А еще через секунду я не думал уже ни о чем, пытаясь повернуть голову от залитой кровью торпеды в сторону моей семьи. Раз за разом машина содрогалась от ударов, медленно сыпалось лобовое стекло, а салон заполнило не то дымом, не то паром. Больше всего на свете в этот момент я мечтал о том, чтобы семьи сейчас со мной, в этой поездке, не было.

Стряхнув с волос снег, я поднялся на ноги и, осмотревшись, зашагал к большому сугробу метрах в пятидесяти от меня. Подтаявший снег слипся в один сплошной ком, но я с остервенением разгребал его, отбрасывая в сторону. Вскоре из-под снега показался капот моей «Нивы», напоминающий скорее дуршлаг, чем деталь. Машина как будто побывала в бою. Находясь словно в тумане, я машинально пересчитал пробоины от осколков взорвавшегося метеорита. Почти два десятка.

– Кучно пошло, – горько усмехнулся и, прикинув, как проще всего добраться до пассажирских сидений, шагнул было вперед, но резко остановился.

Нет уж, они живы!

– Они живы, вашу мать! – проорал я неизвестно кому и, развернувшись, зашагал домой.

Уже недалеко, совсем скоро я их увижу…

Поселок с первого взгляда производил угнетающее впечатление. Даже более того, он был страшен, словно замерзший труп хорошего знакомого, которого ты только вчера видел здоровым и жизнерадостным. Не горящие фонари, мрачные, темные окна, некоторые даже без стекол, занесенные снегом ворота, а в некоторых дворах и вовсе сброшенные на землю или покосившиеся и распахнутые настежь.

Нет, некоторые дома производили впечатление жилых, но не все, далеко не все… Наш дом был не похож ни на те, ни на другие. Не брошенный совсем, но явно пустой. Вроде и сугроб у ворот лежит, но маленький, явно не с начала зимы наметало. Ворот старых нет, но вместо них висят уже другие, пусть деревянные, но все же. На стене сайдинг зияет большой рваной дырой, но в капитальной стене та же дыра заложена кирпичом. Окна на недостроенной мансарде заколочены, но на первом этаже блестят абсолютно целыми стеклами…

Не знаю, сколько я так стоял, разглядывая и не узнавая построенное своими руками жилище, свою крепость, но в какой-то момент пришло понимание, что так только хуже. Страх так и продолжит меня терзать, но ровно до тех пор, пока я не узнаю правду, какой бы она ни была.

Одним движением перемахнув через ворота, я уверенно направился к входной двери. Запасной ключ оказался там же, где мы его обычно оставляли, стоило отковырнуть заглушку уголка на одной из ступеней, и все.

Замок открылся легко, хотя я ожидал, что придется его отогревать, и гадал, где в это время суток взять зажигалку. Наконец, постояв несколько минут перед закрытой дверью, я решительно распахнул ее и шагнул внутрь.

Внутри дом выглядел так, словно его обитатели ненадолго уехали в отпуск, причем не так давно. На вешалке висела зимняя одежда, у двери стояла обувь. Блестел чисто вымытый ламинат на полу, двери в комнату плотно закрыты. Но при этом при дыхании у меня изо рта вырывался пар. Еще раз осмотревшись, я распахнул ближайшую дверь и, включив свет, шагнул в котельную. Осмотрел вентили на трубах отопления и в скважине, повернул сливной кран и, глядя на небольшую каплю воды, упавшую в облицованное плиткой отверстие для ведра, невольно улыбнулся. Воду из системы слили, значит, дом жильцы покидали осознанно, заранее подготовившись.

В санузлы я заходить не стал, так что следующей на моем пути оказалась кухня. Там царил такой же почти идеальный порядок. Чистый стол с пустой хлебницей в уголке у стены, вся посуда в шкафах, там же, в уголке, начатая пачка сигарет, всегда лежащая на одном и том же месте, на всякий случай отключенный от сети и приоткрытый пустой холодильник. Разве что моя кружка на подоконнике, с пятном засохших остатков кофе на дне. Да, была у меня такая привычка – перед поездкой, когда семья куда-нибудь собирается, стоять у окна и спокойно пить кофе, стараясь отстраниться от неизбежно возникающей суеты и ругани.

Вздохнув, я открыл следующую дверь. Детская. Ну, здесь сложно что-то понять. Заправленные, но изрядно помятые кровати, разделенные перегородкой, стол сына, полка с учебными принадлежностями, шкаф с одеждой и комод, полный старых и новых игрушек. Вроде бы все по-старому, и в то же время что-то не так. Нет ноутбука. Зато дорогой новомодный телевизор висит на стене там, где раньше была доска для рисования.

В соседней комнате, нашей спальне, с виду изменений не было. Я открыл встроенный шкаф и, шагнув внутрь, осмотрелся. Ну черт его знает. Какая-то одежда осталась, какой-то нет, непонятно… Дорожных сумок на привычном месте не оказалось. А может быть, они все сейчас в том самом городе, где я очнулся, и я зря сюда рвался? Выйдя на кухню, я прихватил с собой табурет и вернулся в шкаф. Вся мебель в доме была изготовлена мной самим, было бы странно, окажись иначе, и в свое время я не смог удержаться от изготовления удобного тайника. Щелкнул замками, и часть потолка под моими пальцами слегка приподнялась, высвобождаясь, а потом плавно опустилась, открыв моим глазам несколько отсеков, плотно закрытых пластиковыми крышками. Пока здесь хранилась лишь семейная заначка на самый черный день да купленный почти год назад у цыган на рынке мощный шокер. Точнее, когда-то это все там хранилось, сейчас же в тайнике пряталась только пыль. И это обрадовало меня больше всего.

Спустя полчаса, запустив скважину и систему отопления, я, не раздеваясь, уселся перед компьютером в спальне и, небрежно щелкнув кнопкой, приготовился ждать, пока он загрузится. Ответом мне стал черный экран монитора с несколькими строчками системного текста.

– Сдох, что ли? – задал я риторический вопрос и, достав из шкафа ящик с инструментами, быстро повыдергивал из системного блока все шнуры и снял боковую крышку. – Блин, ведь месяц назад же пылесосил! – возмутился я, но заниматься чисткой пыли не стал.

Не до того сейчас. Посидел, посмотрел на внутренности агрегата, вспоминая, что в нем когда-либо ломалось, затем начал шевелить шлейфы и провода – на всякий случай, вдруг где контакт пропал?

Наверное, сейчас с точки зрения любого человека, знакомого с устройством компьютеров, я был похож на неопытного автолюбителя, который стоит у открытого капота внезапно заглохшей машины, понимая, что что-то делать надо и сама по себе эта железяка не поедет, но вдруг случится чудо: тут пошевелю, тут дерну, и все заработает?

Ну а когда чуда не произошло и сломанный аппарат не поехал, точнее, не включился, я растерянно поскреб в затылке и начал вспоминать все, что знаю о его начинке. Чего-то явно не хватало, но чего? Так ничего и не придумав, я поднялся с пола и отправился на кухню, где не спеша сварил себе кофе и, достав из шкафа блюдце вместо пепельницы, закурил. И лишь после этого нехитрого ритуала я наконец сообразил, что же не так: в системнике не было жесткого диска.

Опять странности: зачем вынимать жесткий диск, куда-то уезжая? Чтобы вставить в новый комп? Впрочем, это все мелочи по сравнению с остальными загадками. Докурив сигарету, сходил в спальню и, стащив с кровати матрац вместе со всей постелью, постелил его прямо на полу, рядом с радиатором, и оставил греться. Ну а сам достал наган и, постелив на столе полотенце, принялся его чистить. Если здесь действительно такой дурдом, как все рассказывают, то лучше подготовиться. Оружие, конечно, не лучшее, но могло бы и такого не быть, особенно если вспомнить, что изначально я вообще ствол брать с собой не собирался и думал ограничиться лишь наличными деньгами, взятыми из кошельков у трупов.

В процессе чистки стало понятно, что из револьвера явно недавно стреляли – из ствола ощутимо несло запахом сгоревшего пороха, но и сильно загаженным оружие не было, чувствовался своевременный уход. Серийный номер на месте, а значит, ствол не бандитский, но и не со складов, судя по вытертой на боках краске. Закончив чистку, я взвел курок и медленно потянул за спусковой крючок. Тугой, случайно не выстрелит. Еще несколько раз вхолостую щелкнув бойком, я убрал наган в кобуру и, мельком глянув в окно, отправился спать. Скоро наступит утро, а следом за ним придут новые заботы и трудности.

Разбудили меня две вещи: яркое весеннее солнце, бьющее прямо в лицо, и жара. Отбросив одеяло, я провел рукой по мокрым волосам. Надо же было так крепко уснуть… Нет, дома было не слишком жарко, но ночью я надел сразу два свитера и укутался в одеяло, рассчитывая скидывать лишнюю одежду по мере потепления, но не получилось. Впрочем, может, оно и к лучшему, зато проснулся не слишком поздно. Часов в доме не было, но, выглянув в окно, я убедился, что сейчас позднее утро. Отлично.

Скинув с себя одежду – а кого мне стесняться в пустом доме? – я отправился в ванную. Там, включив воду, чтобы немного стекла, подошел к зеркалу и стал изучать изменения в своем теле. С трудом оторвав взгляд от уродливого шрама на виске, я перевел взгляд на ставшую заметно короче прическу. Ну как прическу… Простую стрижку под одну насадку. Прямо как в армию вернулся. На лице больше изменений не было. Все тот же перебитый нос крючком, карие глаза и двухдневная, начинающая седеть щетина. А вот еще ниже без страха смотреть было страшно. Вся левая часть груди усеяна звездочками почти круглых рваных шрамов размером с рублевую монету. Четыре осколка. Нахмурившись, я коснулся рукой одной из отметин, как раз напротив сердца. Странно, что я еще живой. Может быть, лобовое стекло удар сдержало или осколок перед попаданием от чего-то отрикошетил? Я развернулся и осмотрел спину. Там шрамов не было. Ни одного сквозного. Даже не знаю, повезло или нет? Наверное, все же повезло. Еще две отметины на правой ноге, рядом друг с другом, чуть ниже паха. Насколько я знал, где-то в этом месте находится артерия, но раз я жив, значит, в нее не попало. Повезло. Или, наоборот, не повезло? Мог же выехать на десяток минут позже, тогда вообще бы ничего не произошло.

Приняв ванну, я собрал мокрую от пота одежду, швырнул ее в корзину для грязного белья и отправился на кухню, продолжать утренний ритуал. С тоской посмотрев на пустой холодильник, достал с полки коробку с овсянкой и, брезгливо поморщившись, поставил ее обратно. Ненавижу кашу. Свежесваренный ароматный кофе тоже не принес особого удовольствия, ибо без молока. Что поделать, я человек привычки.

Отсутствие привычной повседневной одежды тоже не улучшило мое настроение. Постояв несколько минут над кроватью, на которой двумя кучками лежала вчерашняя с чужого плеча и парадно-выходной черный костюм, который я искренне ненавидел и надевал только в исключительных случаях, уступая ворчанию жены, мысленно плюнул и достал из шкафа пакет с рабочей одеждой.

Развернув старый выцветший костюм «Горку», с сомнением осмотрел его, задержавшись взглядом на нескольких не отстиранных пятнах краски на кителе, и, махнув рукой на все сомнения, начал одеваться. Плевать на внешний вид, костюм чистый, удобный, а кому не нравится – пусть идут лесом. В прихожей я обул трофейные берцы и пальто и с сомнением посмотрел в зеркало. При случае надо бы купить нормальную куртку, да и шапка бы не помешала. Это вчера, когда голова буквально раскалывалась на куски, холод был только в радость, а сейчас лучше одеться по погоде.

Уже выйдя на улицу, хлопнул ладонью по лбу и, вернувшись на кухню, забрал со стола револьвер без кобуры и сунул в карман. Потом, немного подумав, положил во внутренний карман поддельный паспорт и всю оставшуюся наличность. Вот теперь я готов. Заперев за собой дверь и с сомнением посмотрев на заснеженную остановку, вздохнул и пошел в противоположную сторону. Торопиться уже некуда, к тому же я толком не понимал, с чего начинать поиски, а вот желудок твердо знал, что мне сейчас нужно. А значит, путь мой лежал в ближайший продуктовый магазин, он же единственный на весь поселок.