К моменту, когда вернулся Влад с девчонками, Гена успокоился. Подземный ход они вряд ли найдут. Побродят, побродят по монастырю и благополучно вернутся в лагерь. А ему это как раз на руку: репутация не пострадает, ведь всегда можно сделать вид, что ты очень расстроился из-за неудачных поисков, хотя так хотел, та-а-ак хотел найти это таинственное подземелье! Классно, что мысли никто пока читать не научился, а в голове можно думать всё что угодно.

Немного пройдя вдоль шоссе, путники снова свернули в лес. Оставили позади безымянный посёлок с редкими деревянными домами, хаотично расставленными в тени деревьев, и вышли на широкую песчаную тропу. Мила и Злата попеременно останавливались и срывали растущие вдоль просеки розоватые цветы на длинных стеблях. Гене приходилось всё время оглядываться и подгонять девчонок.

Ещё один посёлок, похожий на садовое товарищество, внезапно проступил сквозь густую лесную поросль. Дорога расширилась и перешла в укатанную грунтовку.

Влад остановился:

– Странно, у меня здесь инет не ловит.

Гена достал свой телефон:

– У меня тоже, – он осмотрелся, – нам, кажется, налево.

– Точно? – спросила Мила.

Сзади послышался шум приближающейся машины.

– Сейчас спросим, – Влад перешёл дорогу и двинулся в сторону автомобиля, подняв руку.

Водитель притормозил рядом с Паршиным. Тот слегка наклонился вперёд и что-то сказал, потом махнул рукой вправо и улыбнулся.

Машина медленно тронулась с места, слегка приподняв нос на колдобине, и тут же нырнула в неглубокую выбоину, выпустив из-под колес клубы песчаной пыли.

Влад вернулся к ребятам:

– Метров через триста лестница будет. По ней спустимся с Лысой горы…

– Да, – подхватил Гена, – там берём правее и вдоль Старицы идём до монастыря.

– Что-то мне кажется смутно знакомым это место, – крутила головой Мила.

– Не знаю, – отозвалась Злата, – я тут точно никогда раньше не была.

Вскоре они вышли к широкой заасфальтированной площадке, на которой припарковалось с десяток легковушек. Справа виднелось начало лестницы. Мила пробежала вперёд, за машины.

– Ауф! – послышался её радостный возглас. – Идите сюда!

Ребята вышли на вершину песчаного спуска и замерли. С высоты открывался завораживающий красотой вид на пойму Оки и Старицы. Чашу искрящейся воды бережно держали гибкие руки пушистых зелёных ив. Миниатюрными грибами с деревянными шляпками выстроились в ряд пляжные зонтики. Золотой лавой стекал вниз нагретый солнцем песок. Пенье невидимых птиц, и бескрайняя голубизна неба, покрытого белыми разводам редких облаков. И запахи, запахи!.. Хвои, речной тины. И ещё какой-то неуловимой свежести, невесть откуда принёсшей напоминание о том, что через пару дней от лета останутся лишь воспоминания.

Внезапно всех охватило непонятное волнение. Как-будто они на пороге чего-то значительного, что навсегда соединит их в неразделимое временем целое. И совсем неважно, что два месяца назад поставлена окончательная точка в общем прошлом под названием «девятый “Б”». Что пройдёт неделя-другая, и новая неведомая жизнь крепко сожмёт каждого в своих объятьях.

Сейчас прошлое сжалось в краткий миг, внутри которого с бешенной скоростью крутился водоворот школьных событий, кажущихся иногда скучными, однообразными, бесконечно долгими… Но, стоя на Лысой горе, «в шаге от прыжка», великолепная четвёрка осознала, что безвозвратно утрачена частичка школьной беззаботности.

Они молча переглядывались, понимая, что их мысли текли в унисон.

Первой опомнилась Мила:

– Знаешь, что мне в голову пришло? – шепнула она Злате.

– Что?

– Щас поймёшь, – Мила раскинула руки и закричала: – Отчего люди не лет-а-ают!

Злата неожиданно прыснула, лукаво глянув на Гену и Влада и тут же подхватила игру подруги:

– Я не понимаю, что ты говоришь, – она театрально заломила руки.

– Я говорю: отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь? – Мила сделала шаг вперёд.

«Нешто?» – удивился Гена, наблюдая, как Злата схватила подругу за рукав футболки.

– Что ты выдумываешь-то? – тревога в голосе Кораблёвой казалась искренней.

– Какая я была резвая! – шумно вздохнула Зубарева, спрятав лицо в ладонях. Потом обхватила руками голову и проговорила, нарочито растягивая слова: – Я у вас завяла совсем.

«Тоже мне, цветочек аленький», – Гена с интересом ждал, что будет дальше, но Мила замолчала. Влад скрестил руки на груди и смотрел на девчонок, улыбаясь уголками губ.

Злата провела рукой по волосам, словно снимая невидимый платок, и задумчиво произнесла, глядя вдаль:

– Знаете, ребята, я только сейчас поняла, о чём этот монолог…

– Какой монолог? – вяло спросил Гена.

Все кроме него вдруг громко рассмеялись.

– Крюков, тебе тут целый спектакль устроили, а ты не в теме, – держась за живот, гоготал Паршин.

Гена понял, что сморозил какую-то нелепость, но ковыряться в её причинах не хотелось:

– Пусть себе радуются, детишки, не будем им мешать – нарочито снисходительно сказал он невидимому собеседнику, когда ребята затихли.

Мила указала на величественно возвышающийся слева от Лысой горы остов полуразрушенного лыжного трамплина, похожий на шею динозавра:

– Я вспомнила! Мы с мамой тут неподалёку на турбазе отдыхали зимой, когда я маленькая была. Там ещё прокат ватрушек был. С Лысой горы круто съехать. Прям до реки докатываешься. Я ещё упрашивала маму разрешить мне на этот трамплин залезть, а она пугала, что оттуда лыжник один улетел за Старицу, и его так и не нашли.

Гена достал телефон и глянул на время:

– Это всё, конечно, очень интересно, но вы не забыли, зачем мы из лагеря смотались, а?

– Ой, точно, – Мила подхватила под руку Злату, и они побежали вниз.

– Эй! – запоздало крикнул им вслед Влад, – вообще-то, тут есть лестница!

Девчонки его не слышали. Они неслись с громкими визгами, размахивая руками, как крыльями, и оставляя за собой песчаный шлейф.

– Рождённый летать, спускаться по лестнице не может, – усмехнулся Гена, поднял крупную сосновую шишку и кинул с горы. Проследил, как она долетела почти до её подножия, и поинтересовался у друга: – Влад, как думаешь с чего надо поиски начинать?

– Пошли, по дороге поговорим, – Паршин ступил на лестницу и побежал, перескакивая через ступеньки.

«И вот Влад тоже летит. Шустрые все какие». – Гена принялся медленно спускаться, поглядывая сквозь металлическую сетку на песчаный склон.

На последнем пролёте на лавке сидели Мила и Злата и хрустели чипсами.

– Крюков, привал, – Мила постучала ладонью по скамье, приглашая друга сесть рядом.

Гена поискал взглядом Влада.

– Он к реке пошёл, – ответила Мила на немой вопрос Крюкова.

– Думает, что найдёт там следы подземелья? – усмехнулся тот, сел рядом с Зубаревой и запустил пальцы в раскрытую упаковку с чипсами.

Влад вернулся озадаченный:

– Там не пройти.

– Нам же туда надо, – отозвался Гена, махнув правой рукой перед собой.

– А, вообще, долго ещё? – поинтересовалась Злата, открывая бутылку газировки.

– Всё, сдулись? – деловито уточнил Влад.

– Кто устал, ещё не поздно вернуться, – вздохнул Гена, озвучивая и своё тайное желание.

– У нас всё нормально, – ответила за двоих Мила. – Просто интересуемся.

– Догоняйте. – Влад развернулся и пошёл по широкой тропе.

Гена нагнал его:

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Какой?

– С чего нам лучше начать поиски?

– Честно? Не знаю, но интуитивно чувствую, что надо меньше думать «что» и «как», а просто действовать. Можешь верить, можешь – нет, но у меня чуйка, что мы найдём это подземелье.

– Ты что – экстрасенс?

Влад оглянулся. Мила и Злата догоняли их.

– Ускоряйся: не хочу об этом при них говорить.

Ребята прибавили шаг. Влад сказал приглушенным голосом:

– Я всегда обращаю внимание на детали и цепочки событий.

– Какие еще детали и цепочки? – Гена машинально оглянулся. Девчонки были достаточно далеко от них.

– Закономерность такая: если одно действие влечёт за собой другое, направленное в ту же сторону, то в этой цепочке событий важна каждая деталь, потому что именно она придаёт ей смысл. Понял?

– Можешь как-то попроще объяснить?

– Это как падающие костяшки домино. Смотрел когда-нибудь видосы?

– Нет.

– Погугли на досуге. Одна костяшка падает, за ней – другая, а дальше идёт цепная реакция: все остальные костяшки тоже обязательно упадут.

– А что общего у домино с подземным ходом?

– Эй, ребята, вы нас не потеряли? – раздалось за спиной.

– Тебя потеряешь, как же, – обернулся Гена.

– Влад, будь так любезен, убери, пожалуйста в рюкзак пустую пачку от чипсов, – попросила раскрасневшаяся Мила, убирая с лица пряди каштановых волос, – мы же люди культурные, не будем в лесу гадить?

Влад молча снял рюкзак и запихнул в кармашек шуршащий пакет.

– Мерси, – Мила чопорно присела в подобии книксена.

– Влад, у тебя попить есть? – спросила Злата, обмахиваясь листом лопуха.

Паршин достал из рюкзака бутылку и протянул Кораблёвой. Она открутила крышку, сделала глоток и поморщилась:

– Фу, тёплая.

Влад равнодушно пожал плечами:

– Сорри, холодильника здесь нет.

Злата вернула бутылку и посмотрела на Гену. Он замешкался, не сразу догадавшись, чего от него хотят:

– Извини, у меня нет воды: ещё на остановке выпил.

Злата изобразила на лице страдание.

– Если не ошибаюсь, скоро должен быть родник, – отозвался Паршин. – Идёмте.

Ребята снова обогнали девчонок. Гена оглянулся, чтобы проверить, не услышат ли они их, и тихо спросил у друга:

– Так что ты там про какую-то закономерность рассуждал?

– Если в двух словах, то «исходный» элемент цепочки – это когда я заметил твою реакцию на рассказ про подземный ход. Первая костяшка упала. Дальше наблюдал, как ты готовился идти на поиски. Вторая – за ней…

– Понятно. Только как твой «принцип домино» связан с поисками подземного хода?

– Всё просто: раз цепочка запущена, она обязательно дойдёт до конца линейной последовательности. И обязательно будет эффект.

– Какой именно?

– Вот тут затрудняюсь ответить. Можно только предположить, что он будет в логике предыдущих событий.

Гена не совсем понял, какую логику друг имел ввиду. От жары немного кружилась голова, и пускаться в философские рассуждения было лень:

– Ты реально красава. Мега мозг. – Решил он завершить разговор похвалой.

Влад лишь усмехнулся в ответ.

Дальше шли молча. Запахло лёгкой сыростью – где-то здесь, за густым кустарником пряталась река Старица. В противовес лиственным деревьям, росшим по левую руку, справа тянулись к небу могучие мачтовые сосны с необхватными стволами.

Гена задрал голову:

«Интересно, сколько им лет?»

– Эй, стойте! – раздалось позади.

Ребята оглянулись. Злата с Милой карабкались по усыпанному шишками и сухими сосновыми иголками склону.

– Вы что задумали? – поинтересовался Гена.

Мила пригнулась и нырнула в шалаш, образованный переплетением толстых, выступающих над землёй узловатых корней:

– Прям какой-то мистический лес!

– Сфоткайте меня на фоне этих мутантов, – Злата картинно приподняла подбородок: – Ну? Я жду.

Пока Гена выуживал из кармана куртки мобильник, из шалаша выглянула Мила:

– Там внутри, кажется, чья-то нора.

– Милка, отойди, – капризно произнесла Злата, – ты мне кадр испортишь.

– Подумаешь, – Мила развернулась, шагнула к соседнему дереву и спряталась в его недрах.

– Давайте скорее: фотосессия не входила в наши планы, – поторопил друзей Влад. – Нам надо до конца тихого часа вернуться в лагерь.

– Мы быстро, – отозвался Гена, делая несколько снимков, пока Кораблёва грациозно меняла позы: – Готово. Я тебе потом в телеге всё скину.

– Окей.

Мила спустилась на дорогу: