Невысокий худой подросток с белыми растрепанными волосами вышел из-за угла и присел рядом с трупом. Он обмакнул палец в кровь, сунул в рот, а затем сплюнул.

– Фе, такая гадость. Даже я это жрать не стану, – скривился он. – Но в целом обстановочка тут поприятнее, чем в чистеньком кафе, не находишь? Раз уж ты пожелала меня видеть настолько, что на портал до этого городишки расщедрилась, то сделай одолжение, не заставляй смотреть на жрущих людей. А то вдруг и у меня аппетит проснется. Хи-хи.

Он засмеялся и уселся на обезглавленный труп, используя тот как сиденье.

Анна прищурилась. Нику Альбеску был последним нелюдем из всех, с кем бы она сама предпочла сидеть за одним столом. Но ситуация была такова, что разговор с ним необходим, а официальный вызов через повестку мог повлечь ненужные сплетни и слухи.

– Уютно тут, почти по-домашнему. – Нику поднял на нее красивое точеное лицо, которое портили две татуировки, нанесенные под глазами в виде красных слезинок.

– Я всегда знала, что твои вкусы весьма специфичны, – поморщилась Анна.

Впрочем, какие еще вкусы могут быть у древнего вампира, некогда входившего в состав Арджеша? Правда, пути его и его братьев, насколько она знала, разошлись много веков назад, и с тех пор никаких притязаний на власть Нику не предъявлял. Развлекался тем, что собрал цирковую труппу из людей и нелюдей и гастролировал с ней по свету.

Большинство считало, что он сошел с ума, и это было не далеко от истины. Нику Альбеску был больным на всю голову садистом, издевающимся над своими подвластными и получающим удовольствие от чужих страданий.

Порой Анне казалось, что это – действительно так. Порой – что он просто искусно притворяется.

Так или иначе, когда Арджеш был мертв, Нику стал одним из первых, кто перешел на сторону Арбитров, и он сделал многое для того, чтобы мир не погрузился в хаос, после того как старый порядок рухнул.

Например – выступил против древних тварей, которых Арджешу удавалось держать в узде и которые теперь не понимали, почему вдруг должны перестать убивать всех, кто им не нравится, и подчиняться какому-то там «закону».

– Если тебе так будет удобнее, то изволь. – Анна подняла с земли упавшую при обороте папку и подала Альбеску.

Тот взял ее, попутно попытавшись схватить девочку за руку, Арбитр едва успела выдернуть ладонь, как над ней щелкнули зубы.

– Всего лишь хотел облобызать вашу ручку, – хихикнул подросток, лениво листая документы. – Какое увлекательное… чтиво. Что ты хочешь мне этим сказать?

– Знаешь, что объединяет тех, кто описан в этой папке? – вздернула брови девочка.

– Просвети меня, о крокодильчик моего сердца. – Нику откровенно начал строить ей глазки.

«Клоун!» – мысленно закатила глаза Анна, стараясь не отвлекаться на позерство.

– Эти древние заточены благодаря тебе. А ты, благодаря им, получил послабления и хорошие условия сосуществования с Арбитрами.

Когда дело было сделано и мир восторжествовал, с Альбеску подписали договор, согласно которому он получал полную свободу действий и передвижений, не подвергался никаким ограничениям, за исключением одного – он не может убить ни одно разумное существо. Из этого правила есть исключение – раз в десять лет он может взять определенное число людей или нелюдей на работу к себе в цирковую труппу и вот с ними делает что хочет. Арбитры не имеют права вмешиваться и укрывать у себя тех, кто принадлежит вампиру. Одно условие – будущие «цирковые артисты» должны дать добровольное согласие.

Анна сама участвовала в составлении договора, и тогда она думала, что никто в здравом уме не пойдет в услужение к Нику, тем более добровольно. Гипноз, обман – все это было исключено.

Каково же было ее удивление, когда оказалось, что тот в первые же десять лет получил чуть ли не толпу из желающих. Да, кто-то был опустившимся отребьем и сбродом, которому некуда больше идти, но были и уникальные в своем роде нелюди, поведение которых Анна искренне не могла понять. Особенно когда видела кровавые расправы, которые порой устраивал среди своих заскучавший древний.

– Хорошие условия? – возмутился подросток. – Да я шага без вашего одобрения шагнуть не могу. Не то чтобы сожрать кого-то! И это вы называете хорошими условиями? Пфф…. – Он обиженно надулся и показал язык.

– Кроме тебя, были и другие, кто перешел на нашу сторону.

– Солнце – жаркое, трава – зеленая, Анна Рихард – занудная. Очевидные вещи и я умею говорить. При чем тут это? – вздохнул Нику. – Ты меня за этим позвала? Напомнить, чтобы я ценил что имею? А я-то думал, у нас будет свидание.

Он снова потянулся к ее руке.

– У меня ведь есть еще вакантное местечко на вечное рабство… Тебе не надоело копошиться в своих бумажках? Как насчет все бросить и присоединиться ко мне?..

Анна строго прищурилась, и Нику тут же поменялся в лице.

– Да шучу я, шучу. Уже и пошутить нельзя…

– В последнее время кто-то пытается вызволить заточенных древних. Но отчего-то только тех, кого ловил ты, – припечатала Арбитр, внимательно следя за реакцией Нику.

– А чего ты на меня так смотришь? Эй, уж не подозреваешь ли ты меня?

– Согласись, совпадение подозрительное, – хищно улыбнулась девочка.

– Если ты меня в чем-то подозреваешь, то стоило вызвать на допрос официально, – нагло заявил подросток, рассеянно отрывая кусочек окровавленного мяса и машинально засовывая в рот. – Тьфу, ну и гадость. Что за отвратительный тип, даже кровь провоняла дерьмом.

– Нику, мы оба знаем, что ты только прикидываешься идиотом. У меня нет ни одной зацепки в твою сторону, но если я узнаю, что за этим стоишь ты…

Подросток поднялся на ноги, приблизил свое лицо к ее.

– Раз ты знаешь, что я не идиот, – прошептал он, – то стоило довести логическую цепочку до конца и понять, что у меня бы не было неудачных попыток кого-либо вытащить. Все получилось бы с первого раза.

Проулок погрузился в тяжелое молчание. А Арбитру вдруг пришло в голову, что задумай Альбеску устроить всеобщий хаос, у него действительно могло бы получиться. Не слишком ли много свободы они ему дали?

– Видела бы ты свое лицо сейчас. Не будь такой серьезной, – засмеялся Нику, заливисто и звонко, как полагается всем подросткам. – Все те твари ненавидят меня за то, что я сделал. Окажись они на свободе – отправятся мстить. Я, по-твоему, похож на сумасшедшего?

– Ну вообще – да, – не стала скрывать Анна.

– Эх, а я-то думал, что ты меня любишь. – Голос Альбеску наполнился слезами. Но он тут же перешел от печали к буйной радости. – О, а может быть, ты хочешь, чтобы я помог вам вычислить мерзавца, который за всем этим стоит? Я согласен! Но… не просто так.

Он схватил труп, словно тот был пушинкой, приобнял за талию и принялся кружиться с ним в вальсе, разбрызгивая всюду кровь.

– И что ты за это хочешь?

– Не много. Совсем не много. – Возиться с телом быстро надоело, оно было отброшено в сторону и упало на мусорный контейнер. – Хочу, чтобы вы дали мне право забрать любого. Человека. Не человека. Вне зависимости от его согласия. Тот, на кого укажу, будет моим.

– Нет.

– Нет? Но это всего одна жизнь. Подумай, сколько жизней окажется под угрозой, если все те твари, куда менее красивые, милые и договороспособные, чем я – окажутся на свободе.

– Нет.

– Никто даже не узнает, что не добровольно. Гипноз, всего делов…

– Я сказала – нет, – отрезала Анна, добавляя в голос силу.

– Ну нет так нет, чего орать то… – Нику пристыженно вжал голову в плечи. – Как хочешь. Мое дело предложить. Ваше – обосраться.

– Что ты сказал?

– Ваше дело, говорю – отказаться, – с милой улыбочкой повторил подросток. – Еще что-то? Или можно считать наш разговор законченным?

Подавив волну раздражения, Анна задала последний интересующий ее вопрос:

– У тебя ведь есть провидица. Она предупреждала тебя об опасности? – Все-таки в одном Альбеску был прав. Вырвавшиеся древние будут настроены к нему отнюдь не дружелюбно. – Я хочу с ней связаться.

– А я хочу, чтобы ты мне кофе по утрам в постель приносила, но я ведь молчу о своих желаниях, – нагло подмигнул подросток.

– Я спрашиваю скорее из вежливости. У тебя нет рабского договора с ней. Она свободный нелюдь. Если ее вызовут в управление, то она не сможет отказаться от… беседы.

– У вас сидит целый отдел фавнов, гадалок, пророков и прочих шарлатанов. Зачем вам она? – На мгновение в глазах древнего впервые за весь разговор мелькнули настоящие чувства. Собственничество, злость, раздражение. Мелькнули. И тут же исчезли. – Попробуешь прислать ей вызов, и она тут же угодит ко мне в рабство. А сама знаешь, тот, кто подписал договор со мной, Арбитрам больше не подчиняется.

И снова гнетущая тишина, которую прервал шлепнувшийся с мусорного контейнера на землю труп.

«Если он за столько лет не уговорил ее на добровольное согласие, то сделает ли это сейчас?» – мысленно прикинула Анна. Если дело зайдет далеко, то придется все же попытаться связаться с этой девушкой.

– Что ж. Очень увлекательная беседа. Но если это все – я, пожалуй, пойду. Надеюсь, у вас в управлении не откажутся мне на обратную дорогу тоже портал выдать? У меня вечером представление в столице, я даю сольный номер, нужно успеть. Видишь, как я тебя ценю? Ради тебя такую дорогу в этот город проделал.

Альбеску ушел, оставляя Анну Рихард одну. Постояв немного, Арбитр вздохнула и снова потянулась к телефону:

– Алло, Анна Эхнатоновна, слушаю вас.

Посмотрев на безголовый труп, она вздохнула и тоскливо подумала о том, что следующие полдня придется убить на отчет о происшествии.

– Алексей, пришли группу зачистки…

Глава 14

Внешне дом выглядел вполне обычно и ничем не выделялся среди прочих, если бы не пикантная розовая иллюминация в зашторенных окнах и не мерцающая вывеска «Массажный салон «Пряничный домик». Вокруг вывески были изображены женские и мужские силуэты.

Место – тупик, да ещё и огорожено шлагбаумом. Здесь только этот самый салон и еще парочка непримечательных фирм.

– А где мы? – растерянно спросила я, тряхнув головой.

Оставалась надежда, что мы войдем в какую-нибудь другую дверь, но Роман, выскочивший наружу первым, уверенной походкой направился к той самой, которая вела в массажный салон. Интересный выбор для уединенного места, в котором можно поговорить по душам.

– Хотел бы я знать, – криво усмехнулся Яр.

Он вышел из машины сам и помог выбраться мне. Галантно подал ладонь – и этот жест явно не укрылся от моего отца. Я лопатками почувствовала прожигающий взгляд папы, который стоял чуть позади нас. Чисто из вредности сжала руку Ярослава сильнее, переплетя наши пальцы.

А что, он мой жених, имею полное право. Да и, если честно, так спокойнее. Несмотря на всю ненормальность ситуации, в которую мы угодили, Ярослав не казался опасным древним, от которого нужно бежать, сверкая пятками.

Напротив, его невозмутимость в любых обстоятельствах передавалась и мне. Я перестала ощущать себя загнанной мышкой, которая дрожит под строгим отцовским взором.

Консумировать брак я от этого не побегу, конечно же.

Высший сопротивляться не стал, как и вырывать руку. За что я была ему тоже благодарна.

– Чего вы застыли? – Роман махнул нам, придерживая дверь. – Заходите, будьте как дома.

Мы попали в просторный холл. Несколько зон ожидания, за которыми скрывались кожаные диванчики и низенькие кофейные столики. Сейчас все эти зоны были открыты, но их можно было занавесить плотными шторами от посторонних глаз. Из каждой зоны куда-то вела отдельная дверь. Пахло эфирными маслами, играла расслабляющая музыка. С виду – всё прилично. Но почему-то не покидало ощущение, что это место какое-то неправильное.

Судя по окаменевшему лицу Ярослава, на скулах у которого явно проступали желваки, не только меня.