– Когда найдём подземелье, видео снимем и завирусим его с хэштегом лагеря. Вот круть будет!

– Ага, а потом директору лагеря прилетит за твой «вирус», – осадила пыл подруги Злата.

– Ой, а я об это как-то не подумала, – хихикнула Мила.

– И вообще, сначала эти катакомбы найти надо, – отозвался Гена.

– Долго я буду тут стоять? – Злата хмурила красивые брови, пытаясь привлечь внимание Паршина, что-то просматривавшего на экране смартфона.

Гена взбежал по склону и протянул ей руку:

– Держись.

Но Кораблёва никак не отреагировала на его жест. Постояла и сделала пару шажков вниз:

– Влад, не поможешь?

Гена сглотнул подступивший к горлу ком и сжался: «Ну зачем она так себя ведёт? Я бы её на руках носил, а этот…» Он с сожалением посмотрел на друга. Паршин же проводил взглядом проходившего мимо них мужчину с гроздьями потрескивающих пятилитровок в руках.

– С этой задачей Генка и без меня справится, я к роднику смотаюсь: там наверняка очередь. Пустые бутылки у кого есть?

Гена достал из кармана поллитровку и кинул её Паршину. Потом протянул руку Злате. Она недовольно фыркнула, закатила глаза к небу и демонстративно вложила свою узкую ладонь в его:

– Куда деваться от твоей галантности, Крюков?

Гену кинуло в жар:

– А не надо от неё никуда деваться, – еле слышно пробормотал он и бережно проводил Кораблёву вниз, успев поймать одобрительный взгляд Милы, оказавшейся рядом. Она пропустила Злату вперёд и шепнула Гене на ухо:

– С меня лайк за то, что ты не растерялся.

– Слушай, давай без комментариев? – ощетинился Крюков.

– Какие все нежные, как пионы, – Мила принялась фантазировать: – Злат, представляешь, если это не сосны, а осьминоги-чудовища? И мы идём такие ночью, а осьминоги хватают нас мерзкими щупальцами и утягивают в своё ненасытное чрево.

– Фу-у-у, – поморщилась Злата.

– И жуют, жуют… – не унималась Мила, аппетитно зачавкав.

– Тебе только фантастику писать, – решил подколоть её Гена.

– Неуч, – парировала Мила. – Это, скорее, эко-хоррор.

– «Эко»-чего? – усмехнулся Крюков.

– Эко-хоррор – поджанр ужасов, когда главным противником человека становится природа.

– Да ну тебя, Зубарева, с твоими жующими осьминогами, – отмахнулся Гена.

Они вышли на поляну. Слева в низине, почти у самой реки, растянулась очередь. Влад стоял за тем самым мужчиной, который обогнал их на тропе.

– Да-а, – присвистнул Гена и уселся на деревянную скамью. – Перед нами восемь человек. И у всех канистр немеряно. Пока будем ждать, умрём от жажды.

Мила подхватила Злату под руки:

– Пойдём к роднику. Посмотрим что там интересненького.

Гена громко зевнул. «Почему все девчонки такие любопытные? Мне вот пофиг на всякие там родники. Поспать бы сейчас». Он лёг на лавку и закрыл глаза, но тут же их открыл от внезапно накатившей досады и уставился в небо. «Всё-таки дёрнула меня нелёгкая искать этот дурацкий подземный ход! А сейчас попробуй откажись. Трусом на всю жизнь прослывёшь, и перед Златой вчистую опозоришься». Он вздохнул и снова лёг.

– Крюков, тебе надо было на тихий час оставаться: храпишь на всю Солотчу, – раздался над самым ухом знакомый голос.

Гена открыл глаза, резко сел и с раздражением взглянул на стоящую рядом со скамьёй Зубареву:

– Чего врёшь-то? Я не храплю, вернее, не сплю.

– А что ты делаешь, лёжа на лавке?

– Думаю.

– Глубо-о-оку думу думал он, – начала Мила заунывным голосом, – мечты летели за мечтами, и неприметно веял сон над ним холодными крылами. – Она заглянула Гене в глаза: – Признавайся, Крюков: хотел перед Златкой выпендриться, а теперь не знаешь, как выкрутиться, чтобы никуда не ходить?

– Думай, что говоришь!

– А что, я не права? – состроила ехидную моську одноклассница.

Гена чувствовал, как предательски запылали щеки.

– О, покраснел! – ликовала Мила. – Да по твоему унылому лицу сразу видно, что не особо ты и хочешь искать это подземелье.

Гена вскочил:

– Достала, Зубарева! – хотел отойти в сторону, но Мила схватила его за рукав куртки и усадила на скамью:

– Ладно, соррян, Крюков, не злись.

– Мы, кажется, заключали с тобой двусторонний договор. Забыла? А сама позоришь меня при Кораблёвой. Представляю, что ты ей говоришь за моей спиной.

– Я так к тебе внимание Златки привлекаю. Чёрный пиар, между прочим, – тоже пиар. А ты, вместо того, чтобы как опоссум, мёртвым притворяться, поддерживай беседу. Глядишь, она и заметит тебя.

– Я тебе не опоссум, и не надо таким образом привлекать ко мне внимание. Сам разберусь. Поняла?

– Да пожалуйста, – фыркнула Мила.

Гена заметил, как у носка его правой кроссовки на долю секунды склонилась под тяжестью кузнечика травинка, но как только он перепрыгнул на стебель растущего рядом цветка, травинка резко выпрямилась в полный рост. «Вот и у меня когда-нибудь кончится терпение, и я выскажу всё и Владу по поводу его зазнайства, и Зубаревой о её методах “привлечения внимания”».

– Послушай лучше, что я про этот источник узнала, – продолжила Мила, как ни в чём не бывало: – Называется он «Источник-Троица». Там на камнях на табличке так красиво написано: «Из недоступных тайников стремишь ты свой поток, среди окрестных родников ты – чистоты исток».

– Смотри-ка, наизусть выучила, – съязвил Гена.

– Да, память важно постоянно тренировать. Знаешь, моя бабушка любила повторять, что неработающий плуг ржавеет. Она до девяносто пяти лет дожила, между прочим, и память у неё была феноменальная, потому что постоянно стихи учила. Пушкина могла часами цитировать.

– Прям вставала посреди комнаты на табуреточку, засекала время по будильнику и цитировала?

– Дурень, у Александра Сергеевича, между прочим, более семисот стихов. Кажется… А моя бабушка почти все их знала наизусть. Ты вот про источник запомнил две строчки, которые я тебе только что прочла?

Гена почесал затылок:

– Не-а.

– Вот!

– Зато я тебе могу хоть сейчас «Астурию» Бюссера наизусть исполнить. Только саксофон нужен.

– Какую «астуриюбюсера»?

– Зубарева, позор! – наигранно прорычал Гена. – Как можно не знать известного французского композитора Анри Бюссера и его Фантазию на испанские темы под названием «Астурия»?

– Представь себе, можно, – развела руками Мила.

– Бюссер, наверное, тоже всего Пушкина вызубрил.

– Почему ты так решил?

– Потому что он твою бабушку пережил на семь лет.

Гена и Мила одновременно повернулись друг к другу и расхохотались.

– Чего ржёте? – подошёл Влад.

– Да, так, – неопределённо махнул рукой Гена, – батл долгожителей у нас.

– Понятно, – Паршин протянул ребятам запотевшие бутылки: – Пейте, и я ещё наберу, и надо двигаться дальше.

Гена и Мила жадно набросились на воду. Когда напились, Мила поинтересовалась:

– А Златка где?

– Там за родником в кустах коробка с котятами. Целых восемь штук. Кораблёва с ними возится.

– Ой, котяточки! – вскочила Мила. – Я щас приду.

– Можете обе не приходить. Сами до лагеря доберётесь? Потому что мы с Генкой дальше пойдём.

Мила застыла в недоумении:

– Без нас?

Влад забрал у неё и у Гены пустые поллитровки и развёл руками:

– А ты как думала? В жизни всегда приходится выбирать: либо «котяточки», либо подземелье.

Мила вздохнула:

– Ладно, – и вырвала бутылки из рук Паршина, – сама воды принесу и заодно Златку позову.

– Догоняйте нас, – кинул ей вслед Влад.

Дальше шли, не растягиваясь. Все немного устали и хотели поскорее добраться до монастыря. Через полчаса заканчивалось время тихого часа, и в корпусе их могли хватиться. Посовещавшись, решили, что самое худшее, что грозит в случае опоздания – вызовут в лагерь родителей и «с позором» отправят по домам, внеся в «чёрный список». А поскольку никто на следующий год в лагерь не собирался, то терять им, практически, нечего.

Вскоре тропинку пересекла выложенная плиткой пологая лестница, уходящая влево к деревянному строению с тёмно-коричневой крышей и золотым куполом, увенчанным крестом.

– Злат, идём купальню посмотрим? – предложила Мила и побежала вниз. Злата устремилась за подругой.

Гена вслед за Владом свернул направо. Они прошли совсем немного и увидели подножие металлической лестницы с деревянными перилами. Влад легко взбежал по ступенькам, остановился и задрал голову:

– К монастырю ведёт.

– Поднимемся? – предложил Гена.

– Не вижу смысла: там вряд ли есть то, что мы ищем. Ты топай к девчонкам, – скомандовал он, – а я вдоль вала пройдусь, окрестности изучу.

– Давай, только не долго, – отозвался Гена, понуро спускаясь к купальне.

Влад энергично прошёл мимо неё, даже не взглянув, и скрылся в зарослях кустов. Гена с любопытством рассматривал приземистую постройку. Он никогда раньше не бывал в таких местах. «Похоже на избушку из какой-нибудь детской сказки». Внимание привлекла табличка.

– Купальня в честь свы блгы кны Олега Рязанского, – прочитал Гена. – Мил, а что значит «свы блгы кны»?

– Крюков, ты из дремучего леса что ли вышел?

– Нет, ещё не вышел, – Гена прислушался к шуму ветра в верхушках деревьев.

– Это сокращение слов «святой благоверный князь».

– Тот самый, который нашим подземным ходом раньше пользовался?

– Ага, скажи ещё твоим.

Гена обогнул крыльцо и подошёл к двери с надписью «Мужская купальня». Дёрнул за металлическую ручку и зашёл внутрь. «Прохладно тут». Пахло деревом и слегка застоявшейся водой. На одной стене предбанника – с десяток прибитых крючков для одежды, на другой – распечатанные молитвы в деревянных рамках.

Гена прошёл в следующую комнату. Крашеные коричневой краской перила с трёх сторон окружали квадратную купель, в глубине которой терялась лестница.

«Интересно, тут мелко?» – он с опаской посмотрел на мутноватую воду. Внезапно ему показалось, что там, на дне, притаилось нечто. Наблюдает за ним и ждёт, когда он нырнёт. Стало не по себе. Гена поспешно вышел, плотно закрыв за собой дверь, и сел на деревянный помост.

Из женской половины доносились приглушённые голоса:

– Может, искупаемся? – несмело предложила Злата.

– Не-а, я не буду: в святых источниках обычно температура от двух до четырёх градусов, причём, в любое время года.

– Такая ледяная?

– Ага.

Послышался свист. Гена обернулся. На тропе стоял Влад и махал рукой:

– Идите сюда: я нашёл его!

Из купальни выглянули девчонки:

– Что? Уже уходим?

– Влад, кажется, вход в подземелье нашёл.

– Да ладно!

Мила и Злата ринулись к Паршину.

– Эй, меня подождите! – крикнул им вслед Гена.

Они стояли у подножия земляного вала, заросшего травой и густым кустарником.

– Ну, и где тут лаз? – с удивлением спросил Гена.

– Не видишь? – Влад самодовольно улыбался.

Гена отрицательно помотал головой.

– Я тоже ничего не вижу, – отозвалась Мила.

– И зачем ты нас сюда позвал, Паршин: кусты показать? – презрительно хмыкнула Злата.

– А так? – Влад сделал шаг вперёд и резким движением пригнул ветки.

Гена присвистнул. Их взору предстала стена из красно-бурого кирпича, выглядевшая, как часть земляной насыпи, в глубину которой уходил тоннель.

– Кла-а-асс! – воскликнула Мила. – Как ты его нашёл-то: мы в упор смотрели и ничего не заметили?

– Интуиция подсказала. Да, Ген?

– При чём здесь я? – выразил недовольство Крюков, понимая, что прямо сейчас ему придётся лезть в этот самый тоннель вместе со всеми. Потому что отступать уже точно некуда. – И с чего ты решил, что это и есть вход в подземелье?

– Эффект домино. Слышал о таком? – Влад выпустил из рук ветки, и одна из них хлестанула Гену по руке.

«Ему прям нравится надо мной прикалываться», – он смерил друга хмурым взглядом.

– Я знаю, что это такое… – начала было Мила, но Паршин перебил: