Однажды, когда Зотов после обильного обеда настаивал, чтобы царь сдержал своё слово, тот ответил ему: «Твоя жалоба справедлива, но, несмотря на такое долгое ожидание, ты ничего не потеряешь. Я делаю тебя князь-папой». Этот пьяница не был настолько лишён разума, чтобы не понять, кто такой папа. Он сообщал всем окружающим всё, что он мог узнать о звании папы из множества пасквилей и брошюр, напечатанных в Голландии, откуда они попадали к русскому двору, где имели обычай делать из них выдержки, чтобы выпускать их в форме приложений к газетам каждую неделю. О впечатлении, которое подобные чтения произвели в помутившемся разуме этого шута, можно судить по вопросам, которые он задал царю. Он сказал ему: «Значит, ты меня делаешь Римским патриархом и князем князей? Но ведь все иностранцы и даже русские будут смеяться надо мной! Они будут называть меня извергом, тираном и обманщиком». «Что за важность, – ответил царь, – лишь бы у тебя был хороший дворец, много денег и подвалы, всегда полные вина и водки, пива и мёда. Ты будешь назначать кардиналов, которые будут князьями, обязанными восхищаться всем, что ты скажешь, и подчиняться этому».

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. С. 145–146

Пётр играл не в одну церковную иерархию или в церковный обряд. Предметом шутки он делал и собственную власть, величая князя Ф.Ю. Ромодановского королём, государем, «вашим пресветлым царским величеством», а себя «всегдашним рабом и холопом Piter’ом: пли просто по-русски Петрушкой Алексеевым. Очевидно, здесь больше настроения, чем тенденции.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV. С. 35

Поразмыслив, что совсем не свойственно шуту, Зотов спросил, кто ему даст этот дворец, эти деньги, и этот погреб полный вина. «Я, – ответил царь, – и в исполнение этих слов я даю тебе отныне такой дворец». Этот дворец находился на Сенном острове, который делит Неву на два рукава и является частью города Санкт-Петербурга. Дворец был расположен в квартале, называемом Татарским. «К этому я добавляю пансион в две тысячи рублей (10 тыс. франков) и за первые шесть месяцев заплачу тебе вперёд, утверждая тебя в твоей новой должности». Одновременно государь приказал, чтобы Зотов был провозглашён и признан в качестве князь-папы. Это провозглашение и признание произошло со стаканом в руке. Царь подал пример и заставил всех, кто присутствовал, выпить за здоровье нового князя. Каждый должен был подходить по очереди и приветствовать его. По мере того как все подходили, он благодарил каждого стаканом вина. Естественно, что так называемый патриарх лёг спать, основательно напившись, и это было для него обычным делом. На другой день царь в сопровождении всего двора, великолепно одетый, с помпой и триумфом отвёл этого шута в новый дворец, который он ему накануне пожаловал.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. С. 146

Самое неприятное впечатление на нас производят потехи Петра, в которых заключалось подражание духовным обрядам, как, например, славление, церемонии при выборе князя-папы, в которых должны были разыгрывать важные роли сановники, как, например, Ромодановский, Зотов, Бутурлин и проч.

Брикнер А. Г. История Петра Великого. C.266

Проживающий в Петербурге монах по имени сир Кайо, который вёл беспутную жизнь, послужил образцом, чтобы одевать всех на его манер. Царь был доволен тем впечатлением, которое поведение этого монаха-католика могло вызывать у католиков. Он решил ввести этого монаха в состав шутовских кардиналов, но тот отказался от этого вследствие настойчивых просьб Кампредона, являвшегося полномочным министром Франции при русском дворе.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. С. 54.

Что такое, в самом деле, всепьянейший и всешутейший собор Петра Великаго? Если бросим строгай, внимательный и испытующей взгляд на всепьянейший собор, то более чем неблаговидное название это, гласно данное Петром Великим потешному своему учреждению, наводит нас на вопрос: может ли быть, чтобы столь мудрый государь без всякой дальней мысли, или без тайной какой-либо высокой цели, дал такое позорное название публично учреждённому им заведению? Может ли быть, чтобы он гласно учредил таковое общество, будто бы для того единственно, «чтобы дать простор своему широкому разгулу» и не было ли это заведение смехотворною маскою или «харею» для сокрытия под нею глубоких политических видов?

Носович И. Всепьянейший собор, учрежденный Петром Великим // Русская старина, 1874. – Т. 11. – № 12. – С. 736

Этот комический праздник назывался Собором. Царь учредил его несколько лет тому назад по различным политическим соображениям и находил удовольствие в том, чтобы время от времени отмечать этот праздник. На празднике в виде гротеска изображалось то, что происходит в Риме в конклаве при провозглашении папы римского. Цели этого праздника сводились к одному. Первая и главная состояла в том, чтобы представить в смешном свете патриарха и вызвать презрение у народа к сану патриарха, уничтожить который в своей стране этот государь имел веские причины. Другая состояла в том, чтобы внушить своим подданным неблагоприятное впечатление о папизме и об основных положениях римского духовенства и тем самым подорвать авторитет папы с тем, чтобы высмеять тем самым и патриарха московского. Это вытекало из стремления этого умного и смелого государя подорвать влияние старого русского духовенства, уменьшить это влияние до разумных пределов и самому стать во главе русской церкви, а затем устранить многие прежние обычаи, которые он заменил новыми, более соответствующими его политике.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. С. 147

Иноземные наблюдатели готовы были видеть в этих безобразиях политическую и даже народовоспитательную тенденцию, направленную будто бы против русской церковной иерархии и даже самой церкви, а также против порока пьянства: царь-де старался сделать смешным то, к чему хотел ослабить привязанность и уважение доставляя народу случай позабавиться, пьяная компания приучала его соединять с отвращением к грязному разгулу презрение к предрассудкам. Трудно взвесить долю правды в этом взгляде; но всё же это – скорее оправдание, чем объяснение.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV. С. 35

Есть основания полагать, что все эти комические церемонии содержали намек на какую-то из церемоний, которую хотели высмеять, соблюдавшихся при возведении в сан русского патриарха.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. С. 146

Взглянем на самыя действия столь замечательнаго и забавнаго собора, на торжественное избрание новаго князя Папы, на шутовской брак одного из членов и на другия подобныя, публично совершавшияся, сцены. Хотя с изобилием истощались, свойственно пиршеству, разные увеселительные напитки, но и здесь нельзя найти ничего укорительнаго, что бы могло унизить Петра Великаго до «широкаго, грубаго разгула». Посмотрим на выдумку отважнаго пародирования римской иерархии, где Пётр Великий, среди всех лиц, как бы с намерением скрыть свою личность, избрал для себя низшую степень протодиакона. Эта черта ясно доказывает, что он избрал низшее для себя звание не для простора «своему широкому разгулу», а для того, чтобы незаметно следить за ходом действий мнимых иерархов, а вместе и за впечатлениями, какия сделал этот собор на зрителей, в особенности иностранных.

Носович И. Всепьянейший собор, учреждённый Петром Великим. С. 736

Его (Петровых) нововведений не смог бы оценить народ невежественный, суеверный и дикий, поэтому ему нужно было постепенно внушить отвращение к старым привычкам народа. И наилучший способ для достижения этой цели состоял в том, чтобы ловко представить народу в ложном свете некоторые стороны католической религии, так, чтобы она показалась ему смешной, и показать сходство её с той религией, которой так скрупулёзно поклонялись их отцы и они сами. Вот почему царь отмечал как можно чаще этот праздник, называвшийся Собором. Ниже будет дано описание этого праздника после небольшого введения, необходимого для того, чтобы показать читателю, чем могло быть вызвано учреждение праздника и его комической церемонии.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. С. 147–148

Официальные празднества, часто организуемые Петром, были тяжелы, утомительны. Но ещё хуже были увеселения, тоже штатные и непристойные до цинизма. Трудно сказать, что было причиной этого, потребность ли в грязном рассеянии после чёрной работы или непривычка обдумывать свои поступки. Пётр старался облечь свой разгул с сотрудниками в канцелярские формы, сделать его постоянным учреждением. Так возникла коллегия пьянства, или «сумасброднейший, всешутейший и всепьянейший собор». Он состоял под председательством набольшего шута, носившего титул князя-папы, или всешумнейшего и всешутейшего патриарха московского, кокуйского и всея Яузы. При нём был конклав 12 кардиналов, отъявленных пьяниц и обжор, с огромным штатом таких же епископов, архимандритов и других духовных чинов, носивших прозвища, которые никогда, ни при каком цензурном уставе не появятся в печати.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV. С. 34

И так, что такое есть всепьянейший и всешутейший собор, открыто и гласно учреждённый Петром Великим? Всепьянейший собор не иное что был как маска, под которою скрывалась высокая цель великаго государя утаить пред соседственными сильными державами политическия силы своего государства. Самая шутовская свадьба Шанскаго, в 1702 г., имела эту же цель, чтобы в тогдашния времена самонадеянной отваги храбраго витязя шведскаго короля Карла XII, под маскою безпечнаго шумства, обмануть внимательный взор политических его агентов и дать всем иностранным наблюдателям понятие, что Пётр Великий, безпечно будто бы предавшийся шумству с своими «зачастую пьяными птенцами», нисколько не мыслит о приёме в отечестве своём страшнаго для всех, кроме Петра, гостя, собиравшегося к нему на кровавое пиршество. Кто же ныне дерзнёт осуждать величайшаго государя России за учреждение всепьянейшаго и всешутейшаго собора, приписывая таковое «широкому и грубому разгулу» его? Кто ныне не будет благоговеть пред Великим Петром, так прекрасно разыгравшем свой маскарад?

Носович И. Всепьянейший собор, учрежденный Петром Великим. С. 739