– Ты хотел, чтобы я назначила место и время, так вот я готова! Давай сегодня вечером в гостинице Blue Royal? С тебя шампанское и конфеты, с меня жаркая атмосфера. Я разденусь для тебя, и ты сможешь высказать мне свое мнение, я уверена, в оценке женщин ты более чем экспертен. Ну, что скажешь?

– Ты обалдела, Аврора?!

Смотрю в его лицо и диву даюсь, каким ярким праведным гневом оно пылает.

– В смысле? – тут же хмурю лоб.

– В коромысле! Я Варьке не изменяю!

Он громко дышит, сжимает и разжимает кулаки. На всякий случай даже подальше отскакиваю, чтобы мне не прилетело, настолько Кристоф кажется мне злым.

– Так и быть, – шипит он зло, – я Варьке о твоей подлости не расскажу, но знай, ты упала в моих глазах. Больше не смей ко мне обращаться. Чтобы я вот так поступил со своей женой…

– Ах ты, дрянь брехливая! – фырчу досадливо.

И вдруг ловлю его довольную ухмылку, которую он старательно прячет. Этот гад очень собой доволен. А еще весьма красноречиво поглядывает на мою лисичку. Он знает!

– Мне здесь больше делать нечего, не смей меня больше звать, Аврора.

– До свидания, Кристоф! – буравлю его прищуренным взглядом.

Провожаю к выходу и наблюдаю за тем, как этот гад шагает обратно в зал. Зло вздыхаю и только теперь замечаю в коридоре одну из официанток, маленькую блондинку Ксенью. Уже разворачиваюсь обратно к себе, как краем глаза замечаю виноватую гримасу на ее мышином личике.

Она пытается сбежать на кухню, но я громко командую ей:

– Ксенья, быстро ко мне!

Как только это произношу, официантка будто уменьшается в росте раза в два. Идет ко мне черепашьим шагом.

– Быстрее! Ать два! – командую, когда она подходит ближе.

Когда заходит в мой кабинет, вдруг вспоминаю, что как раз она крутилась рядом, когда мне принесли проклятую лису.

– Ты… – только успеваю прошипеть, как орешек колется сам.

– Аврора Валерьевна, я не виновата… – тут же начинает причитать она.

Я упираю руки в бока и иду в наступление.

– Сдала с потрохами этому гоблину и вдруг не виновата?

– Он угрожал, что уволит… – продолжает причитать Ксенья.

– Я что-то не поняла, кто главный администратор ресторана, я или этот неандерталец перекачанный? Или, может, у вас с ним какие-то личные дела?

И тут замечаю, как лицо Ксеньи заливает краска. Сразу всё понимаю: она с ним спит, иначе и в половину бы так густо не краснела.

– Ты с ним спишь, пигалица такая! – беру ее на понт.

И оказываюсь права.

– Я не хотела, я не виновата… – повторяет она в очередной раз, и губы ее начинают дрожать.

У меня от ее слов прямо внутри всё закипает.

– Ты с какими глазами будешь перед Варварой Борисовной ходить? – нависаю над ней и возмущаюсь дальше: – Ты как посмела вообще…

И тут Ксенью прорывает на откровенность.

– Он сказал, либо сплю с ним, либо уволит… А у меня ребенок маленький! Мне нельзя работу терять. Аврора Валерьевна, миленькая, не говорите ничего Варваре Борисовне! Она же уволит меня в раз… Я и про камеру Кристофу сказала только потому, что он вынудил. Угрожал, если не буду на вас стучать, он своей жене скажет, что хвостом перед ним вертела, а я не вертела. Я вообще хвостом никогда не верчу…

Не вертит она… И тем не менее легла под чужого мужика. Под мужика моей подруги.

– Ты почему ко мне не пришла, когда он к тебе под юбку полез, дура? – начинаю ее отчитывать. – Мы бы его шустро прижали к стене.

– Он сказал… он угрожал… Не губите меня! – И Ксенья принимается громко рыдать.

– Прекрати ныть! Я тебе не приятельница нос подтирать и перед начальством твою задницу прикрывать, – фыркаю громко.

Но мои слова имеют ровно противоположный эффект. Ксенья только громче рыдает.

На какие-то секунды мысленно возвращаюсь к сцене, где Кристоф пристает ко мне, вспоминаю, как гадко и противно мне было. Но я смогла себя отстоять, а вот Ксенья – нет.

И тогда я подхожу к ней, обнимаю и прижимаю ее зареванную мордашку к своему плечу. Я выше почти на голову, так что ее лицо мне почти на уровне груди. Она пачкает мое платье своей напудренной щекой и растекшейся тушью.

Снять бы с нее денег за химчистку. Эх, Ксенья, Ксенья…

Глажу ее белокурую голову.

Блондинки не просто глупые. Они тупые. По крайней мере конкретно эта.

Неужели не понимает, что сделала ужасную глупость? И что мне теперь делать с этой рыдающей дурехой?

Но Кристоф… Какой засранец! Попал петух в курятник и ну курочек топтать.

Только я ему не курица.

Глава 10. Статуя

Аврора

Слежу за тем, как официанты сервируют столы, готовятся к новому рабочему дню, и гадаю: кто еще здесь предатель? Кого еще из моих девочек, кроме Ксеньи, это немецкое чудо-юдо по имени Кристоф умудрилось затащить в постель? Или где там он предпочитает этим заниматься. Ведь наверняка принудил не только эту рёву.

Вдруг центральная дверь открывается нараспашку. Я буквально прирастаю к полу и со стуком роняю челюсть, когда вижу, ЧТО вносят в зал ресторана.

Бедные рабочие пыхтят и корячатся, перетаскивая на постамент Кристофа… Точнее, его статую в натуральную величину. Ненавистный поганец запечатлен в образе Купидона. В его руках лук и стрелы, за плечами крылья, а нагота прикрыта лишь набедренной повязкой.

Очуметь…

Я не в силах оторвать взгляд от этого «произведения искусства». Интересно, не с инициативы ли Кристофа в ресторане появилось ЭТО?!

– Нравится? – с воодушевлением интересуется Варвара, подходя ко мне. – Новый символ нашего ресторана. Купидон!

Я ойкаю от неожиданности. Даже не заметила, как хозяйка подошла, так увлеченно разглядывала скульптуру ее мужа.

Она ласкает взглядом любимый профиль, а я смотрю на этого переростка с крылышками, и хочется покрутить у виска. Все-таки любовь делает людей очень глупыми, слепыми, никчемными… Я долго могу продолжать этот список.

– Но Купидон ведь маленький мальчик с крылышками, – тихо говорю Варваре.

– Не нравится? – с испугом спрашивает она. – Это подарок Кристофу от меня на день рождения.

– О, я уверена, твой муж будет в восторге! – тут же заверяю подругу.

– Спасибо, я знала, что ты поддержишь! – кивает Варвара и уходит с мечтательной улыбкой на лице.

Эх, Варя, Варя. А раньше в школе мы были две ведьмочки-красавицы, заклятые любимые подружки. Всё друг другу в лицо говорили: и хорошее, и плохое. Ну, или почти всё. Хочется прямо как в детстве – всю правду-матку ей выложить. Да не могу я… Я не то что правду-матку, даже полунамеками с ней поговорить не могу, хоть и мечтаю раскрыть ей глаза. Боюсь, если скажу что-то против ее драгоценного Кристофа, ведь врагом народа меня посчитает – это минимум. Или подумает, что завидую.

Если уж она своему мужу статуи в ресторане ставит, ничего плохого о нем слушать точно не станет.

Тут замечаю, как наш новый бармен пялится на мое черное платье. Как же надоел! Банный лист и то не так прилипчив. Испепеляю его взглядом, гордо разворачиваюсь и ухожу в свой кабинет.

Минуты не проходит, как ко мне кто-то стучится.

– Войдите.

Даже сесть за стол не успеваю, как в моем кабинете появляется…

– Степан, я разве тебя к себе звала?

Он входит, закрывает дверь и тут же хмурится, смотрит на меня озабоченно.

– Аврора, милая, я тебя чем-то обидел?

– Я тебе не милая, соблюдай субординацию, пожалуйста! – строго ставлю его на место.

– Чем не угодил? – повторяет он вопрос.

Но всё же очевидно.

– А угодил чем? – недовольно фыркаю. – Твоя камера ужасна! Она ничем мне не помогла!

Он чешет затылок и интересуется:

– Ты опять пыталась ее настроить? Не получилось записать нужную информацию?

– А нечего было записывать! – буравлю его взглядом.

– Э-э-э… – тянет он. – Если записывать было нечего, то при чем тут камера? Если хочешь, давай я еще раз проверю синхронизацию с компом.

– Лучше синхронизируй себя и барную стойку! Что-то она слишком часто без тебя остается, скучает, наверное.

– Что? – не понимает он меня.

– Иди работай, Стёпа! И больше не смей ко мне приближаться, ясно? Или по буквам проговорить?

И вдруг этот нахал ухмыляется, выдает мне:

– Когда-нибудь я тебя отшлепаю за эти слова! И процесс тебе понравится, детка!

Вот хам…

– Мечтать не вредно, Степан!

Разворачиваюсь, чтобы гордо прошествовать к своему столу. И вдруг чувствую, как он подлетает сзади, хватает меня за руку, поворачивает к себе, а потом наглым образом впивается в мой аккуратный ротик своими пухлыми губищами.

И я не знаю, что со мной происходит…

Теряю себя, мне даже стоять становится невмоготу. Степан поддерживает меня за талию, прижимает к себе, вторгается своим язычищем в мое личное пространство. Потом резко отстраняется, жадно оглядывает мое лицо и говорит с чувством:

– Аврора, ты очень красивая. Ты безумно мне нравишься!

Нравлюсь я ему, видите ли. Еще бы я ему не нравилась! С первого взгляда попытался уложить в койку. Гад! Воспоминания о новогодней ночи враз меня отрезвляют.

Степану, Кристофу и всем остальным мужикам планеты Земля только одно и нужно. Да, непостижимым образом меня тянет к этому всего лишь бармену. Но я уже взрослая девочка, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Поэтому тут же хлопаю его по рукам, заставляя меня отпустить, отскакиваю подальше и шиплю зло:

– Пошел вон! И больше никогда не смей меня целовать!

Степан смотрит на меня таким разочарованным взглядом, что хочется застонать в голос.

А как только он уходит, почему-то становится грустно.

Меня давно никто так сладко не целовал.

Глава 11. Один предприимчивый бармен

Степан

– Мне, пожалуйста, мокко… нет, латте. Нет! Вишневый капучино, пожалуйста! – наконец определяется со своим кофе Варвара.

«Развлекаешься, Варенька? Гоняешь давнего конкурента и в хвост и в гриву? Да только не такой я человек, которого можно много и не по делу гонять», – это я всё про себя.

И всё равно не молчу. Придвигаюсь поближе, упираюсь локтями в барную стойку и шепчу – тихо так, по-доброму даже:

– Фигу тебе, а не капучино, моя ненаглядная. Могу маслом намазать для большей удобоваримости или посыпать маком. Вот и весь твой рацион за этой барной стойкой.

Она ничуть не обижается.

– Но-но, Степан! Кто у кого работает? Я у тебя или ты у меня? Апельсиновый капучино мне быстро! – довольно хихикает.

Явно вошла в роль царицы всея Руси. Они с Авророй друг от дружки опыляются, что ли?

– Только что был вишневый, – хмыкаю.

– Вишневый? Это я сделала глупость. О, я знаю, чего хочу! Абрикосовый фраппучино мне, пожалуйста.

Молча ставлю перед ней двойной американо, который только что сделал для себя. Утро выдалось чересчур сонное, хотел этим себя взбодрить.

– Это не то, что я заказывала! – хмыкает она и мгновенно надувает губы.

– Какая помощь, такая и работа, – не остаюсь в долгу.

– А что не так? Я устроила тебя барменом, Стёп, – резко серьезнеет Варвара.

Даже берет в руки предложенный мной кофе.

– Ты обещала мне помочь, а работа барменом мне не помогает! Я к этой царице и так и эдак, а она… – Я сжимаю челюсти, чтобы не высказываться об Авроре плохо. Паршиво это – обижать свою девушку при других людях, даже если это друзья.

Варвара хмыкает, отбрасывает с плеча непослушный локон. Потом смотрит на меня как-то осуждающе, что ли?

– Эх, Стёпа, Стёпа. Взрослый дядя, а с девочками обращаться не научился! Помнишь, как у классика: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей…»^[2]

– То есть ты предлагаешь мне…

– Тотальный игнор! – заканчивает за меня предложение Варвара.

– Да ну, – пожимаю плечами. – Так я за девушками точно еще не ухаживал.