнула, так как Бельский принялся меня щекотать. – Прекрати!

Воспользовавшись передышкой, я огрела его подушкой по голове, а Глеб взамен снова ухватил меня за пятку. Завязалась шутливая драка, и вскоре мы, как два великовозрастных дебила, катались по кровати, визжа и хохоча.

– Я, конечно, дико извиняюсь, – дверь в комнату распахнулась, и Тина одарила нас печальным взглядом, тут же отвернувшись. – Но мне надо срочно поговорить с Полиной.

То, что Тинка назвала меня полным именем, и не сияла от счастья, застукав нас с Глебом голыми в кровати, явно указывало на плохое самочувствие подруги. Встревожившись, я пообещала ей, что сейчас приду, и спешно натянула одежду, в художественном беспорядке валявшуюся на ковре.

– Что у нее? – поинтересовался Глеб.

– Сейчас спрошу.

– Чую я, это все из-за Стрелка, – в сердцах воскликнул Бельский, дополнив гневное высказывание ударом по подушке. – Так и знал, что этим кончится!

– О чем ты? – невинно спросила я, застегивая кофту. Глеб отвел взгляд в сторону, нахмурившись.

– Об этой ее влюбленности в Стрелка. Макс, конечно, неплохой парень, но несерьезный. И Тину он воспринимает как младшую сестру свого соперника.

– А соперник – ты?

– Конечно, – самодовольно улыбнулся Глеб. – У нас так всегда было. Ворон соревнуется с Гришей, а Макс – со мной. Ну а Тинка вроде как не при делах.

– Это было в детском возрасте, – возразила я. – А сейчас Тина – взрослая девушка, к тому же еще и красавица. Не исключено, что Максим может посмотреть на нее по-другому.

– Этого еще не хватало, – проворчал Глеб, привлекая меня для поцелуя. – Постарайся объяснить ей, что свет на Максе клином не сошелся, и в мире полно других парней.

– Постараюсь, но не обещаю.

Я выскользнула в коридор, где меня ждала Тина.

– Нотации читал? – шепотом спросила она. Я махнула рукой, и мы направились в комнату.

– Что такое? – усевшись на диване, я встревожено посмотрела на подругу. Глаза ее ярко блестели от непролитых слез. Шмыгнув носом, Тина протянула мне телефон, на экране которого был открыт чат со Стрелком. Бегло пробежав глазами по содержимому, я хмыкнула: Тина написала Максу, намекнув на возможную связь Акимова с Валевским, на что Стрелок лаконично ответил ей: «Думать у тебя получается еще хуже, чем готовить». Я перевела взгляд на подругу.

– Вот подлец, – с чувством сказала я, обнимая Тину. Она наконец дала волю слезам, горько заревев.

– Я не понимаю.… Ведь он же съел мой борщ, – всхлипнула она. – И в больнице, когда мы целовались… Я же чувствовала, что нравлюсь ему!

– Козел твой Макс, – фыркнула я. – Не плачь. Возможно, этому найдется объяснение.

– Думаешь? – с надеждой подняла голову Тина. Я кивнула, продолжая ее обнимать.

– Мы во всем разберемся завтра, – пообещала я. – Утра вечера мудренее. А сейчас давай-ка приведем тебя в порядок.

– Дневник Бриджит Джонс? – просияла Тина. – Или Секс в Большом Городе?

– Второе, – решила я. – Я включу.

– Я за едой, – вскричала подруга, вскочив с кровати. Ее слезы высохли, и я довольно улыбнулась, дав себе обещание поговорить с Максом завтра. Уж обижать свою подругу я никому не позволю.

Вечер пролетел незаметно. К нашей компании присоединилась Марта, посетовавшая на скуку. Гриша, как и Глеб с Мироном, куда-то уехали, так что в доме остались мы втроем, не считая роты охранников.

– Как думаете, где они? – произнесла Тина, краем глаза следя за действиями на экране.

– Это не наше дело, – изящно махнула рукой Марта. – Не стоит лезть в мужские дела. Сами разберутся.

– Нет в тебе ни капли сострадания и заботы, – завелась подруга. Я незаметно толкнула ее в бок, поглядывая на часы.

– Хочешь, напишу Глебу?

– Напиши, – согласилась Тина. Я схватилась за телефон, отправив короткое «Где ты?», и спустя минуту получила ответ: «Занят. Ложись спать, буду к утру».

– Они приедут только утром, – оповестила я всех. Марта кивнула, а Тина насупилась. Еще полчаса мы смотрели кино, пока девочки не начали неудержимо зевать. Часы показывали одиннадцать, когда Тина сползла на диване, подложив под голову плед, а Марта прислонилась к спинке кресла. Отметив, что даже во сне Рузина выглядела неприлично красивой – ни тебе открытого рта, ни слюней, ни глупого вида, я тихонько поднялась и укрыла их покрывалом. Несколько таблеток снотворного, подкинутых в сладкую газировку, сработали на ура. До самого утра девочки будут спать, а когда проснутся, подумают, что просто задремали во время фильма.

Прихватив с собой одежду, я вышла из комнаты, направляясь в опочивальню Глеба. Торопливо переоделась, засунула в рюкзак пистолет, позаимствованный из нижнего ящика, и выскользнула в коридор. В доме было тихо: внизу негромко работал телевизор, изредка слышалась разговоры двух охранников. Я двинулась к комнате Тины, которую Глеб запер, чтобы удержать нас взаперти, и резко остановилась, услышав шум.

В комнате кто-то был.