– Добрый день, Вивиана, – радушно приветствовал ее доктор Джонс, поднявшись и предложив посетительнице кресло, – но что привело вас ко мне? Насколько мне известно, вы переехали на Титан.

Вивиана, всхлипнув, поднесла к огромным карим глазам платок.

– Доктор, вся моя жизнь рушится на глазах. Муж завел отношения с другой женщиной… все, что я знаю, – зовут ее Ниной, и в штаб-квартире ВЧВ только о них двоих и судачат. Терранка, наверное… Мы оба подали на развод, насмерть бьемся в суде из-за детей, а еще я в положении. Четвертого жду, – закончила она, скромно одернув пальто.

– Да-да, знаю, – откликнулся доктор Джонс. – И, если закон Менделя верен, на сей раз у вас должен родиться чистокровный терранин… хотя, кажется, законы Менделя применимы только для выводков.

Миссис Мюнстер в унынии поникла головой.

– На Титане, – жалобно заговорила она, – я беседовала и с юристами, и с медиками, с гинекологами, а особенно с консультантами по вопросам брака. За месяц каких только советов не наслушалась! Теперь я снова на Терре, но никак не могу найти Джорджа… Джордж исчез без следа!

– Увы, Вивиана, тут я вам помочь ничем не могу, – ответил доктор Джонс. – На днях я имел с вашим мужем недолгую беседу, однако в подробности он не вдавался… и, очевидно, стал настолько крупным дельцом, что к нему так, запросто, больше не подступиться.

– И ведь подумать только, – всхлипнула Вивиана, – всего этого он достиг благодаря идее, поданной мной! Блобельской идее!

– Ирония судьбы, – вздохнул доктор Джонс. – Что ж, Вивиана, если вам хочется удержать мужа, сохранить брак…

– Да, доктор, я на все пойду, только бы удержать его! Говоря откровенно, на Титане я прошла курс лечения – новейшего, крайне дорогостоящего, и… и все потому, что люблю Джорджа сильнее собственного народа, сильнее родной планеты!

– Вот как? – слегка опешив, откликнулся доктор Джонс.

– Благодаря последним достижениям медицинской науки, разработкам лучших медиков в Солнечной системе мне удалось стабилизироваться, – объяснила Вивиана. – Теперь я, доктор, остаюсь в человеческом виде не восемнадцать, а все двадцать четыре часа. Поступившись природным обликом ради сохранения брака с Джорджем.

– Величайшая из жертв, – изрядно растроганный, выдохнул доктор Джонс.

– Теперь, доктор, мне бы только отыскать его, и…

На Ио все было готово к торжественному началу строительства. Не без труда выползший вперед Джордж Мюнстер обвил выпущенной псевдоподией черенок церемониальной лопаты и кое-как ухитрился подцепить на штык символическую горстку земли.

– Сегодня великий день, – гулко пробасил он при помощи некоего подобия речевого аппарата, вылепленного из части скользкого, студенистого одноклеточного тела.

– Верно, Джордж, – согласился Хэнк Рамарау, стоявший неподалеку с кипой официальных документов в руках.

Представитель властей Ио – такой же громадный, полупрозрачный ком органического вещества, как и Джордж, – подполз к нему и торжественно принял документы.

– Немедленно передам правительству, мистер Рамарау, – прогремел он. – Уверен, с бумагами все в порядке.

– Ручаюсь, – заверил чиновника Рамарау, – мистер Мюнстер не возвращается в человеческий облик ни на минуту. Благодаря новейшим методикам, разработанным лучшими представителями медицинской науки, его непроизвольное преображение удалось стабилизировать в данной фазе, в фазе одноклеточного существа. У Мюнстера все без обмана!

– Этот исторический момент, – подумал громадный ком студня, одноклеточная ипостась Джорджа Мюнстера, мысленно обращаясь к толпе местных блобелей, собравшихся на церемонию, – означает новую, лучшую жизнь для тех, кто получит работу, процветание всей округи… и не забудьте о гордости за всенародное достижение, запуск в производство местного, насколько мне известно, изобретения, Волшебного Магнитного Пояса Мюнстера!

Толпа блобелей разразилась мысленными овациями.

– Этим днем я буду гордиться до конца жизни! – сообщил им Джордж Мюнстер и неторопливо, шаг за шажком, пополз к ожидавшей его машине с шофером, чтобы вернуться в Ио-Сити, в снятый для постоянного жительства номер отеля.

Однажды этот отель тоже перейдет в его собственность. Прибыль от поясов Джордж уже начал вкладывать в местную недвижимость: оно и патриотично, и, по словам жителей Ио, других блобелей, выгодно.

– Здесь, в этот день, я наконец-то достиг настоящего успеха! – мысленно пояснил Джордж Мюнстер всем, оказавшимся в пределах досягаемости излучения мозга.

Провожаемый исступленными восторженными криками, он вполз на трап и скрылся в кабине автомобиля титанской марки.

Черный ящичек

I

– Мисс Хияши, – заговорил Богарт Крофтс из Государственного департамента, – мы собираемся командировать вас на Кубу с религиозными наставлениями для тамошнего китайского населения. Уверен, непосредственная связь с Востоком послужит в этом хорошим подспорьем.

Джоан Хияши испустила едва слышный стон. Вся ее «непосредственная связь с Востоком» заключалась в том, что она, уроженка Лос-Анджелеса, посещала соответствующие курсы в Университете Санта-Барбары, однако, официально получив востоковедческую подготовку, упомянула о ней в заявлении о приеме на работу, как полагается.

– Возьмем, например, латинское «каритас», – продолжал Крофтс. – Какой смысл, на ваш взгляд, вкладывает в него Джером? «Милосердие»? Вряд ли. Тогда что же имеется в виду? Благожелательность? Любовь?

– Моя специальность – дзен-буддизм, – напомнила Джоан.

– Однако значение этого слова в позднелатинском употреблении известно каждому! – слегка опешив, приподняв убеленные сединой брови, возразил Крофтс. – А означает оно взаимное уважение порядочных, добрых людей! Скажите, мисс Хияши, хочется ли вам у нас работать? Если да, по какой причине?

– Да, мне хотелось бы сеять семена дзен-буддизма среди китайских коммунистов на Кубе, – подтвердила Джоан, – потому что…

Но тут она, призадумавшись, осеклась. По правде сказать, все дело решало хорошее, по ее меркам, жалованье: настолько высокооплачиваемую должность Джоан занимать еще не доводилось. С точки зрения карьеры – просто блеск!

– А-а, дьявол! – выругалась она. – В чем суть Пути? Нет у меня ответа.

Крофтс пожал плечами.

– Вижу, избранная специальность научила вас уклоняться от откровенных ответов, причем весьма изворотливо, – ядовито заметил он. – Однако… возможно, это только подтверждает, что вы неплохо обучены и для данной работы подходите как нельзя лучше. На Кубе вам придется столкнуться с весьма искушенными, образованными и вдобавок состоятельными даже по меркам Соединенных Штатов особами. Надеюсь, вы справитесь с ними так же непринужденно, как и со мной.

– Благодарю вас, мистер Крофтс, – откликнулась Джоан, поднимаясь с кресла. – Тогда… жду от вас известий?

– Да, впечатлить меня вам удалось, – негромко, будто бы про себя, проговорил Крофтс. – В конце концов, вы ведь – та самая юная леди, первой додумавшаяся скормить дзен-буддистские загадки мощнейшим вычислительным машинам Университета Санта-Барбары?

– Я первой проделала это, – поправила его Джоан, – однако идею мне подал друг, Рэй Меритан. Тот самый арфист, серо-зеленый джаз. Слышали?

– Джаз плюс дзен-буддизм, – хмыкнул Крофтс. – Пожалуй, на Кубе вы принесете Госдепартаменту немало пользы.

– Хочешь не хочешь, а из Лос-Анджелеса надо уезжать, и поскорее, – сказала Джоан Рэю Меритану. – Нет, правда. Не вынесу я здешней жизни.

Подойдя к окну гостиной, Джоан выглянула наружу. Вдали сверкала на солнце линия монорельса, по серебристой нити с немыслимой скоростью несся вперед такой же серебристый вагон…

Джоан поспешно отвела взгляд в сторону.

«Страдания… подлинные страдания – вот чего нам всем не хватает, – подумалось ей. – Вот чего мы лишены, поскольку можем уберечься от любых бед на свете. От каких бы ни пожелали».

– Так ты ведь и уезжаешь, – напомнил Рэй. – Едешь на Кубу склонять богатеньких купцов с банкирами к аскезе. И вдобавок – вот настоящий дзен-буддистский парадокс! – за солидное жалованье. Хм-м… пожалуй, подобные мысли натворят немало бед, если заложить их в вычислительную машину. Ладно, по крайней мере, там не придется каждый вечер торчать в Кристал-холле и слушать меня… если, конечно, тебе именно поэтому здесь жить невмоготу.

– Нет, не поэтому, – заверила его Джоан. – Наоборот, я собираюсь слушать тебя по телевизору и, может быть, даже воспользуюсь твоей музыкой для наставлений.

Отойдя в дальний угол гостиной, она извлекла из ларчика розового дерева пистолет калибра 7,65. Прежде он принадлежал второй жене Рэя Меритана, Эдне, застрелившейся из него в минувшем феврале хмурым, дождливым днем.

– Можно, с собой его захвачу?

– Из сентиментальных чувств? – хмыкнул Рэй. – Потому что Эдна покончила с жизнью из-за тебя?

– Вовсе не из-за меня. Эдне я нравилась и никакой вины в самоубийстве твоей жены за собой не чувствую, пусть даже она узнала, что мы… так сказать, видимся.

– И эта самая девчонка, – задумчиво проговорил Рэй, – постоянно втолковывает людям: не сваливайте, не сваливайте собственную вину на внешний мир! Как там зовется твой главный принцип? – с усмешкой спросил он. – Ах да, Принцип Антипаранойи! Патентованное средство доктора Джоан Хияши от всех душевных болезней: признай вину за собой, вини во всем только себя! Странно, что ты до сих пор не обратилась в веру Уилбера Мерсера, – неожиданно закончил он, смерив Джоан пристальным взглядом.

– Этого клоуна? – слегка оскорбилась та.

– В образе, как ты выражаешься, «клоуна» заключена немалая доля его привлекательности. Гляди, сейчас покажу, – сказал Рэй и включил телевизор у противоположной стены – черный, без ножек, в восточном стиле, украшенный орнаментом из знаменитых драконов времен империи Сун.

– Странно, что ты точно знаешь, когда там Мерсера будут показывать, – заметила Джоан.

– Так ведь интересно же, – пожав плечами, пояснил Рэй. – Новая вера, идущая на смену дзен-буддизму, волной захлестнувшая Средний Запад, докатившаяся до Калифорнии… Тебе, кстати, тоже полезно поинтересоваться, раз уж религия – твое ремесло и благодаря ей тебя берут на неплохую работу. Религия, дорогая моя, тебя кормит и поит, так что не торопись хулить руку дающую!

Действительно, на засветившемся телеэкране появился Уилбер Мерсер.

– Почему он молчит? – удивилась Джоан.

– Известно почему: на этой неделе Мерсер принял обет молчания. Полного молчания, – закурив, ответил ей Рэй. – Вообще-то Госдепартаменту следовало отправить на Кубу меня. Ты же самозванка. Неуч!

– Зато, по крайней мере, не клоунесса и не поборница клоунской веры! – парировала Джоан.

– Одна из дзенских поговорок, – негромко напомнил Рэй, – гласит: «Будда есть подтирка для задницы». А в другой сказано: «Будда нередко…»

– Помолчи, – резко оборвала его Джоан, – дай приглядеться к этому Мерсеру.

– Приглядеться? – с немалой насмешкой переспросил Рэй. – Господи, тебе от него только это и нужно? На Мерсера не смотрят, в том вся и суть.

Отшвырнув окурок в камин, он подошел к телевизору. Только теперь Джоан заметила перед телеэкраном небольшой металлический ящичек с парой ручек, подсоединенный к аппарату отрезком двужильного провода. Взявшись за ручки, Рэй тут же скривился от боли.

– Что с тобой? – встревожилась Джоан.

– Н… ничего страшного, – сквозь стиснутые зубы промычал Рэй, не отпуская ручек.

Уилбер Мерсер на экране медленно шел вдоль безлюдного голого каменистого склона холма. Худощавый, осунувшийся, средних лет, смотрел он не под ноги – в небо, и на узком, заостренном лице его не отражалось ничего, кроме безмятежного, бездумного покоя.

С шипением выдохнув, Рэй отпустил ручки.