Испытания Морриган Кроу - Джессика Таунсенд

– Мисс Кроу! – робко поманил он.

По залу пробежал громкий шёпот, как будто в воздух разом поднялась стая птиц.

«Это какая-то ошибка, – подумала Морриган. – Перепутали с кем-нибудь».

Она взглянула на ряды зрителей: хмурые лица, тычущие в неё пальцы, зловещий ропот. В то же время зал словно расширился, стал светлее и ярче. Казалось, на неё сверху упал луч огромного прожектора.

Лорд-мэр снова поманил её, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Глубоко вздохнув, Морриган заставила себя встать и двинулась вперёд, слушая гулкий стук собственных шагов. Протянула за письмом дрожащую руку, каждый миг ожидая, что мэр расхохочется и отдёрнет его: «Шутка! Это не для тебя! » Однако он смотрел серьёзно, даже мрачно, между бровями залегла глубокая складка.

Перевернув конверт, Морриган с колотящимся сердцем взглянула на имя, выведенное красивым изящным почерком: Морриган Кроу. Всё правильно. Ставка в самом деле на неё! Несмотря на враждебное отношение зала, на душе сразу стало легче, захотелось даже рассмеяться.

– Поздравляю, мисс Кроу! – произнёс мэр с кисловатой улыбкой. – Вы можете пока вернуться на своё место, а после церемонии вас встретят в конце зала…

– Грегори! – грозно оборвал его Корвус.

Чиновник снова пожал плечами.

– Такова традиция, канцлер, – прошептал он. – Более того, таков закон!

Он вернулся к ящику со ставками, и потрясённая Морриган поспешила сесть на место. Распечатать письмо она не решалась. Отец молчал, то и дело поглядывая на плотный желтоватый конверт с таким видом, будто хотел выхватить его и сжечь.

На всякий случай она сунула письмо в карман платья и крепко сжала, не вынимая руку. Было объявлено ещё восемь ставок – можно надеяться, что церемония скоро закончится.

Мэр пытался шутить, делая вид, что ничего не случилось, но сотни глаз продолжали мрачно сверлить про? клятую дочку канцлера.

– Миссис Ардит Эшер из женского колледжа Деверо – никогда о таком не слыхал! – хочет сделать ставку на… на… – Чиновник выхватил из кармана платочек и прижал ко лбу, вытирая пот. – На мисс Морриган Кроу!

Зал дружно ахнул. А Морриган шла за вторым письмом как во сне. Взяла розовый конверт, пахнущий духами, и сунула в карман к первому, не став даже проверять адресата.

Через несколько минут Морриган услышала своё имя в третий раз.

За ставкой полковника Ван Левенгука из Военной академии Гармона она метнулась вихрем и поспешила снова усесться, не поднимая глаз. Сердце в груди трепетало, как крылья бабочки, улыбка рвалась наружу.

Мужчина в третьем ряду встал и начал громко возмущаться:

– На ней же проклятие! Это неправильно! – Жена тянула его за руку, стараясь утихомирить, но он не сдавался: – Три ставки? В жизни о таком не слыхал!

Аудитория отвечала одобрительным гулом.

Счастье в груди Морриган замерцало, словно угасающий газовый светильник. Мужчина прав: она про? клятая. Что ей делать с тремя ставками? Да никто и не разрешит ими воспользоваться!

Лорд-мэр поднял руки, призывая к тишине:

– Уважаемый, позвольте мне продолжить. Мы не можем просидеть тут весь день! После церемонии я непременно разберусь с этим необыкновенным стечением обстоятельств, а сейчас прошу спокойствия.

Однако успокоить зрителей ему было не суждено, как и успокоиться самому. Достав новый конверт, он прочитал:

– Юпитер Норт делает ставку на… О, я не верю своим глазам… Морриган Кроу!

Зал ратуши взорвался криками. Раскрасневшиеся взрослые и дети вскакивали на ноги и размахивали руками, требуя положить конец этому безумию. Четыре ставки! Даже две считались событием, три – чем-то из ряда вон выходящим, но четыре! Просто неслыханно!

В ящике оставалось ещё двенадцать конвертов, и мэр торопливо огласил все имена, каждый раз покрываясь по? том и облегчённо переводя дух. Имя Морриган больше не попалось. Наконец его пальцы ощутили пустое дно.

– Это была последняя с-ставка, – объявил он, заикаясь и устало прикрывая глаза. Голос его дрожал. – Всех к-кандидатов, п-получивших письма, ждут в конце зала наши… э-э… п-помощники, чтобы препроводить в комнаты для собеседования с п-потенциальными спонсорами… Что же касается всех остальных… ну, я уверен, вы п-понимаете… это не значит, что у вас нет способностей, и вообще… – Неопределённо махнув рукой, он не закончил фразу.

Публика потянулась к выходу.

Корвус был в бешенстве – угрожал подать в суд, завалить исками муниципалитет, снять лорд-мэра с должности… Однако тот настаивал на скрупулёзном следовании протоколу. Морриган Кроу имеет полное право встретиться со своими спонсорами, если выразит такое желание.

Морриган своё желание выразила более чем определённо. Разумеется, она понимала, что принять ни одно из предложений не сможет. Более того, узнав о её проклятии, таинственные незнакомцы, сделавшие ставки, тут же заберут их назад и поспешат оказаться от неё как можно дальше. Однако будет просто невежливо даже не поговорить с ними, ведь они приехали издалека.

«Мне очень жаль, – прокручивала она в голове гладкие фразы, – но я состою в реестре про? клятых детей и должна умереть с наступлением Тьмы. Благодарю вас за ваш выбор, за ваш интерес ко мне и беспокойство». Да, именно так – вежливо и по делу.

Её провели в комнату с голыми стенами, где стоял стол с двумя стульями друг напротив друга. Похоже на камеру для допросов… Да так оно, собственно, и есть. Среди немногого, что Морриган запомнила из тягомотной вступительной речи канцлера, было право кандидата задавать любые вопросы, на которые спонсор должен отвечать честно.

Она не собиралась этого делать. «Благодарю за интерес ко мне и беспокойство», – снова напомнила она себе.

За столом сидел незнакомый мужчина, мурлыча под нос какую-то незнакомую мелодию. Каштановые с проседью волосы, серый элегантный костюм. Аккуратно поправив пальцем очки в тонкой металлической оправе, он спокойно улыбнулся Морриган и подождал, пока она сядет.

– Мисс Кроу, – начал он негромко, – моя фамилия Джонс. Спасибо, что согласились уделить мне время. – Чёткие, лаконичные фразы, голос смутно знакомый. – Я представляю интересы своего нанимателя, который намерен предложить вам обучение.

Заготовленная речь начисто вылетела у Морриган из головы. Сердце в груди снова чуть дрогнуло, будто одинокая бабочка робко выбралась из своего кокона.