Ирис неуклюже смяла по самые подмышки шелк, но он все равно предательски сползал, из-за чего она забавно заерзала.

Кудесник Гульри величественно встал и как лекарь, собирающийся делать кровопускание, приложил пальцы к локтевой ямочке. Потом, не касаясь кожи девочки, пробежал по каждой венке, как по струнам, отчего волоски на руках Ирис приподнялись. Он сделал несколько спиралеобразных движений и покачал головой. Выражение его лица стало непроницаемым, снова стала заметна его борьба с самим собой.

– Можешь оправить одежду, – плюхнулся он обратно, откинулся на спинку дивана и откашлялся. – Я не могу взять тебя в ученицы.

Сердце Ирис сжалось, а слезы поспешили подступить к глазам, но она лишь сморгнула их и расправила плечи.

«Я ни за что здесь не разревусь. Ни за что. Пусть он не думает, что я пытаюсь слезами выпросить себе место».

– Да, я не могу взять тебя в ученицы, – повторил он еще раз. – С этого года я решил больше не брать никого. Пять лет назад на меня наслали одно очень неприятное заклятье, последствие которого доставляет мне большое беспокойство. Это было бы просто нечестно по отношению к тебе, тем более я никогда не обучал девочек. У Кудесницы Оловак сейчас две ученицы, да и, слава Создателю, детки подрастают… Хм… Но я могу предложить тебе обратиться к волшебнику Хабмеру. Он живет как раз неподалеку от вас. У него давно не было учеников, и к тому же он дядя пятерых взрослых девочек и двоюродный дедушка пятнадцати внучек, так что, наверное, знает, как вести себя с подобными упрямицами, – чуть смягчившись, он добавил: – Не расстраивайся, Ирис. Запомни, так должно. Это самая важная и трудная заповедь волшебства. Повторяй за мной…

Тело Ирис тряслось от огорчения, но она как можно тверже постаралась повторить два нехитрых слова:

– Так должно…

В тот же день они отправились к кудеснику Хабмеру.

«По крайней мере он живет совсем недалеко от нас, – приободряла себя девочка, – можно будет больше времени тратить на занятия. Какие красивые яблони…» И внезапно – наверное, в первый раз в жизни Ирис, – все мысли исчезли из головы. Она снова затряслась от страха, что окажется самозванкой и дурочкой, когда заприметила мужчину, склонившегося над грядкой. До дома оставалось еще не меньше сотни метров, но, казалось, хозяин почувствовал, что кто-то идет к нему. Он лениво выпрямился, разгладил седые усы и, отряхивая землю со штанин, подошел к калитке.

– Хочешь стать волшебницей? – усмехаясь, спросил он, вглядываясь в Ирис, и, не дожидаясь ответа, произнес: – Беру тебя в ученицы. Приходи каждый день к семи утра. Заниматься будем до семи вечера. Начинаем сегодня. Детали обсудим позже.

Он взял Ирис за руку и повел в сторону дома. Девочка не решалась что-то сказать или обернуться. Она слышала, как какая-то большая птица вылетела из кроны дерева, как ее родители шумно спорят друг с другом, чего никогда не делали, как вдали на полную громкость звучит колокол, предвосхищающий важную новость, но все это не имело никакого значения, ведь впереди была дверь, за которой скрывалось осуществление всех ее желаний.

Лавка кудесника Хабмера представлял собой большую темную комнату, заставленную множеством книг, котлов, реторт и порядком потертых ларцов. На стенах висели небрежно вырванные из фолиантов изображения различных волшебных животных, а также множество детских рисунков.

– Что ж… Начнем с самого простого и необходимого тебе в первое время. Возьми ту чашу и ту банку с корнем…

Ирис не подозревала, что между веселыми мечтами и настоящим волшебством протекает настолько широкая, глубокая и бурная река. Никакая лодка не поможет – вмиг разлетится на щепки, можно преодолеть лишь вплавь, рискуя захлебнуться, не одолев и метра, и поселиться на дне. Но она никогда не боялась воды.

И вот она уже не возле котла в маленькой лавке, а на Сведоме. Ей семнадцать лет и, если так должно, то через несколько часов на глазах всех уважаемых волшебников и кудесников она пройдет испытание и станет волшебницей Ирис.

Семь лет назад, впервые попав в Сведомские пещеры, она не могла успокоиться и неделю спустя после возвращения.

– Кудесник Хабмер, – робко расспрашивала она, – а почему вход в пещеру не закрыт?

– Потому что мы ни от кого не скрываемся, – неохотно откликался он, раскладывая новые амулеты по полочкам.

– А почему выбрали именно это место? Потому что это остров?

– Как гласит предание, чтобы никто из кудесников не забывал, что и самые простые вещи могут скрывать в себе дивные сокровища.

В самом деле, скучный Сведом состоял из нескольких скал. Одна из них, с пещерой, была отдана пятьсот лет назад странам Архипелага, другая же, самая маленькая из всех, издревле принадлежала кудесникам. Ничем не привлекательная снаружи, скорее даже пугающая – кажется, дунет ветер чуть сильнее, и тотчас обвалится, – она имела узкий вход, ведущий в длинный извилистый каменный коридор, незаметно спускающийся вниз к веревочному мосту, под острым углом перекинутому над импровизированной пропастью, и к другому берегу, теряющемуся в темноте. Одолев это препятствие, только в первый раз казавшееся слишком опасным, а потом представлявшееся не более рискованным, чем дорожка из мелкого гравия, невозможно было не растеряться, ведь, пройдя сквозь темный ход, ты попадал на новый мост, нависающий над двумя глубокими озерами насыщенного нефритового цвета. Следом шел огромный зал, в котором была невероятного размера белоснежная двухъярусная гора, огороженная бежевыми сталагнатами и будто укрытая барханами сахара. С нее спадали навеки застывшие струи водопада, а на стенах уютно расположились тысячи персиковых кораллитов. Но и этот зал всего лишь открывал проход в грот, который издавна избран местом сбора всех кудесников и волшебников – он весь украшен букетами кристаллов и тяжелыми сталактитами и сталагмитами, каждый час цвет их меняется, переходя из оранжевого в желтый, а там в зеленый, синий, красный, фиолетовый, белый. Острые как копья, они нависают над всеми, но никогда не разят. Тому, кто убежит прочь, нет обратной дороги. Каждый наставник всегда предупреждает об этом своего ученика, вот только не каждый ученик принимает увещевания близко к сердцу.

Ирис, впервые очутившись в гроте, лишь восхищенно вздохнула и закружилась, задрав голову, надеясь разглядеть все в мельчайших подробностях. Почему-то ей представилось, что все это великолепие создано из костей каких-то неведомых древних существ, разноцветные веселые духи которых летают тут по сию пору. Размечтавшись, она врезалась в кудесницу Оловак. Смущенная донельзя своим проступком и ожидая вечного изгнания из грота за недостойное поведение, девочка начала лепетать извинения, но кудесница лишь ласково улыбнулась ей. Как улыбалась и сейчас, спустя годы.

Ирис в радостном предвкушении тяжело вздохнула и обнялась с ней. Кудесница Оловак была высокой пышной женщиной тридцати пяти лет. Глядя на нее, Ирис никак не могла понять, как ей удается все одновременно? Впрочем, так должно. Так должно, чтобы у кудесницы Оловак был замечательный муж, милейшая дочка, звание кудесницы и постоянные неудачи с немногочисленными ученицами. Волшебница вглядывалась в добрые голубые глаза своей старшей подруги, и ей хотелось сказать в ответ что-то приятное, как бы ни окончился сегодняшний день, поблагодарить за всю поддержку, которую всегда от нее получала.

– У меня для тебя сюрприз, Ирис. – Женщина добродушно кивнула головой в сторону, и мелкие короткие черные кудряшки пружинками подскочили вверх.

Из толпы вышла невысокая шатенка – круглая как колобок. На ней не было ни фероньерки, ни мантии, поэтому ее сразу выделяло из толпы милое полосатое платье с большим розовым бантом, завязки которого спадали на робко выступающий вперед животик.

– Важена, как я рада! – Ирис, распахнув руки, шагнула к ней. – Но разве тебе не надо беречься?

– Милая моя, кудесница Оловак рассказала, что сегодня день твоего посвящения. Я просто не могла пропустить и села к ней на хвост. – Она нежно погладила себя по животику. – Пришлось припугнуть моего муженька прежними навыками, чтобы он меня отпустил.

– Поболтайте, девочки, я пойду пока поищу Арру. Нигде ее, безобразницу, не вижу. – Кудесница Оловак обеспокоенно, но при этом приветливо здороваясь со всеми знакомыми, пошла исследовать переполненный народом зал.

– Слышала про Арру?

– Мне больше жаль того парня, Ирис, – вздохнула Важена. – Он чуть ног не лишился.

– А второй кое-чего другого, – доверительно шепнула Ирис. – После того случая она решила развлечься, раз уж ей пока не суждено стать волшебницей.

– Столько учиться, и по причине простой похоти разрушить такой хрупкий баланс энергий. – Собеседница Ирис, казалась, искренне расстроена глупостью бывшей соученицы. Она еще раз погладила животик и улыбнулась чему-то своему.

– Но ведь ты поступила точно так же три года назад! Когда все бросила из-за своего будущего мужа. – Девушке вовсе не хотелось обидеть приятельницу, но все это время она не могла найти ей оправдание. У Важены были все шансы стать волшебницей, но она в один миг их отвергла, отказавшись от посвящения ради брака.

– Видишь ли… Я очень сильно полюбила его и испугалась. – Важена начала поправлять бант. – Испугалась, что с ним случится что-то, если он дотронется до меня. Я знала, что это настоящая любовь, но, видимо, все же очень слабо научилась воспринимать энергии, чтобы почувствовать изначальную связь между нами, ту самую ниточку, что иной кудесник может разглядеть сразу. Знаешь, так устает поясница от долгого стояния. Давай немножко пройдемся по кругу?

Ирис взяла ее под руку и покорно повела в соседний зал, надеясь дальше послушать историю невероятной глупости.

– Я решила, что как бы там ни было, лучше я буду с ним, чем стану волшебницей и буду мучить нас обоих. Знаешь, даже сейчас, глядя на всех здесь, глядя на тебя, я ничуть не жалею. – Важена приложила руку Ирис к своему животу. – Чувствуешь?

Кто-то пока совсем неведомый, но очень целеустремленный и упрямый ткнулся в ладонь, напоминая о своем существовании, и от этого удара сердце на миг застыло.

– Это не имеет ничего общего с тем, что откидывает Арра. Хоть кудесница Оловак и привела ее сюда, чтобы она поняла, что теряет, ей этого уже не надо. Она никогда не станет волшебницей, но и вряд ли с ее характером она поймет, что такое настоящее волшебство.

– Ты пришла меня отговаривать? – Ирис все же не могла убрать руку с живота. – Ты прекрасно знаешь мое мнение на этот счет.

– Знаю, – усмехнулась приятельница.

Ирис и вовсе перестала понимать Важену.

– Я старше тебя всего лишь на пять лет и вряд ли могу поучать чему-то, но мне очень не хочется, чтобы ты узнала, что такое настоящее волшебство, и испугалась, когда почувствуешь, как между тобой и кем-то другим протянута самая настоящая крепкая нить, – заметив, что Ирис разнервничалась, не желая портить ей настроение перед посвящением, игриво добавила: – В конце концов, без этого ты не станешь кудесницей. Поверь, нам, в отличие от волшебников, еще крупно повезло.

– А вдруг…

– Тебе только семнадцать лет, а даже я, так и не ставшая волшебницей, ощущаю, что отсюда, – ткнула она ей в область сердца, – вьется тоненькая ленточка. Пойдем, поглазеем на кудесников. Готовы ли они потесниться перед тобой?

Девушки вернулись в грот. Теперь все были в сборе, и он окончательно превратился в подобие гудящего улья, ставшего прибежищем для раздраженных пчел темно-синего окраса. Вдалеке трепался со своими приятелями Крапсан. Расстояние не помешало ему скорчить Ирис ядовитую рожу, дабы она не забывала своего места.

– Наверное, мне пора, Важена. Увидимся после.

Приближающееся посвящение, о котором девушка старалась не думать, вновь показалось чудовищной пыткой – вдруг что-то пойдет не так: тогда впереди или вечный позор или простая смерть, как не раз бывало.

– Все будет отлично, милая, так должно.