– Без очков там никак. То ветер слезу вышибает, то солнце слепит так, что реально в крота превращаешься. А от очков вон какие отметины остались!.. Местные поведали мне историю о том, как одна женщина решила позагорать летом не то на берегу реки, не то около ущелья Сапсан, и дело закончилось солнечными ожогами и воспалением легких. Воркута – город молодой, даже, так сказать, юный, и, как всякая барышня-подросток, непредсказуема!

Вероника включила чайник, достала пачку кофе, вазочку с печеньем и конфетами и чашки. Наум довольно потер руки:

– О, это дельно! Я только что с поезда, прямо с вокзала к тебе закатился, справедливо полагая, что ты опять засидишься в редакции. После двух суток в купе слегка прибалдел. Кофе мне как раз необходим. В прошлый раз ездил в Воркуту на машине, но убедился, что на поезде все-таки гораздо лучше.

– А зачем ты гонял туда машину?

– Лавры Поехавшей из одноименного фильма покоя не давали… Громоздиться на велос, прихватив вместо собачки своего мэйна, я не рискнул. Ехал наперегонки с поездом. Так вот, поезд выиграл гонку! Так что в этот раз я доверился железной дороге.

– С котом ездил? – спросила Ника, хорошо зная крутой и капризный нрав домашнего любимца Наума, исполинского мэйн-куна Адальберта.

– Нет… Доверил его Тане. Она по старой дружбе никогда не отказывается помочь отцу своих детей…

С бывшей женой Татьяной Наум сохранил после развода дружеские отношения. И во время его поездок Таня никогда не отказывалась взять на передержку вальяжного красавца Адальберта.

– Он бы мне задал жару в дороге, – пояснил Наум. – А при Тане Берт выпендриваться стесняется… Ну, а ты как к отпуску готовишься? Уже на чемоданах?

– На чемоданах и на душе неспокойно, – Ника поставила на стол две дымящиеся чашки. – Тут такая ситуация… Ты вовремя пришел. Я как раз думала, с кем бы посоветоваться.

– Все ясно, – выслушав ее рассказ, сдвинул брови Наум. – Есть такая профессия – "чистильщики". Их нанимают на временную работу в организации, где назрела необходимость сокращения штатов… Ты говоришь, эту мадам Синичкину взяли на время декретного отпуска настоящей заместительницы редактора?..

– Голубеву, а не Синичкину… Да, верно.

– И она целенаправленно докапывается до отдельных людей?

– Она всех "строит", но Клару и еще двоих – особенно.

– Понял… Ко мне недавно обращались люди из другой организации – их тоже "забуллили" и подвели под заявление "по собственному" накануне сокращения. То есть, "чистильщик" выбирает, так сказать, "слабое звено", людей, без которых можно обойтись, или не имеющих "крыши", и планомерно выжимает их с работы. А потом и прикопаться не к чему: сами написали заявление…

Наум задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Клара и остальные двое – вовсе не "слабое звено", – возразила Ника, – они хорошие профессионалы и дело свое знают. Другое дело – что они не всегда могут за себя постоять перед вышестоящими, и поэтому их проще всего зашугать.

– Вот что, – решил Гершвин, – езжай в отпуск спокойно. А меня, кстати, твой главный как раз пригласил в качестве гуэст-эксперта в рубрику "Советы юриста", так что я в этот месяц часто буду здесь бывать. Присмотрюсь к вашей госпоже Щегловой… Скворцовой?

– ГОЛУБЕВОЙ.

– Ну, да, Голубевой… Может, это от нее пострадавшие ко мне в прошлый раз обращались. Тогда я сделать ничего не смог. А сейчас – посмотрим, кто кого! – воинственно сдвинул густые брови адвокат. – "Будет буря, мы поспорим и померяемся с ней", – тихонько пропел он.

*

Складывая дорожную сумку, Вероника напевала "Владивосток-2000". К вечеру пятницы настроение у нее улучшилось. Приближалась долгожданная поездка в Карелию, на остров, который в прошлом году понравился ей с первого взгляда. Вероника и Виктор побывали на Койонсаари в рамках экскурсии "Места силы Карелии", провели там несколько часов и были заворожены красотой скал, густых тонких елей и ладожской синевы.

Заметив на берегу пару палаточных городков, Ника решила, что неплохо было бы провести здесь отпуск – в тишине, на природе, и практически в уединении от внешнего мира. Остров соединялся с материком узкой полоской переправы; на нем далеко не всегда и везде был доступен сигнал связи. Но отдых там не был "диким", городки имели свою инфраструктуру, за безопасностью отдыхающих следили; имелись магазинчики и кафе, а при палатках были оборудованы все удобства и имелись медпункт, спасательная станция и прокат инвентаря и водного транспорта для прогулок по озеру.

В августе Вероника должна была вернуться – на свадьбу Лили, своей давней подруги. Лиля Дольская и популярный писатель-фантаст Аристарх Кораблев после более чем десяти лет знакомства в мае наконец-то подали заявление в загс, и недавно Вероника получила красиво оформленное приглашение на регистрацию брака – на Английской набережной.

Кораблев неоднократно приезжал в Мариенбург, снимая там дачу, проводил встречи с читателями в библиотеке, подписывал книги, но ни для кого не было секретом, что куда больше, чем тихая идиллическая красота дачного поселка и аплодисменты поклонников его манят в гатчинский пригород серые глаза библиотекаря Дольской.

Аристарх писал серию рассказов наподобие "Марсианских хроник" Рэя Брэдбери – только его герои осваивали Плутон, самую дальнюю планету Солнечной системы, с недавних пор вообще низведенную до ранга "карликовой". Приключения колонизаторов, прошедших курс генно-модификационных процедур для выживания в жестких условиях Плутона пользовались популярностью у любителей отечественной фантастики, имя Кораблева было на слуху. Новость о предстоящей свадьбе модного автора стала одной из самых обсуждаемых в светской хронике текущего лета. Аристарх на радостях решил устроить помпезное торжество – регистрация на Английской набережной, венчание в Казанском соборе, банкет в "Англетере" – Кораблев был приглашен в позапрошлом году на свадьбу Морского и Вероники и старался не отстать от олигарха. Коллеги-писатели заикнулись было, что куда свежее и креативнее было бы устроить бракосочетание в джинсах, но Кораблев презрительно освистал это: "Некоторые пишущие дамы сейчас вовсю пиарят такие свадьбы, прямо от умиления всхлипывают, описывая невест в джинсах, но я не баран, чтобы всему подчиняться! В стиле кэжуал пусть брачуется молодняк, который еще не заработал на свадебные наряды или просто любит ниспровергать устои потому, что ему нравится сам процесс тотального отрицания неважно чего, а я уже из детских штанишек вырос и хочу, чтобы моя свадьба была настоящей свадьбой, торжеством, а не регистрацией акта гражданского состояния! Наспех забежать в джинсах, черкнуть закорючку в амбарной книге и скушать по бургеру в "Кинге" – это как-то буднично, нет ощущения праздника, события. В джинсах можно и в ЖЭК перед работой забежать, расписаться за капремонт канализации… Нет, я за модой не гоняюсь. Тем более за такой!"

Ника уже выбирала костюм для Лилиной свадьбы и присматривала подарок для молодоженов.

Да, Лиля и Аристарх долго шли к этому решению – дольше, чем Вероника с Морским. И можно понять, почему Аристарх на радостях собирается закатить пышное торжество – он уже и не чаял, что когда-нибудь Лиля ответит на его предложение "да".

– Последняя из могикан отправляется в брачный полет, – шутила их подруга Тася, открывшая "свадебный сезон" несколько лет назад. Прожив более десяти лет в разводе, Таисия на отдыхе в Синеозерске познакомилась с обаятельным Дмитрием Яниным… Полтора года назад вышла замуж Ника. Теперь настал черед Лили.

"Куда вы все, туда и я, – шутила Дольская.

"Один я, как парус одинокий, пока держусь!" – зубоскалил Наум Гершвин. "Да ладно, – хлопнула его по плечу Тася, – вечно рядом с вами еще какой-нибудь парус маячит! Не успеем привыкнуть, как он уже меняется!" "Пользуюсь, так сказать, успехом у прекрасного пола", – гордился адвокат. "И очень активно пользуешься", – усмехнулась Ника. "Ходок еще тот", – припечатала прямолинейная в силу профессии Тася, надзирательница женского СИЗО. "Нет в тебе романтики, Таисия", – сокрушался Гершвин. "Уж извиняйте. Этого не держим, не завезли!"

*

Выехать предстояло ранним утром – автобус отправлялся в 07.00 с автовокзала в Мурино, и выйти из дома нужно было в половине шестого, чтобы не опоздать к посадке. Ехать предстояло несколько часов, а Веронике хотелось прибыть на остров хотя бы к обеду, чтобы уже в первый день насладиться красотами Карелии.

Будильник требовательным звоном ворвался в ее сон, где Ника снова бродила по осенней Ялте в поисках таинственной женщины-синоби. Во сне она как раз настигла незнакомку и коснулась рукой ее плеча, та начала оборачиваться… и тут зазвонил будильник.

"Ни разу не удалось досмотреть этот сон до конца, – отчаянно зевая, Ника засуетилась по квартире: привести себя в порядок, одеться, выпить кофе, кинуть на сковородку картофель-фри быстрого приготовления и нагетсы, заварить крепкий кофе… – Сколько раз он мне снился за эти месяцы, и всякий раз я просыпаюсь, коснувшись ее плеча!".

Утро было тихое и солнечное. На небе – ни облачка. Термометр за окном радовал взгляд цифрой "+ 21", и Ника убрала приготовленную с вечера ветровку в сумку. Наконец-то настоящее лето пришло в Петербург и вступило в свои права. И Гисметео обещал в ближайшие две недели в Карелии лишь один дождь, а остальные дни – "ясно, без осадков", со стабильными + 23, + 25 градусов. Идеальная погода для отдыха на природе.

Город еще спал, когда Ника вышла из парадной. Такая тишина в районе петербургских новостроек неподалеку от КАД была редким и необычным явлением. Когда Ника шла к метро, у нее появилась иллюзия полного одиночества во всем городе.

Метро только что открылось. "Первая пассажирка", – сказала кассирша напарнице, когда Ника прошла терминал и ступила на эскалатор.

В Мурино Вероника приехала за 15 минут до отправления автобуса и еще успела выкурить сигарету и выпить двойной эспрессо из автомата. Все кофейни были еще закрыты, а Ника еще в метро, несмотря на выпитый дома кофе, пару раз начинала клевать носом в вагоне. Подъем в четыре часа утра был непростым испытанием даже для привычной ко всему спецкора Орловой.

Потихоньку собирались пассажиры с ее автобуса, многие – с чемоданами, рюкзаками, дорожными сумками, сумками для палаток и походным снаряжением. Две хлопотливые дамы в слишком тесных бриджах и белых панамках деловито обсуждали количество "технических стоянок" и качество придорожных "удобств" в поездке. Ворковала молодая парочка. Пересчитывала багаж хлопотливая девица с зелено-фиолетовыми вихрами, пока ее спутники, два парня и девушка, беззаботно болтали и смеялись. Парень в круглых очках уткнулся в планшет, пытаясь выстроить маршрут от Петербурга до воспетого в одноименной антиутопии Вонгозера – оказывается, оно существовало в действительности, где-то далеко на севере Карелии.

Водитель автобуса открыл багажное отделение, и пассажиры засуетились, забрасывая свои вещи в гулкое пространство. Среди пассажиров не было потенциальных любителей пошуметь и нарушить порядок, и это порадовало Нику – значит, в пути будет тихо, и можно будет попытаться доспать хотя бы час-полтора.

С местом ей снова повезло – у окна, без соседа. "Красота, – Ника пристроила в сетку переднего сиденья бутылочку воды, – поеду, как принцесса!". И даже то, что за ее спиной расположились дамы в панамках, продолжая обсуждать "удобства" в разных поездках, не испортило ей настроения. Надев дорожный мягкий воротничок для сна в транспорте, Ника вытянула ноги и откинулась на спинку сиденья.

– Один еще должен на стоянке подсесть, – сказал водитель, когда контролеры прошли по салону, проверяя билеты. – На двадцатиминутной, в N. На шестое.

"Снова повезло, не со мной!" – в уютном теплом салоне, пахнущем свежестью и чистотой, в мягком пружинистом кресле Орлова задремала еще до отправления.

*

Автобус тряхнуло. Ника ударилась лбом о спинку переднего сиденья и открыла глаза. "Снова на том же месте проснулась! Мне уже интересно, чем закончится эта прогулка по Ялте и встреча с итиноку, если мне не помешают досмотреть сон до конца!"