Оставшись совершенно одна, Лора оглянулась на широкую ванную и не смогла устоять перед манящим ароматом роз. Она перешагнула невысокий бортик на возвышении, опустилась в успевшую остыть воду и блаженно закрыла глаза. Так она могла провести несколько часов. Периодически сменяя, наполняя ванну, замещая остывшую воду на более горячую, практически обжигающую, пока тело не отзывалось томительной усталостью.

Муж уже лежал в постели. Он никогда не занимался делами дома. Даже его рабочий ноутбук оставался ночевать в автомобиле, на тот самый крайний случай, когда необходимо срочное вмешательство. За это Лора была ему благодарна. За то, что делал выбор в её пользу, в пользу дома и уюта, в котором нет места ежедневной суете. Он мог не приехать ночевать, если того требовали обстоятельства, мог вернуться глубоко за полночь и до утра просидеть в кабинете за размышлениями, но не смел нарушить её покой вот так, когда они оставались наедине.

Прогнувшись, словно кошка, Лора маняще потянулась, вызывая его внимание и улыбку. Добившись желаемого, устроилась рядом и посмотрела в глаза, которые намеренно не выражали никаких эмоций. Разгладила одинокую морщинку на лбу.

– Ты всё ещё злишься?

– Я никогда не злюсь на тебя, Лора. Ты знаешь. Но мне неприятно каждый раз напоминать тебе об этих мелочах.

– А может, мне нравится, как ты ревнуешь? – вызывающе приблизилась она к мужским губам, словно его слова и не охладили пыл.

– Только в том случае, если ты желаешь увидеть кого-то из поклонников у своих ног. Знаешь ведь, что могу организовать. Только едва ли кого-то из них прельстит вариант так закончить свою никчемную жизнь.

– Ты выбираешь крайности, – примирительно прошептала Лора и коснулась ладонью его щеки, зная, что не отмахнётся. Слишком хорошо он понимал, как быстро может закончиться её благодушие.

– Это правила, по которым я живу.

– Ты всё-таки злишься, – уличила Лора, улыбнулась такому факту и резво устроилась под его боком, развернувшись к мужу спиной. Выдохнула, ощутив, как тяжёлая ладонь медленно и, словно нехотя, опускается на её бедро и чуть тянет вверх прозрачный шёлк.

Она недолго помолчала, обдумывая сегодняшний вечер, и напряглась, припомнив незначительную для постороннего взгляда деталь. Чуть повернула голову в сторону, чтобы ярче чувствовать мужа, и уловила изменение в его спокойном дыхании, понимая, что он тоже заметил этот интерес.

– А ты хочешь детей? – спросила Лора слишком тихо, несколько скомкано и будто под видом некоторого безразличия.

Муж замер, но всего на секунду. Ладонь поднялась выше и согрела своим теплом низ живота. Дыхание выровнялось, и его тяжёлый выдох показался Лоре бесконечным.

– Почему ты спрашиваешь? – прошептал он вместо ответа, касаясь губами кожи за ухом, приткнулся носом к всё ещё влажным волосам и отвлёк от напряжения лёгким поглаживающим движением. Лора облегчённо вздохнула и несмело улыбнулась.

– Ева… мой секретарь, – скоро пояснила она, – спросила, почему у нас нет детей, а я, представляешь, – Лора несмело усмехнулась, – даже не знала, что ей ответить. В итоге пожала плечами, пытаясь подобрать что-то более-менее вразумительное. А потом вдруг поняла, что никогда прежде об этом не задумывалась. Мы никогда этого не обсуждали, хотя вместе уже почти шесть лет. Странно как-то…

– Лора, а ты хочешь детей? – повторил он её же вопрос, только немного иначе, не со страхом и якобы лёгкостью, как получалось у самой Лоры, а серьёзно. Так, как мог спросить только он. Словно в жизни нет ничего важнее… Спросил и тут же впитал разросшееся с немереной силой напряжение, исходящее от неё. Наклонился вперёд, касаясь губами уголка рта.

– Ты сама ответила на свой вопрос, малыш. И к этому пока просто не готова.

– А ты… ты хочешь детей?

– Ты ещё боишься, и я не давлю. Но как только решишься, у нас будут дети. Я тебе обещаю.

– Спасибо… – ответила Лора немного растерянно и отвернулась, подобрав колени. Он слишком хорошо знал этот её жест, чтобы промолчать.

– Что ты почувствовала, когда я спросил о детях, малыш? – сжал он её чуть сильнее, напоминая, что рядом, что с ней.

– Страх, – вышло из Лоры как-то легко. Как всегда, если чувствует уверенность мужа. – Не тот страх, который могут испытывать перед беременностью и ролью матери. Необъяснимый страх, – пояснила она и в подтверждение слов, поёжилась, пропуская через своё тело неприятную дрожь.

– Всё пройдёт, – прошептал муж, сжимая ещё сильнее, так, чтобы отвлеклась от своих мыслей, и попытался заглянуть в глаза. Понял, когда она отказалась, опустив дрожащие веки, и с тяжестью опустил подбородок на тонкое плечо. – Когда ты встречаешься с Русланом?

Лора только сильнее зажмурилась, пытаясь отгородиться от реальности, и до боли в челюсти сжала зубы. Не хотела об этом думать, не хотела отвечать, и лишь молчание, которое становилось напряжённым, напоминало о неизбежности происходящего.

– В следующую пятницу.

– Я буду дома, – внушительно проговорил мужчина, пытаясь её встряхнуть. – Лора, слышишь?

– Да…

– Сколько дней он назначил на этот раз?

– Четыре.

Муж скрипнул зубами.

– Я хочу с ним встретиться, поговорить.

– Не нужно, пожалуйста… Я очень устала. Я хочу, чтобы всё поскорее закончилось, – проговорила Лора безвольным монотонным голосом и выдохнула, когда чужое тепло стало таким далёким. Обернулась: муж сидел на краю кровати с её телефоном в руках.

– Всё будет хорошо, – накрыла она своей ладонью его пальцы, мешая набрать знакомый номер.

– Почему четыре? В прошлый раз было всего два!

– Я попросила… – проронила Лора и замолчала на полуслове, повисла на широких плечах, легко приобнимая их ладонями.

– Лора!

– Руслан сказал… – выдохнула она и закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, а потом сжала его плечи слишком сильно. – Потому что снотворное уже не помогает!

Муж резко обернулся, Лора скривилась, отворачиваясь, только этот взгляд чувствовала даже сквозь закрытые веки.

– Сны больше не уходят. Только становятся мучительнее, – пояснила она, качая головой, болезненно кривя лицо. – Я всё чувствую, но из-за действия препаратов не могу ничего с этим поделать. Проснуться не могу. А на утро мало что помню. И не остаётся ничего, кроме бешеной усталости.

– Как давно?!

– Вторую неделю.

– Но ты мне не сказала, – глянул с укором муж, на что Лора улыбнулась.

– Я устала, правда, устала. Не могу больше, – прижалась она к мужу сильнее, проводя ладони под его руками, обнимая с боков. Прижалась губами к шее и не смогла избавиться от его напряжения даже в таком положении.

– Я буду рядом, – успокаивающе проговорил он, но так и не расслабился. Погладил ладони, её скрещенные пальчики с тонким обручальным кольцом на одном из них, и вытолкнул своё напряжение вместе с воздухом. – Я должен тебе кое-что рассказать, только… просто выслушай, хорошо?

Они устроились на кровати, как и за несколько секунд до этого. Он говорил долго. Очень тихо, даже шумным дыханием не желая нарушить шаткую стабильность. Гладил ладонью по линии рёбер, по бедру, а потому уткнулся носом в её шею и втянул сладковатый аромат духов, который всегда оставался на коже. Он запомнил его ещё при первой встрече и не мог сдержать улыбку до сих пор. Знал, что Лора не спит, но не мешал ей побыть наедине с собственными мыслями, планами, впечатлениями. Даже не догадываясь, о чём она может сейчас думать, но, чувствуя зародившуюся в теле лёгкость, надеялся на лучшее.

А думала она о разговоре с Верой Петровной. И улыбка не могла сойти с губ. Потому что Лора вспомнила такие сладостные и магические ощущения, ощущения лёгкости и всесильности над этой жизнью. Она вспомнила мужчину, при взгляде на которого впервые сказала «люблю».

Глава 6

***

– За отличный результат и максимальное количество набранных очков, в дисциплине… золотой медалью награждается Лора Соколовская. Она же удостаивается права представлять нашу страну на юношеских сборах Мирового уровня. Победительницу турнира поздравляет заместитель министра обороны, генерал-лейтенант…

Дальше она даже не слышала. Да она, казалось, не слышала и этого! И перед глазами лишь яркий свет и мощный голос ведущего, вещающего на весь стадион её имя. Она на первом месте пьедестала, в самом центре столицы Родины, в центре целого мира! Поймала за хвост ускользающую удачу, зубами вырвала эту победу и теперь стоит и улыбается, а на глазах слёзы. Впервые за последние полгода, слёзы счастья. И внутри всё разрывается от нехватки воздуха, потому что вздохнуть не может. Потому что оцепенела от мощного заряда энергетики всего зала, от силы их поддержки. Наклоняется, чтобы получить заслуженную награду, и замирает, перехватив заинтересованный мужской взгляд. Ничего перед собой не видела, а этот взгляд заметила. Уверенная улыбка коснулась строгого разреза губ, и он проговорил два слова.

– Молодец, девочка!

Похвала. Два слова, которые заставили потеряться и забыть, где находишься.

Уже в следующее мгновение он стал самим собой, но этот взгляд, эта улыбка… она их запомнила на всю жизнь. Потом были многочисленные пожелания и признание со стороны администрации, которая и помогла выступить, поддерживая материально. Были бодрящие и не самые культурные высказывания тренера, его впечатления, сопровождаемые бурной жестикуляцией и ярким румянцем щёк, гиперемией шеи. Были поздравления тех, кто совсем недавно являлся соперником. И странная, непривычная суматоха, к которой Лора вроде уже должна привыкнуть, но никак не могла. Каждый раз казалось, что ещё вот-вот, ещё один выстрел и удача отвернётся. Но она побеждала. Район, город, республика, вся страна. Она всегда побеждала, потому что ничего в жизни не осталось… в четырнадцать лет. Она была одна, в незнакомом городе, среди незнакомых людей. В жестокой жизни, в которой всё идёт по таким непонятным для маленькой девочки правилам.

А дальше небольшой банкет, ночь в дешёвой, удалённой от центра гостинице, и поезд назад. Домой. Или в то место, которое вдруг стало ей домом. И там не будет этой атмосферы вечного праздника, а будут тренировки. Долгие и напряжённые. Потому что Лора уже сейчас усвоила: чтобы чего-то добиться, нужно отдать себя, свои силы, свои желания. Положить их под ноги и переступить на пути к заветной цели.

***

– Так, молодец, Лорка, хватит на сегодня. Как рука? – тренер подошёл и уверенными движениями нажал на известные слабые точки тонкого запястья.

– Спасибо, Александр Петрович, уже лучше, – несмотря на то, что поморщилась, ответила Лора.

– А-то! – гордо потёр выпирающий живот тренер, помня, что ещё неделю назад к руке нельзя было прикоснуться, так болела. – Я же говорил: поможет. У меня жена хоть и недалёкая, но в этом понимает. Сама этот гриб выискивала, когда к матери ездила. А он, гад, вонючий, – мужчина натурально скривился, – аж душа наружу просится! Да и водку перевела… Видишь, вот, тебе пригодился. Ты, если что, обращайся. Она этой гадости на целую армию набодяжила. Раны заживляет, ревматизм лечит, а в глобальной паутине сказано, что настойке этой под силу даже раковые опухоли. Так что не дрейфь, прорвёмся!

– Да, Александр Петрович, прорвёмся, – бодро отозвалась Лора, вытирая застывший в плохо отапливаемом стрелковом тире нос.

Она сдала тренировочное оружие под роспись, напоследок поглядывая на так называемый трофей, полученный после победы на областном соревновании. Поджала губы, когда тренер взглядом напомнил: «Ну, ты же понимаешь…». Она понимала и потому молчала. И благодарить была готова, что с ней занимались.

– Подождёшь меня полчаса? Я ключи сдам, журналы наши подотчётные заполню и подвезу. Нечего по темноте шастать, – оглянулся он, услышав шорох собранных вещей, звон колокольчиков миниатюрного рюкзака.

– Да тут идти… – Лора махнула рукой. – А дворами, так и вовсе минут десять. Пока освободитесь, уже десятый сон видеть буду.