– У вас дети есть? – неожиданно даже для самого себя, поинтересовался я.

– Есть.

– Хм… Ладно. Не хочу разрушать такую идеальную ячейку общества, я же не чудовище. Но твой муж тебе всё равно не пара, подумай над этим. И если у вас нет даже секса, то какой в этом смысл?

– У меня дочь, – задумчиво пробормотала Марина. – Но она уже взрослая и живёт отдельно. И она поймёт, если мы разведёмся. Она у меня девочка умная.

– Взрослая? Насколько? – удивился я. Марина не выглядела девушкой… женщиной, у которой есть взрослый ребёнок.

– Ей восемнадцать. Лена Зорькина – она же работает с тобой в одном цеху, – удивлённо вскинула брови Марина. – Ты не знал, что она моя дочь?

– Ленка? Эта мелкая противная пигалица – твоя дочь? – теперь настала моя очередь удивляться.

– Да. И ничего она не противная!

– Забавно. А я думаю, кого она мне напоминает. Яблоня от яблони… – задумчиво пробормотал я. – Не хочешь завтра поужинать со мной? Снова.

– Завтра?

– Да.

– Я не знаю…

– Это был не вопрос, хоть и прозвучал так.

– Я поняла, – хмыкнула Марина. – Хорошо. Ужин так ужин.

– И дочь можешь прихватить.

– Нет! – возмущённо повысив голос, Маринка прикрыла грудь рукой.

– Почему?

– Ты извращенец!

– Ужин с двумя девушками – это извращение? Ну да, куда мне до твоего мужа. Он эталон порядочности и непогрешимости.

– Да пошёл ты! Знала ведь – нельзя связываться с Гордеевыми. И какого хера меня чёрт дёрнул… Можешь считать это заявлением об уходе! – Марина ткнула мне в лицо сжатый кулачок с оттопыренным средним пальцем и зло фыркнула. – Мне не нужна твоя грёбаная работа!

– Как скажешь, – равнодушно пожал я плечами. – Но если передумаешь… У тебя есть время всё обдумать и взвесить до восьми утра.

– Да пошёл ты! И ты, и твой Виктор Андреич, и Алан! Все вы!

Марина подскочила на ноги, торопливо натянула платье, яростно сунула ножки в туфельки, поправила волосы, развернулась и не оглядываясь двинулась к выходу.

– Да уж… Не успела получить повышение и уже уволилась… – пробормотал я ей вслед, хотя, вряд ли она меня услышала.

По крайней мере, за две недели издевательств я с ней поквитался.

Рабочая смена на заводе началась необычно. Никто на меня не ругался, не кричал и не заставлял делать бессмысленную работу. Под «никто» я подразумеваю Марину Анатольевну. Зорькина провела утреннюю разнарядку, была необычайно спокойна и по-деловому собрана. Сотрудники удивлённо перешёптывались между собой, и кто-то вполголоса озвучил догадку, что у нашей Маринки вчера был необычайно хороший секс. Иначе поведение начальницы и её умиротворённый вид объяснить никто не брался. Девчонки тихо порадовались за нашу Маринку, парни огорчённо повздыхали. Одна Марина Анатольевна, услышав, о чём шепчутся её подчинённые, покраснела, сбилась с мысли, мельком взглянула в мою сторону и по-быстрому свернула своё выступление, закончив простенькой и несвойственной ей фразой:

– В общем, вы прекрасно знаете свои обязанности. Работаем.

Коллектив недоуменно переглянулся и потянулся по своим местам, заработал конвейер, загудели станки, забрезжили экраны компьютеров. Я сел на свой погрузчик и поехал в сторону стеллажей, готовить поддоны для продукции, которая вот-вот должна будет пойти по конвейеру.

– Алекс! Подожди, – окликнул меня голосок начальницы в спину, а торопливый звук цокающих о бетонный пол каблучков быстро нагнал и принялся постукивать слева от меня.

 Марина Анатольевна взялась рукой за бортик моего нехитрого транспортного средства и, придерживаясь, не спеша побрела рядом.

– Ты что-то хотела, Марин? – нарушил я затянувшуюся паузу. – А то мне работать нужно.

– Твоё предложение ещё в силе?

Я демонстративно взглянул на часы и вздохнул.

– Да. Ещё пять минут как в силе.

– А какое повышение ты имел в виду? – нахмурилась начальница цеха. – Когда я уходила, ты что-то такое сказал… Доброе утро, Николай! – поздоровалась она с опоздавшим на пятиминутку кладовщиком и, видя, что тот хочет её перехватить для разговора, отмахнулась от него. – Я потом к тебе зайду.

– Я смотрел твоё досье и знаю, как ты работаешь, – ответил я, как только мы снова остались одни между высоких стеллажей. – Ты идеально подходишь на должность директора. Хотел предложить тебе возглавить завод, но ты немного опередила события.

– В смысле завод? Весь завод?

– Ага, – кивнул я, вгоняя зубцы погрузчика в стопку поддонов.

– А увольнение?

– Никто тебя не увольнял, – слегка поморщился я. – Я завернул документы на твоё увольнение ещё дня три назад.

– То есть… Погоди… – Марина растерялась. – Выходит, меня не увольняли, и ты собирался меня повысить? Я бы получила повышение, даже не переспав с тобой? Просто так?

– Ну, не просто так. Я рассматривал много кандидатур – твоя самая подходящая. Так что, это заслуженно.

– Бля!

– Ага, – весело подтвердил я, переставляя поддоны из одного места в другое.

– И, если я сейчас соглашусь, то стану новым директором?

– Ну да.

– Хорошо. Я согласна.

– Но вчера ты говорила… – попытался напомнить я.

– Заткнись, а! – перебила она меня и тут же спохватилась. – Извините, Алексей Михайлович. Я ещё не привыкла.

– На ужин пойдём?

– Я думала… Ты же сказал, что я и так тебе подхожу?

– Подходишь, – пожал я плечами. – Но что тебе мешает пойти на ужин с владельцем завода и обсудить планы по развитию?

– Догадываюсь, какие у тебя планы, – покраснела Марина. – Хорошо. Сегодня в восемь вечера.

– Дочь захватишь? Мне нужен человек на твоё место, хочу провести беглое собеседование.

– Ты же не будешь её принуждать к… к секу? – прошептала Марина Анатольевна, украдкой оглянувшись по сторонам.

– Я и тебя не принуждал ни к чему, если ты забыла. Если только чуть-чуть, но ты сама этого хотела, будем откровенны.

– Ничего я не хотела! – капризно надула она свои розовые губки. – Просто… Не важно! Хорошо, мы придём на ужин вдвоём.

– Ты платишь, если что, – напомнил я. – У меня нет денег.

– Я плачу, и меня же за мои деньги ещё и трахать будут, – вздохнула Марина. – Куда катится этот мир…

– Эй! Я ничего не говорил насчёт «трахать». Но твой настрой мне определённо нравится.

– Да иди ты!

Глава 12

За полгода до воссоединения семьи Гордеевых

– Вот! – Лиза ткнула пальцем в привязанного к койке молодого человека в смирительной рубашке и наморднике на лице.

– На что я смотрю? – поинтересовался отец Лизы.

– На мой новый проект. Вернее, он не такой новый, ты о нём уже слышал, но не придал значения, – принялась торопливо тарахтеть девушка, довольно улыбаясь отцу во все тридцать два жемчужных зуба, – а я не сильно акцентировала внимание на этом, не хотела сглазить раньше времени.

– Конкретнее, Елизавета. У меня не так много времени, – поторопил Гордеев свою дочь.

– В общем, это Марк Захарович Гольдман.

– В смысле? – непонимающе нахмурился Михаил Сергеевич. – Однофамилец?

– Нет, – довольно помотала Лиза головой. – Тот самый.

Гордеев нахмурился и гораздо внимательнее посмотрел на молодого человека, лежащего в метре от него. Марка Захаровича Гольдмана он знал хорошо, сам нанимал его лаборантом в лабораторию Лизы ещё пять лет назад. Старик уже тогда казался ему древним – сутулый, сухой, полуслепой, но всё ещё не плохо соображающий в своей сфере. Гордеев в шутку отпустил старику год жизни в уме, настолько дряхлым он выглядел, но каждый раз, приходя в лабораторию Лизы, видел того живым и здоровым, и каждый раз удивлялся этому. Гольдман вечно что-то ворчал и брюзжал, никогда не здоровался с реальных хозяином лаборатории, в которой работал, и не проявлял ни капли уважения, но раз Лиза его держала, значит, тот был чем-то ей полезен.

Вот только парень, лежащий сейчас перед Гордеевым, никак не мог быть девяностолетним стариком. Он выглядел лет на двадцать, двадцать пять от силы. Хотя, что-то схожее с Гольдманом у него было, словно эти двое состояли в очень близком родстве.

– Так. С этого момента поподробнее, – Гордеев собрался с мыслями и вопросительно посмотрел на дочь.

– Это улучшенная формула Регенерационного препарата – в десятки, в сотни раз мощнее и эффективнее. Теперь это не просто регенерация, а полное омоложение организма, приведение его в идеальную, пиковую форму.

– Что за побочки? – сразу уловил суть Гордеев, глядя на связанного беспомощного подопытного. – Ты вообще знаешь, что твои сотрудники дали тебе кличку?

– Знаю. Лиза-побочка, – ничуть не смутилась Елизавета Гордеева. – Но мне это даже нравится. На самом деле – это неудивительно. Назови мне хоть одного учёного, который смог сделать что-то подобное, да ещё в такие короткие сроки! Не можешь?

– Поверю тебе на слово, – проговорил Гордеев, склонился над обездвиженным Гольдманом и посмотрел в его помолодевшие, но ещё более безумные глаза.

– Вот именно! – ответила Лиза на свой же вопрос. – Неудивительно, что побочки вылазят. Но результат ведь того стоит?

– Стоит. Наверное…

– Вот!

– Так что за побочки? – отец Лизы отвернулся от помолодевшего старика и снова повернулся к девушке.

– Да, там… – беззаботно отмахнулась она. – Всё, как и в прошлый раз, как в первой версии Регенерации. Препарат схожий, вот и симптомы побочек схожие: помутнение сознания, приступы ярости, жажда убийства, бешенство, агрессивность, паранойя… В прошлый раз я с этим справилась, справлюсь и сейчас.

– Но использовать его уже можно?

– Нет. Нельзя, – тяжело вздохнула девушка и покачала головой.

– Почему?

– Этот… – Лиза кивнула в сторону лежащего на койке человека. – Уже неделю дикий.

– Неделю? – удивлённо вздёрнул брови Гордеев. – Прошлый раз негативное действие твоей химии длилось несколько часов.

– Я же говорю, этот препарат не такой. Это не просто регенерация, это вечная жизнь и вечная молодость, пап! Перманентная регенерация и обновление клеток, отращивание потерянных конечностей, даже зубы новые проклёвываются. А это вообще за пределом реальности. Зубы! – воодушевленно повторила Лиза и кивнула в сторону подопытного Гольдмана. – Мы ему уже третий раз клыки рвём, чтобы он не перегрызал намордник, а они всё растут и растут.

– Хм… Интересно. И сколько продлится это состояние бешенства?

– Боюсь, это навсегда. Я работаю над улучшенной формулой. – Лиза виновато развела руки в стороны. – Главное, что у меня вышло, пап. Вышло! Осталось самое простое – доработать.

В свою дочь Гордеев верил. Если Лиза сказала сделает – значит, сделает. Вопрос только в средствах и времени. Ни того, ни другого Михаил Сергеевич для свое дочери не жалел, поэтому оставалось просто ждать результата.

– На себе хоть не испытывала в этот раз?

– Ну пап! – капризно надула губки молодая учёная. – Я же сказала, больше не буду.

– Не будет она, – сварливо проворчал Гордеев, и на него нахлынули воспоминания…

Несколько месяцев назад Лиза смогла создать препарат, который заращивал раны, лечил болезни, действовал как противоядие от большинства известных ядов и казался безумно полезным. Хотя, почему казался – он таковым и был. Это был прорыв с большой буквы! Лиза сумела сделать то, что обещала отцу почти четыре года назад.

Молодая учёная так воодушевилась своим успехом, что не сдержалась и испытала своё изобретение на себе. Нет, не сразу, конечно. Его дочь никогда не была дурочкой, но опыт предшественников, стоявший у неё перед глазами, достижения и успехи её кумиров, ненавязчиво подталкивали девушку идти по их стопам.