Add. Тучи, дорога,
     ветер в лицо, гром как сердце.
Крик попутного ворона
     ничего в моей судьбе не изменит.

VI, 2 Под остылым небом
     в свисте ветра и криках охрипших птиц
Брести в вечер,
     до версты, где привал и горький ломоть.

Add. Стонущий ветер
     в золотом плаще свеваемых листьев,
Что ты скажешь
     позднему солнцу, поздним плодам, позднему мне?

V, 12 Чтобы не слышать, как над этим миром
     стучит мое сердце,
Ночью над прибоем взмолюсь я к морю,
     и меня не станет.

III, 1 Выцвело лето, зима стучится,
     я отворю.
Отвздыхали листья, плачутся сучья,
     ни молвы, ни друзей.
Божьей искрой выгорев в горе,
     выживу, выжженный.

ПЕСНИ

Эти переводы хоть и верлибром, но почти не конспективные. Поль Фор, проживший долгую жизнь графомана, «король поэтов» 1912 года, привлекал меня светлостью своего пустозвонства, и я переводил его не для эксперимента, а для душевного облегчения: последнее стихотворение в этой подборке («Naviget, haec summa est») помогало мне жить.

ПОЛЬ ФОР
Песенка

Так, так, так – утонул рыбак.
Да, да, да – а над ним вода.

Ух, ух, ух – плачется пастух:
Ла, ла, ла – милая ушла.

Ой, ой, ой – блеет вал морской,
Да, да, да – как его стада.

Ах, ах, ах – оба в небесах,
Ля, ля, ля – а внизу земля.

У меня цветочки

У меня цветочки, у меня цветочки
     Голубее этих глаз.
          – Дай! —
Они мои, и больше ничьи,
Они растут на большом холме,
          милая моя.

У меня уголечки, у меня уголечки
Жарче этих губ.
          – Дай! —
Они мои, и больше ничьи,
Они горят под серой золой,
          милая моя.

У меня сердечко, целых два сердечка,
     Целых сто.
          – Где? —
Они мои, и они для всех,
Они цветут на нашем пути,
На пути-дороге, на пути-дороге,
          милая моя.

Колыбельная с игрушками

Дроворубы, плотники, выстройте ковчег.
Из белого дерева перекиньте мост.
Из желтого дерева – крепкие бока.
Из черного дерева – всех его зверей.
Из синего дерева – море-океан.

Сделайте, плотники, сто ковчегов Ноевых для ста малышей.
В каждом по входу для больших зверей.
И еще по входику для маленьких звериков,
     чтоб вошли слоны,
          и вбежали кролики,
               и влетели голуби,
                    и вошел бы Ной.

Сделайте, плотники, сто ковчегов Ноевых,
Сделайте, плотники, маленькие входики,
     чтоб вошло
          все-все зверье,
               и старый Ной,
                    и ты, и я.

Царица в море

Царица любила
Красивого матроса,
А он уехал в Индию
Подарить ей подарок дорогой.

     Добрым лодкам и буря нипочем!

Чужой король
С черными кораблями
Взял царицу в жены,
А она возьми да утопись.

     Добрым лодкам и буря нипочем!

Царица – в море,
А мимо плыла акула,
Раскрыла глотку
Да и проглотила не жуя.

     Добрым лодкам и буря нипочем!

В черном брюхе
Было очень тесно,
Но царица
Оставалась милому верна.

     Добрым лодкам и буря нипочем!

Доброй акуле
Было очень тяжко —
Плывет она в Индию,
Где гуляют белые слоны.

     Добрым лодкам и буря нипочем!

Смотрит царица —
А там белый слон,
И на нем в короне
Милый, дорогой ее матрос.

     Добрым лодкам и буря нипочем!

Она ему сказала:
«Вернись, матрос, к царице», —
А он отвечает:
«У меня таких цариц полон дом».

     Добрым лодкам и буря нипочем!

А он отвечает:
«Ты пахнешь как могила!» —
«Это не могила,
Так уж пахнет в акульем животе».

     Добрым лодкам и буря нипочем!

А он отвечает:
«У меня все жены
Пахнут духами —
Королевские парижские духи!»

     Добрым лодкам и буря нипочем!

Царица плачет,
Акула ее прячет,
И в акульем брюхе
Возвращается царица домой.

     Добрым лодкам и буря нипочем!

Чужой король
С черными кораблями
Взял царицу в жены,
И она уже ни слова поперек!

     Добрым лодкам и буря нипочем!

Киты

А когда мы плавали бить китов,
когда о нас плакали столько вдов, —
     то при каждой был дороге Христос на крестах,
     и на каждом был пороге маркиз в кружевах,
     и была святая Дева, и был король!

А когда мы плавали бить китов,
когда о нас плакали столько вдов, —
     то каждый матрос молился Христу,
     а каждый маркиз плевал на Христа,
     но была святая Дева, и был король!

А теперь на белом свете всем хорошо,
не печалуйся, матросик, нынче всем хорошо —
     ни Христов на крестах, ни маркизов в кружевах,
     и во Франции республика, и в Париже президент,
     только нет,
          только нет ни единого кита!

Жалобная песня про короля и королеву

Король с королевой,      черные в черном,
идут по дубраве      в вечерний час.

На ней ожерелье,      на нем золотой крест.
«Возьми, возьми ожерелье:      нашей любви конец». —

«Ты любила меня, королева:      мне ли о том не знать?
Оставь, оставь ожерелье,      возьми золотой крест». —

«Лучше помолчим      под белой, белой луною:
в шелесте ветвей –      прощанье ответ прощанью».

Только тень,      тень плывет на замок,
только тень,      и золото в листьях.

Что еще сказать,      чего еще не сказано?
Ночь светла,      а любовь мертва.

Что еще сказать?      Небесам не милы
наша жизнь      и наша любовь.

Любите:      буря украсит любовь.
Страдайте:      страданьям улыбнется душа.

Жалобная песня      умирает печально:
король с королевой      так любили друг друга!

Жалобная песня      умирает бессильно:
ах, какая малость –      наша земная любовь!

Проза в вечернем свете

Ранний вечер, ясное небо, синий день, голубая юность, маленькая луна, как беленькая душа.

В такую пору у открытых окон девушки за пианино сладко грезят о девушках из былого.

В такую пору томится шиповник о белой розе в мшистой руине.

В такую пору курочкам снится петушок на церкви.

А кроликам в поле – красная морковка.

В такую пору я тебя встретил до начала жизни – в пятнадцать лет, во сне, как в раю.

Синий воздух, дальние деревья, маленькая луна, как беленькая душа.

Смерть пришла

Бледная рука проросла в замке, вытянула палец, пролила лекарство.

Кто там? Никого. В комнате тепло, но как будто снег.

Пришла ко мне Смерть, села у огня, по белым костям дышит красный блеск. В костлявых руках маленький предмет блестит и подмигивает.

Звякнул бубенец – мне уже пора?

Нет, она встает, белая, прямая, точно минарет. Нет, она встает, треснувши суставами, и о лунный камень точит свой предмет. Наклонилась, ждет.

Сынок, ты готов?

Вот тебе и Смерть. Маленький удар, весело блеснув, развел душу с телом, и моя душа весело летит белить свое белье в длинный лунный свет.

Она умерла

Она умерла от любви, ее схоронили в земле.
Ее схоронили одну, схоронили в сосновом гробу.
И весело тронулись прочь, и весело стали петь.
И вышли в поля, в поля, и пели в полях, в полях:
«Она умерла от любви, и каждому свой черед».

Смерть светла

Не надо верить в смерть.
          Вот солнце:
     Оно как твои глаза.
Не надо горевать.
          Вот небо:
     Оно как твоя душа.
Тени расступаются: смерть светла.

Не надо верить в смерть.
          Вот птицы:
     Взлетают из темных рощ.
Не надо горевать.
Вот небо:
          Поет, как твоя душа.
     Кончилось молчание: смерть ясна.

Смерть ясна, смерть звенит —
Ангелы с архангелами радостно поют.
Люди их не слышат, а смерть верна —
Пение несется к неведомой звезде.

     Смерть светла:
Небо улыбается, как твоя душа.
Не надо верить в смерть,
не надо хмурить лоб:
     Душа твоя чиста,
          и небо как душа.

Смерть пришла, и открылась жизнь —
Светлые души вокруг со всех сторон!
Лоб твой чист, бури позади —
Радостный, радостный пред тобою рай!

Голова святого Дениса

     Весна, весна
          над собором Богородицы!
Над порталом распустилась большая роза.

     Весна, весна
          на коленях перед Господом
               в криках ласточек!
Над порталом святой Денис со своей головой в руках.

     Гляньте: чудо!
          в каменных кудрях —
               птичье гнездышко;
Над ним ласточки, как легкие думы.

     Хвала Господу,
          Господу Живущему!
Наш весенний святой лелеет ласточек.

Король Клавдий

Черный лес,      черный сад.
Я еду с охоты,      черный и злой,
а там, за спиной, –      золотой закат.

Так всегда,      брат, убивший брата.
А всему виною –      ты, королева.
Взойдем на башню,      посмотрим на море.

У берега лодка,      из лодки выходит Гамлет.
Он сумасшедший      или просто устал?
Сойдем, Гертруда,      заглянем ему в душу.
В лестнице шестьсот ступеней.

С каждой смертью      солнце все ниже.
Крысы из нор      смотрят на луну.
Оботри ему лоб, Гертруда:      мальчик простудится.

Он увидит:      я буду сидеть спокойно,
ему понравится      такой конец.
Спасибо, государыня:      я пью до дна!

Гамлет

Гамлет,
наскучив чужим безумьем,
объехал мир
и видит при лунном свете,
что он не покидал Эльсинора.
     Гамлет объехал мир, в уме он объехал мир.

Гамлет
у стены, обращенной к Риму,
слушает соловья,
и прах двенадцати цезарей
блестит ему из камней.
     Гамлет объехал мир, в уме он объехал мир.

Гамлет
три раза обходит замок —
вот и весь мир!
А луна – это бедный Йорик,
безмозглая голова.
     Гамлет объехал мир, в уме он объехал мир.

Башня
бросила тень на террасу,
по террасе гуляет призрак.
– Ах, отец,
давай путешествовать вместе:
     чтобы тебя найти, я трижды объехал мир!

Фортинбрас

Я, Фортинбрас,
     кого ждали так долго,
выхожу на миг
     для последних слов.

Я один
     заключаю драму,
мои войска
          полегли за сценой.

Синий плащ мой
     тяжел от крови.
Занавес рушится
     на трубный звук.

Раз, два, три —
     Эльсинор разобран.
Мы с Шекспиром
     уходим за кулисы.