Я представила себе человека с пистолетом, стоящего на лестнице, а напротив него, чуть ниже, моего отца. Максимально подробно, со всеми деталями обстановки. Тот момент, когда я нашла папино тело, врезался мне в память как семейная фотография, что висит на стене и уже давно намозолила глаз.

Мне нужен тот, на лестнице!

Я снова сжала кристалл в руке и мысленно послала в него эту картинку.

На сей раз получилось. Голова закружилась, и я на всякий случай села на кровать.

Почему-то я думала, что кристалл волшебным образом перенесет меня в нужное место, но он, оказывается, работал иначе.

Картинка моей комнаты перед глазами сдвинулась. И, хоть я и чувствовала, что до сих пор сижу на кровати, но мозг уверял, что я неожиданно научилась летать и выпорхнула прямо сквозь закрытое окно в пасмурное московское небо. Набирая скорость пронеслась над зданием МГУ, двигаясь от него на северо-запад – чувство сторон света у меня врожденное, как у птиц – достаточно быстро перелетела через неизвестный лесок и оказалась в замкнутом овальном микрорайоне со странным круглым домом в центре.

Полет замедлился. Преодолев четверть круга, я остановилась напротив окна седьмого этажа, успев заметить только вывеску продуктового магазина под ним, а затем, также, как бесплотный призрак, проникла через окно и уперлась в одутловатое лицо мужчины. На вид ему было глубоко за пятьдесят, хотя, если убрать синеватые мешки под глазами от ежедневного употребления алкоголя, наверняка он был несколько моложе.

Картинка перед глазами померкла. Я снова сидела в своей комнате. Кристалл в руке тут же рассыпался в пыль, которую я неторопливо и задумчиво высыпала на пол.

Достав смартфон, я принялась изучать карту. Слава всем богам, в этом городе было всего два круглых дома. Они находились не так далеко друг от друга, но мне был нужен тот, что подальше от универа.

Теперь я знала адрес.

Колебаться и раздумывать больше было нельзя. А то я начну рефлексировать и искать повод сделать то, что задумала, не сегодня.

– Ты куда собралась? – каркнул Вольдемар.

– Я нашла его! – коротко отозвалась я, надевая кроссовки.

– Ты не пойдешь одна! Это опасно! – заявил он, но я уже выскочила за дверь и захлопнула ее за собой.

Нянька мне не нужна. А безопасность, случись чего, обеспечит скип.

Но как только я вышла из подъезда, Вольдемар приземлился мне на плечо.

– Думала я не сумею открыть окно? Хорошего же ты обо мне мнения! – фыркнул он.

– Ты представляешь, как на меня будут смотреть в автобусе, если я поеду с тобой на плече? Забыл первую ночь тут? Да я сразу стану героиней десятка роликов в интернете. Оно нам с тобой надо, такую популярность огрести?

– Хорошо. Адрес? Я встречу тебя там.

Я назвала улицу и номер дома. Вольдемар крякнул и улетел.

Когда я вышла из автобуса и прошла через небольшой парк, возле самого круглого дома ворон опять сел мне на плечо.

– Если бы ты сказала номер квартиры, я бы уже провел разведку.

– Я и сама его не знаю.

Я подошла к нужному продуктовому, отсчитала седьмой этаж и некоторое время разглядывала балкон. Старое деревянное окно, в то время как соседи то уже давно обновили свои на модные пластиковые. Балкон не был остеклен, в отличие от большинства остальных. Обитатель этой квартиры явно жил небогато.

Пройдя через арку во внутренний круглый двор, я прикинула нужный подъезд. К сожалению, не знала как и где можно посмотреть внутреннюю планировку, так что, оказавшись на седьмом этаже, не могла выбрать нужную дверь. Мне точно нужно было направо от лестницы, но вот в которую из двух квартир?

– Скройся! – приказала я Вольдемару.

Он слетел с плеча и приземлился рядом на ступеньки лестницы, так, чтобы его не было видно в глазок.

Я позвонила в ближайшую дверь.

– Кто там? – спросил женский голос.

Я вздрогнула.

Неужели это она, мама?

– МФЦ. Опрос о качестве коммунальных услуг, – сказала я фразу, которую слышала в подобной ситуации в каком-то дешевом сериале.

Дверь открылась.

– А удостоверение покажете? – спросила совершенно незнакомая мне женщина в цветастом халатике.

Я мельком глянула через ее плечо. Обстановка в квартире была не та. Тут достаточно недавно был ремонт. От двери просматривался весь коридор до кухни, где белело новое пластиковое окно.

– Не дают нам удостоверения. Не бойтесь, я внутрь не пойду. Просто скажите, насколько вы оцениваете работу вашей управляющей компании от одного до пяти?

– Да насколько этих дармоедов оценивать? Двойка им. Или кол вообще. Кран, когда тек, так сантехник две тыщи потребовал за починку, хотя это их обязанность.

Я сделала вид, что что-то отметила в смартфоне.

– Спасибо, – кивнула я.

Мне хотелось поскорее избавиться от нее, но женщина, похоже, давно ждала возможности выговориться.

– А вот батарея в комнате вечно холодная зимой. Каждый раз их зову, а они только руками разводят – дескать менять надо. Опять, значит, плати!

– Заткнись, – каркнул Вольдемар, выходя из-за угла.

– Ой! – пискнула женщина, отпрянула назад в квартиру и тут же закрыла замок.

– Звони, – приказал ворон, разместившись у меня на плече.

Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.

Скип на всякий случай сполз поближе к ладони.

Я несколько раз настойчиво надавила на кнопку звонка, но за дверью не раздалось ни звука.

Пришлось постучать.

Внутри точно кто-то был. Я различала голоса. Только они либо не слышали меня, либо не хотели реагировать.

Пришлось со всей силы дубасить по двери кулаком.

Голоса внутри стихли. Кто-то все-таки направился к двери.

Во мне с каждым его шагом словно сжималась огромная опасная пружина.

Пять, четыре…

Этот человек не стал смотреть в глазок. Замок щелкнул.

Три, два.

Замок щелкнул во второй раз.

Один.

Дверь приоткрылась и в щели показалась красная незнакомая рожа изрядно подвыпившего мужчины.

– О… А ты кто? – спросил он.

Я дернула рукой и скип, подчиняясь внутреннему приказу, резко увеличился в размере и превратился в небольшую металлическую бейсбольную биту.

Ноль.

Я дернула на себя дверь, и одновременно ударила битой. Несильно, но точно по колену. Это всегда достаточно болезненно. Я знаю – пару раз получала от Тоби по этому суставу во время детских тренировок.

Незнакомец коротко вскрикнул и упал в прихожей, попутно снеся со стены вешалку. Я перешагнула через него и прошла в квартиру.

Ошибки не было – наконец попала в нужное место. Я помнила эти старые обои невнятного болотно-коричневого цвета. Комнат было две. Коротко заглянула в первую: там на диване сидела маленькая девочка лет четырех-пяти. Я быстро прошла дальше – вторая была абсолютно пуста и захламлена так, что там можно было ноги сломать, поскользнувшись на разбросанных по полу банках, бутылках, ведрышках лапши быстрого приготовления и прочего мусора. Но людей в ней не оказалось.

– Сема, че там? Ты че, упал? – раздался голос с кухни.

Через две секунды и пять шагов я оказалась там.

Лицом к лицу с убийцей моего отца.

Простая не отягощенная интеллектом одутловатая рожа типичного алкоголика. Я бессмысленно искала в его глазах хоть что-то. Силу, храбрость, хитрость. Что-нибудь, что дало бы подсказку как это ничтожество вообще смогло одолеть папу.

Ничего. На меня смотрело животное. Точнее тот, кто на пути полной деградации до зверя прошел уже добрую половину пути.

Скип вытянулся в длинное лезвие, которое уперлось ему в грудь.

Даже это не заставило его испугаться. Он просто не понял, что происходит. Его мозг уже разучился быстро реагировать.

– Как тебя зовут? – спросила я.

– Иван, – он икнул от неожиданности и добавил, – Сидоров.

Ох уж этот наивный мир, где все сходу называют свои истинные имена, отдавая мне власть над ними. Ну что ж, ему же хуже.

– Так вот, Иванушка дурачок. За все поступки рано или поздно приходится платить. Ты думаешь, что, если, выстрелив из пистолета и украв красавицу, сбежал за тридевять земель, за горы высокие и моря глубокие, через леса колючие, то тебя никогда не найдут?

Вот тут он понял. Вспомнил. И вздрогнул.

Да, такой эпизод своей жизни забыть сложно. Даже по пьяни.

– А ты кто? – испуганно спросил он, переводя взгляд то на Вольдемара на моем плече, то на меня.

– Дочь, – прошипела я.

– Чья? – опешил он.

– Того, кого ты убил. И той, которую увез с собой, тупица!

Я так ждала этот момент, когда вот так выкрикну в лицо этому ублюдку обвинения, а потом проткну его мерзкое сердце. Только сейчас все было неправильно. Как-то не так.

– Че? – тупо переспросил он.

Я растерялась. Не ожидала, что мою речь просто не поймут. Повторять – означало унизится, пойти у него на поводу. А убивать того, кто даже не понял за что его карают – тоже никуда не годилось.

– Я дочь Василисы! – крикнула ему в лицо.

Это все же вызвало некоторые движения в его мозгу. Взгляд на некоторое время помутнел и стал рассеянным.

– Вот тварь! – неожиданно заявил он. – Она еще и ребенка от меня скрыла!

От этого я растерялась. Стройная картина мира рушилась на глазах.

– В смысле? – спросила я. – Ты не знал?

– Откуда? – гаркнул он.

В коридоре все это время благим матом голосил Семен, а теперь, судя по звукам, он все-таки начал подниматься.

– То есть ты приперся к нам в дом, убил моего отца, похитил мать и не знал, что там еще есть я?

– Я спасал украденную монголом девушку! Эту… как ее… «Красу Москвы». Прилетел, значит, ко мне однажды голубь. А к нему записка приложена. Мол так и так, ты мой суженый, потому горлица к тебе и прилетела, и что похитил подлый монгол красавицу русскую. И клубочек к лапке прилажен. Ну в записке там еще где в полночь встать, как клубочек бросить, чтобы он путь показал. Приезжай, забирай, а еще в приданное сокровища несметные заберешь. Я сначала не поверил – бред ведь какой-то. Ну я в сети то поискал —действительно пару лет назад была такая красавица. Исчезла без следа. Подумал вреда то не будет, попробовать. Ну я по ее инструкции все сделал, добрался.

– Почему она сама просто не сбежала?

– Говорит наложил на нее запрет этот супостат. Обратный путь только мне, жителю Москвы откроется. Короче, она ни нихрена не та красавица с фоток оказалась. Ну то есть типа та, да жизнь ее уж потрепала. Ни стройности, ни красы той. Сокровища правда были. – он вздохнул. – И пока я их в сумки собирал, отец твой некстати вернулся. Я не хотел, честное слово. Испугался очень. Я не думал убивать. Выстрелил из страха. И я ничего не знал про ребенка!

– Дальше, – глухо процедила я сквозь зубы.

– Мы нагребли золота сколько могли унести. Я думал приедем в Москву – заживем! Да только мамаша твоя оказалась той еще тварью. Без обид. Использовала меня как лоха. Кинула, как только мы тут оказались. Да так хитро! Я даже не понял, что случилось. Вроде просто планировали как лучше золото сбыть, да вложиться повыгоднее, какие-то документы-шмакументы, подпись там, подпись здесь, а потом бах, и я без хаты и без машины. И без золота. Чисто бомж. А она говорит: «пошел на хрен, ты мне больше не нужен, и никакой ты не суженный, а просто первый встречный, к кому голубь попал», – и уматывает на Мальдивы с каким-то бизнесменом. Хорошо недавно вот тетка померла, а я наследник. Хоть крыша над головой есть, пусть и на пару с Семеном. Братец троюродный мой.

– С каким бизнесменом?

–Че?

– Мать с кем уехала, идиот?!

– Да не помню уже! Васильев… Васильчук… Василевский… Хрен его знает. Что я, запоминать всех ее козлов должен?