Не ходи служить в пехоту! Книга 3. Завели. Сели. Поехали. Там разберёмся. Том 2 (страница 6)
Я тоже принял самые решительные меры. То, что я сам лично дежурю каждую ночь – это было уже сложившейся традицией еще с Закавказья, но меня на все три с половиной километра по фронту не хватит, и хронический недосып тоже давал о себе знать (иной раз забываешь кое-что). Во-первых, дал взбучку командирам взводов. Во-вторых, вытащил с позиций к себе замполита, чтобы разделить с ним ночь по частям. В-третьих, направил вместо замполита старшину (они через ночь менялись с техником). И главное – обязал командиров всех солдат, которые будут дежурить ночью, укладывать спать не позже шестнадцати часов дня. На деле они имели возможность лечь спать уже где-то в половине третьего, что я приветствовал.
Повторную подобную проверку я уже не проводил. Боялся. Могли свои подстрелить. Но стрельбу ночью вели частенько. Вызов огня артиллерии превратился в хорошую ночную традицию, как салют. Я знаю, что командиру полка жаловались на этот счёт неоднократно, но до меня претензии не доходили. Комбат тоже меня покрывал и одобрял своим молчанием.
Постепенно моя пехота обживалась.
Натаскали ковров, кастрюль, чайников, печек разномастных, солений, варений и всякой всячины. Частенько меня кормили свежей говядиной. Я знал, откуда всё это. Одно слово «мародёрка». Специально закрывал глаза, потому что считал важным, чтобы у солдата был быт как можно лучше. Чем лучше у солдата быт, тем лучше он службу тащить будет. И это для меня самое главное, ведь я им дать ничего не могу. Мне было всё равно, что будут думать о нас чеченцы. Чем хуже – тем лучше, меньше будет желающих в Россию вернуться.
Однажды техник притащил на КП роты ЗиЛ-131 с кунгом и прицепом. Это был брошенный кем-то автомобиль, прострелянный и разукомплектованный. Зато салон кунга и прицепа, на мой крайне непритязательный в этих условиях вкус, был в удовлетворительном состоянии и готов к проживанию. Приказал отмыть, и кое-что подделать. Договорился с командиром инженерно-саперной роты полка, и он отрыл нам окоп. Натянули маскировочную сеть. Жить можно. В кунге разместились мы с замполитом, в прицепе – прапорщики роты.
Глава 2
Май 1995 года. Чеченская республика. Окрестности Алхан-Юрта
На майские некоторых офицеров отпустили на несколько дней домой. После праздников пришли первые государственные награды. Для их вручения приехал генерал. Тридцать пять человек из моей роты, включая всех офицеров, были награждены. Получил орден Мужества и я.
Отметили. Налили водки в каску, и все награждённые, включая солдат и сержантов, из неё отхлебнули. Ради такого случая можно было выпить с подчинёнными, это не ради пьянства. Вот такую фронтовую традицию мы возродили. Как-то она пришла сама собой. То есть это не было каким-то продуманным заранее действием. Действительно, просто так получилось. Никаких пафосных слов и тем более грузинских тостов. Просто я сказал:
– За победу!
Это событие очень положительно повлияло на личный состав, и хоть мы не знали, за что именно нас наградили, по какому именно наградному листу, судя по составу награждённых, это были самые первые представления. Плохо было то, что многие из них увольнялись, хотя могли послужить очень хорошим примером всем остальным.
Многие бойцы к этому времени полностью преобразились, сильно поменялось мировоззрение, и теперь мы без всякого пафоса могли считать друг друга товарищами. Я всё меньше и меньше походил на «полицейского» и стал для них своим командиром.