Елена:

Живой человек на самом деле вряд ли может совсем ничего не хотеть, а если пытается не хотеть, то ему обычно становится только хуже. Я рада, что у вас получилось себе позволить это. Или вернее будет сказать – заметить свои желания? Как вам было хотеть? Тяжело ли? Приятно? Тревожно?

Алиса:

Да, наверно, я просто никогда не обращала на них внимание. Захотеть впервые было… Больно, пожалуй, это верное слово. Но вместе с тем, хм, это будто немного приблизило меня к миру людей, ведь желания – это нормально. Приятно хоть в чем-то быть нормальной. Помечтать…

Нет, скорее просто очень больно.

Елена:

О чём эта боль для вас?

Алиса:

О том, что я не могу получить желаемое. Что между мной и нормальным миром непробиваемая стена, которую не перелезть.

Елена:

Вы уверены в том, что этого никогда не произойдет?

Алиса:

Я хотела бы верить, что однажды я проснусь нормальным человеком…

Елена:

Но… не позволяете себе?

Алиса:

Сейчас это выглядит совершенно невозможным.

Елена:

Но вы всё-таки здесь, и мы общаемся, вы начали пытаться собирать свои пазлы-кусочки. Я думаю, вы как раз сейчас двигаетесь к тому, чтобы, если не перелезть через эту стену, то найти в ней дверь. И вы уже сделали свои первые шаги. Кроме того, неожиданно проснуться изменившимся и правда вряд ли получится – что бы человек не хотел в себе поменять, все изменения в голове происходят обычно очень медленно и постепенно. Но это не значит, что совсем невозможно однажды оглянуться на пройденный путь и увидеть, насколько близкой стала цель. Скорее наоборот, многое реально, просто требует определенных усилий. Иногда очень больших, если ваша стена длинная и прочная, или если до этого пытаться пробить её, вместо поиска выхода, или хотя бы подходящей лестницы.

Алиса:

Я готова на многое, лишь бы найти эту дверь или лестницу…

Елена:

Попробуйте позволить себе действительно хотеть этого, мечтать об этом, верить в это хотя бы отчасти. Мне кажется, это может стать поддержкой и большим шагом на вашем пути. К тому же это не должно само по себе приносить трудности, ведь ваши мысли и желания не смогут как-то увидеть другие люди. Думаю, вы уже где-то глубоко внутри себя верите и надеетесь, что всё изменится, иначе бы мы вряд ли с вами встретились.

Алиса:

Я…могу попробовать. Наверно…

Елена:

Попробуйте, может быть, не сразу, но думаю, у вас должно получиться.

Скажите, как вы сейчас думаете, нужно ли и обязательно ли вам ничего не хотеть, как вы говорили до этого?

Алиса:

Наверно, желания – это ещё один кусочек моего пазла. И я хочу, чтобы он остался со мной, даже несмотря на всё сопутствующее. Кажется, я даже не смогу от него отказаться…

***

Субботнее утро выдалось странным. Я сижу у раскрытого окна, из которого дует холодный ветер и треплет мои волосы. Комнату заливает яркий солнечный свет. В его лучах мне почти тепло. Я смотрю на телефон и улыбаюсь.

Позволить себе улыбнуться порой так сложно. И одновременно это самоё лёгкое препятствие, которое я прошла. Как в жаркий день вступить в ледяную воду – на берегу тебе холодно и хочется всё бросить. Но как только долгожданная прохлада касается ног, и невыносимый зной отступает, не хочется останавливаться.

Жара в ноябре, как только в голову пришла…

Я смотрю на сообщение от Максима, которое пришло во время сессии. Мне тревожно, страшно, больно.

И мне потрясающе хорошо! Комок тепла внутри разгорается до величины этого самого летнего зноя. Он проходит по сжатым в спазме внутренностям, по спешащему выпрыгнуть сердцу, по мечущейся в ужасе голове – и расслабляет всё, чего касается. И вот последним комок тепла касается губ. Улыбнуться так легко…

Я ещё не открывала, не читала текста. Моё тело реагирует на его возвращение в переписку. Моя душа снесла стены чулана, и в губах улыбается именно она.

Да, сносить стены я бы хотела у неё научиться.

Стоило бы ещё немного оттянуть, задержать в последних солнечных лучах этот краткий момент затишья. Стоило бы, но я не могу. Ещё мгновение, и тревожность разрушит баланс, перегнёт чашу весов, как делала всегда.

Максим: Без тебя в кабинете пусто. Мне кажется, что я сижу там один, и впервые это не радует.

Алиса: Тише меня были только мыши.

Максим: Я слушаю, как люди думают, а не ту чушь, которую порой несут. А в этом плане нашим коллегам нечем похвастаться)

Алиса: Если ты умеешь читать мысли, ты ещё опаснее, чем кажешься.

Вроде это была шутка, но меня пробирает неприятный холодок. Тут же вспоминаются глаза-скальпели, которые резали и читали меня, как открытую книгу. При одном воспоминании о них мир слегка плывёт и размывается. Сжимаю телефон крепче, будто надеясь за него удержаться в реальности.

Максим: Говорит мне девушка, носящая свою маску так ловко, что почти никто не видит зазора между ней и лицом. По слишком выверенным нотам ты играешь свою роль. Не прибедняйся, Алиса. Мы уже год сидим в одном кабинете, у меня было время прислушаться. Ты сама прекрасно читаешь людей вокруг.

А вот у меня совершенно не было. Тысяча брошенных украдкой взглядов, миллион мыслей, которые я запрещала себе думать, не дали мне и крупицы информации. Не стоит думать обо мне слишком хорошо… Для меня это тоже опасно.

Алиса: Я не читаю тебя.

Максим: Один тихий омут нашёл другой. Мне нравится гораздо больше, когда мы не молчим.

Алиса: Мне тоже.

Пальцы окончательно предали меня. Пальцы, сердце, кто ещё в сговоре?!

Блокирую телефон и хочу снова спрятать его в ворохе ткани, в сундуке, на дне моря. Где Кощей прятал свою смерть. Я бы спрятала сердце – для меня это почти равносильно.

Новое сообщение оживляет технику в моих руках. Кому я пытаюсь врать? Сейчас мне не остановиться.

Максим: Когда ты вернёшься в наш кабинет?

Даже простой вопрос звучит как обещание. Ведь я могу помечтать? Ведь мы можем просто дружить. Очень аккуратно дружить…

Алиса: Во вторник.

В ответ он молчит очень долго. Слишком долго по меркам крохотных Вселенных, которые агонизируют сейчас у меня в голове. Стараюсь отвлечься, но на деле просто закрываю глаза, ощущаю, как солнечные блики скользят по лицу и нервничаю. Быть на солнце – это всегда так тревожно?

Пять минут спустя я не выдерживаю. Сначала сама тянусь к телефону, но любое сообщение без его вопроса кажется излишним. Глупым, способным разрушить нашу невидимую магию. Поэтому я пихаю телефон в карман и иду одеваться.

Моя самая нелюбимая часть выходных, к счастью, не каждых – поход в магазин. Как бы было здорово, если бы продукты сами появлялись на моих полках… А разобраться с сервисами доставки у меня никогда не доходят руки. Поэтому я всегда закупаю самый скудный набор. Макароны, крупы, растворимые супы – их хватает надолго.

Но сегодня я отойду от этой схемы. Сегодня я куплю "настоящей" еды и попробую приготовить… Звучит дико, моя кухня ужаснётся и не переживёт. Красные цветы на скатерти позакрываются, чтобы не лицезреть этот кошмар. Будет весело.

Такое нормальное приключение для совершенно ненормальной меня.

Я не ищу рецептов заранее, хочется положиться на волю случая. В предвкушении я даже забываю о том, что Максим молчит уже десять минут к ряду. Кажется, разговоры с Еленой действительно хорошо на меня влияют. Сегодня Алиса будет не психичка, а обычный криворукий кулинар.

Короткий выход на улицу пугает меня гораздо меньше. Преодолеть семь этажей, забежать в соседний дом, схватить всё, на что упадёт взгляд и вернуться. Тут можно даже не считать шагов. Хотя я знаю, что их сорок пять.

Закрываю дверь, отрезаю путь к отступлению. Еду на лифте почти спокойно, и даже скрип не отдаёт набатом внутри. Сжимаю в руке телефон, надеясь не пропустить следующее сообщение.

Толкаю дверь подъезда, она протяжно звенит в ответ на мои действия. Выхожу под яркое ноябрьское солнце. Оно кажется чуть ярче, чем обычно бывает в это время года. Даже из окна не было таким жёлтым…

А потом краски резко идут вверх, почти ослепляя меня. И тьма тут же сжирает картину перед глазами. Я падаю.

Глава 11. Алиса спускается ниже (3-4)

Прихожу в себя на знакомой пыльной дороге, в кровавых сумерках. Кажется, до конца своих дней теперь я буду рисовать в тетради только эту картину, но так и не смогу передать весь ужас этих красок. Они бы свели меня с ума, если бы я не уже…

Сложно, чертовски сложно сказать, где иллюзия. Быть может, Алиса, сидящая в своей крохотной квартире и мечтающая о вкусном обеде, рисующая в пыльной тетради – просто мой далёкий, спокойный сон. Ведь должна я когда-то спать и видеть хорошие сны?

И все разговоры с психологом о безумии моей матери, невысказанные слова про отца, о котором я даже говорить-то боюсь – это спасительная игра сознания. Как бред умирающего, белый туннель, попытка ухватиться за последнюю соломинку, чтобы не потонуть в агонии панического "настоящего".

Пыль забивает нос, и дышать становится тяжелее. Поднимаюсь с колен, даже не пытаясь их отряхнуть. Снова отвесная скала справа, снова чернеющий обрыв по другую руку, и дорога, уходящая во тьму. Впервые думаю, что моя та, другая жизнь, не так уж плоха.

Я совершенно одна. И я должна идти.

Дэмиан так убеждал меня в этом, что сомнений уже не возникает – промедление тоже смерть. Но и в движении нет жизни.

Робкая надежда, что я встречу его впереди, ещё теплится. Он столько раз помог мне, а я не смогла в тот единственный момент, когда должна была. Не так важно, человек он или нет – если я встречу его, то сделаю всё, что смогу.

Если Дэмиан ещё жив…

От этой мысли тоже стало пусто.

Я никогда не мучилась своим вынужденным одиночеством. И никогда раньше не могла подумать, что другие люди, их отсутствие в моей жизни, заставит испытывать такие странные, неприятные чувства. Пустота внутри тоже бездна, но она не смотрит и не пугает, просто медленно откусывает от моей худой души кусок за куском.

И вот я одна, побитая, с зияющими дырами внутри, опять иду по этой дороге. Максимально беззащитна, укрытая лишь неожиданным для меня желанием выжить во что бы то ни стало. Оно стучит в висках и не позволяет сдаться, как бы страшно ни было. Оно мой единственный и дырявый щит.

Сверху падает первая капля дождя. Стараюсь не обращать внимание на её цвет и запах. В животе урчит от голода, и металлический привкус, которым отдаёт всё вокруг, будет очень не к месту. Шарю рукой по спине и нахожу капюшон – впервые замечаю, что я в той же одежде, в которой была там, в другом мире.

В старой серой куртке, которую накинула, чтобы сбегать в магазин в соседнем доме – вот, что здесь действительно выглядит и ощущается нереальным. Обычная одежда обычного мира. Далёкого и совсем не моего.

Затягиваю капюшон туже, дует промозглый ветер и дождь за мгновение превращается в ливень. Стена воды скрывает от меня и горизонт, и обрыв. В сгустившейся тьме я прижимаюсь ближе к скале, но иду всё равно медленно. Воспоминания о чужих взглядах ещё живы. И хотя в этот раз я не чувствую ничего подобного – здесь можно ждать чего угодно.

А самое ужасное – в такую погоду я не услышу приближающегося топота. Охота, которая не сбивается с моего следа, как бы глубоко в бездну я не спускалась. Кажется, она гонит меня вперёд, как зверя, в расставленную ловушку. Потому что здесь только одна дорога, и я боюсь даже думать о том, что ждёт меня в её конце.

Жалею, что не спросила у Дэмиана, где мы. Ведь он точно знал, а я, наоборот, знать боялась. И виной тому была не надежда, что я не окажусь тут вновь, а отупляющее безразличие к происходящему. Я так привыкла прятаться и бежать, что было совершенно неважно, где это делать.