Звуки затихли. Евгений прошелся по оранжерее и затушил большую часть свечей. Анна отметила взгляд, который он кидал туда, откуда, по всей видимости, должна была появиться Аэлита. Это был не просто взгляд организатора, гордого тем, что ему удалось поймать в свои сети остромодную новинку. Это был взгляд глубоко верующего человека, который готовится к встрече с божеством. К встрече, которую он ждал всю жизнь. Анна кинула взгляд на Дарью, стоящую за огромным апельсиновым деревом. Ее лица практически не было видно, но Анна заметила, что Дарья кусает губы и глаза ее лихорадочно блестят. Впрочем, сейчас Анне было не до них. Сердце ее забилось так сильно, что, казалось, его стук услышат окружающие.

Аэлита…

Даже в наступившей идеальной тишине не было слышно шагов певицы. Она как будто просто появилась. Одетая во все белое, едва различимая на снежном фоне. Длинные белые волосы, белые ресницы и бледное лицо. Она была похожа на прекрасную эльфийку. Калинин даже подался вперед, чтобы рассмотреть, не приделало ли юное дарование себе эльфийские уши, опошлив таким образом весь образ. Нет. Уши девушки были обычными, и вся фантастичность ее внешнего вида объяснялась тем, что Аэлита была альбиносом. Ну что же, это вполне могло объяснять тот факт, что она не желала мелькать на публике и в интернете не было ее фотографий и видео.

Лицо девушки ничего не выражало. Никоим образом она не дала понять, что заметила сидящих в оранжерее людей. Аэлита закрыла глаза, и откуда-то сверху полилась музыка. Калинин едва сдержал вздох разочарования. «Аве Мария». Ну что же, очередное дарование, претендующее на гениальное исполнение бессмертного произведения. Но стоило Аэлите начать петь, как внутренний критик Калинина замолчал, а потом и вовсе лишился слов. Голос был похож на тонкий горный ручей, на конденсат облаков на горной вершине, на густой влажный туман, что обнимает и обволакивает, стирая грань между мирами. Он впитывается в тело, и вот ты сам становишься частью этого тумана. Голос хрустальный, льющийся на той частоте, что резонирует с сердцем и душой, проникая в каждую клеточку тела.

Калинину казалось, что лучшее исполнение этого религиозного гимна он слышал от хора мальчиков в монастыре Монсеррат. Там, прикоснувшись к черной Мадонне и проникнувшись атмосферой всеобщего поклонения, он словно почувствовал божественное дыхание, на краткий миг становясь частичкою творца. Но сейчас, сидя в небольшой оранжерее на краю света, он вдруг понял, что пришел в свой конечный пункт. Что он впервые познал Бога…

Аэлита спела лишь одну песню и исчезла так же внезапно, как и появилась. Все сидели, боясь пошелохнуться. Калинин был готов поклясться, что присутствующие чувствуют то же, что и он – объятия Творца, которые он в милости своей раскрыл для всех и каждого. Анна, оглушенная, смотрела на то место, где только что стояла певица, в безумной надежде, что та появится вновь. Краем глаза она заметила, как вслед за Аэлитой исчез и Евгений, а затем услышала легкий всхлип – она повернула голову и заметила, как по лицу Дарьи, которое теперь освещал пляшущий огонь свечи, катились слезы. Впрочем, она была не единственной, кто плакал. В это сложно было поверить, но даже Алена терла покрасневшие глаза обветшалым рукавом старомодного костюма.

Зажгли свет, все потихоньку приходили в себя и пытались осознать случившееся. Даже Калинину понадобилось как следует тряхнуть головой, чтобы вернуться в прежнее расположение духа. Не говоря ни слова, гости вставали с мест и нестройными рядами направлялись в сторону жилого корпуса. Нужно прийти в себя и хорошенько выспаться, ведь на следующий день их ожидало «таинство перерождения». Лишь Катерина осталась сидеть на диване, кутаясь в алую шаль.

– Вы в порядке? – Анна повернулась к Катерине и с трудом сдержала желание взять ее за руку. Та молча кивнула.

– А я бы, пожалуй, выпил, – пытаясь выглядеть циничным и насмешливым, пробормотал Калинин и поднял глаза на Анну: – Составите мне компанию?

– Вас, кажется, Анжелика ожидает, – холодно обронила та. – Нехорошо заставлять девушку ждать.

– Да бросьте, как, кстати, вас зовут? Вы, кажется, единственная не представились.

– Представилась, – вздохнула Анна. – Просто вы не расслышали. Меня зовут Анна.

– Бросьте, Анна, – снова повторил Калинин, – я же не приглашаю вас в свою постель, а прошу просто выпить со мной. Наше знакомство не очень удачно началось, но я предлагаю закопать топор войны. Знаете, мне кажется, сегодня мы стали свидетелями чего-то совершенно потрясающего.

Анна молча кивнула.

– Хозяйка, здесь подносят чарочку? Нам нужно две, – крикнул Даниил куда-то в глубь оранжереи, туда, куда, по его представлениям, должна была удалиться Дарья.

Анна вздохнула – продюсер даже не удосужился удостовериться в том, что она будет с ним пить. Встав с дивана, Анна направилась к выходу. Она была уже готова покинуть оранжерею, когда за ее спиной раздался крик.

– Что… что это?

Глава 3
Ино

Анна остановилась и повернулась к Катерине, оставшейся сидеть на диване. Та выглядела так, словно увидела призрака. Рот открыт и перекошен, глаза вот-вот выскочат из орбит, дрожащий палец указывает на окно оранжереи.

– Что это? – снова пронзительно завизжала Катерина так, что даже Даниил отвлекся от мыслей о чарке и обратил на нее сиятельное внимание.

– Что с вами, радость моя?

Он проследил за направлением пальца Катерины и осекся. Сделал несколько шагов к стеклянной стене и остановился, вглядываясь в снегопад за окном. Голос его неожиданно дрогнул:

– Анна, вы… Вы это видите?

Анна подошла к продюсеру и тоже остановилась как вкопанная, уставившись на происходящее за окном. Там сквозь валящий хлопьями снег проступила фантасмагорическая фигура. Она была похожа на женщину и в то же время не была ею. Белое лицо. Настолько белое, что оно казалось вылепленным из снега, переливалось в отблесках свечей оранжереи и в серебристом блеске неверного света луны, то и дело скрывающейся за облаками.

– Это что, Аэлита? – почему-то шепотом поинтересовался Даниил.

– Нет, – шепотом ответила ему Анна. – Мне кажется, это вообще не человек.

Калинин приблизился к стеклу и буквально уперся в него носом. Он смотрел на ту, что изначально показалась ему женщиной. Луна выглянула в прореху облаков, и стало очевидно, что белое лицо и шею сказочного видения частично покрывает чешуя – крупная, серебристая, проступающая сквозь засыпающий ее снег. А ниже пояса зрелище было и вовсе фантастическим. Казалось, что у существа есть одновременно и хвост и множество тонких ног, похожих на оленьи. Калинин постарался их сосчитать, но ему не удалось, существо одновременно двигалось и оставалось на месте. Смущенный нереальностью всего происходящего, Калинин все время сбивался: шесть, семь…

– Что она делает? – тихо спросила Анна, которая вместо ног смотрела на лицо существа.

– Кажется, она плачет, – тихо ответил Калинин, отвлекаясь от пересчета ног и вглядываясь в белоснежное лицо. Несколько мгновений он молчал, а затем тряхнул головой. – Что же, неплохо, весьма неплохо.

Оранжерея вдруг наполнилась звуками сдавленного женского рыдания. Калинин обернулся, стараясь определить источник шума. Впрочем, это было несложно. Катерина вскочила с дивана и закрыла руками рот, стараясь сдержать рыдания. Ее лицо по-прежнему выражало первобытный ужас.

– Успокойтесь, радость моя. – Калинин сделал шаг по направлению к ней. – Это всего лишь удачная задумка владельцев. Они же вырывают нас из обычной жизни, чтобы перезагрузить. Так что тут вполне возможны и сказочные сюжеты. Вспомните, кто из нас не придумывал в детстве различных монстров? А потом бежал к родителям, чтобы спрятаться у них под одеялом. Здесь та же идея. После сильного испуга люди начинают смотреть на свою жизнь под совершенно иным углом. Ну же, идите в свою комнату, Катерина, вы очень устали. Сейчас к вам придет бабушка, уложит спатки, подоткнет одеялко, споет песенку, и все будет хорошо.

Калинин по-кошачьи мягко приблизился к рыдающей Катерине, подхватил ее под руку и, одновременно поглаживая и успокаивая, направился вместе с ней к жилому корпусу. Убаюканная его голосом, Катерина неожиданно начала успокаиваться. К моменту, когда они достигли выхода из оранжереи, она притихла и лишь изредка судорожно всхлипывала.

– Ну же, ну же, радость моя, – баюкал ее Калинин. – Не стоит плакать. Все в жизни можно исправить, все. Вы молоды, прекрасны, у вас вся жизнь впереди.

Калинин и Катерина вышли из оранжереи, и Анна удивленно смотрела им вслед. Надо же, а ведь сквозь звездное сияние в продюсере неожиданно пробилось нечто человеческое. Кто бы мог подумать. Она снова перевела взгляд за окно – там уже никого не было. Задув одну из свечей, Анна быстрыми легкими шагами направилась к столовой. Преодолев ее, она выскользнула на улицу, где ее немедленно закружили порывы ветра и снега. Наверное, ей стоило одеться, но ей не хотелось привлекать излишнее внимание, да и дверь могли закрыть на ночь в любой момент. Она огляделась по сторонам и постаралась всмотреться в кромешную тьму. Облака окончательно загородили луну, и на краю света воцарилась тьма. Анна попыталась сосредоточиться и вспомнить то, что успела увидеть сегодня по приезде. Где-то слева находились домики персонала. Гонимая начинающим кусаться морозом, она заспешила по дорожке, которую все еще было видно под снегом. С обеих сторон вокруг нее размещались большие шары, тускло светящиеся в темноте. Но не успела она дойти до конца дорожки, как у нее на пути возникла мужская фигура.

– Вы что-то ищете? – поинтересовался Евгений, улыбаясь и хмурясь одновременно. – Не стоит в такую погоду гулять без одежды. Вот, возьмите. – Он стащил с себя теплый полушубок и накинул Анне на плечи.

– Благодарю, – та с благодарностью кивнула, – просто после выступления Аэлиты я… Мне понадобился свежий воздух.

– Понимаю, – кивнул Евгений и махнул рукой в направлении столовой. – Позвольте, я вас провожу.

Анна кивнула и развернулась. Молча они дошли до двери, ведущей в столовую, где Анна вернула Евгению его полушубок.

– Спокойной ночи, Евгений. И спасибо.

– Пожалуйста, – кивнул тот, а Анна обратила внимание на его голос. Медовый, бархатистый. Такой наверняка умеет уговаривать. – Отдыхайте. Завтра будет необычный день.

Анна открыла дверь столовой, вошла внутрь и услышала, как в замке за ее спиной поворачивается ключ. Евгений закрыл входную дверь. Анна нахмурилась – к чему это? Хотя наверняка, задай она этот вопрос хозяину, у того найдется необходимое объяснение. Ладно, она подумает об этом завтра.

Пройдя через столовую, она вошла в оранжерею, где на мгновение остановилась, чтобы полюбоваться абсолютной белизной за окном, а затем прошла в жилой корпус и легко поднялась по ступеням – благодаря короткому сну перед обедом усталость почти не чувствовалась. Анна дошла до своей комнаты и толкнула дверь. В комнате ее поджидала бабушка Стефания, уже взбившая для нее подушку и одеяло.

– Ты что же не спишь, внученька? – обеспокоилась она. – Поздно уже, завтра долгий день. Ложись, я тебе постельку приготовила.

Она помогла Анне переодеться и заботливо уложила ее в постель. Подоткнула теплое пушистое одеяло и погладила на прощание по волосам:

– Спи, моя хорошая, спи. Завтра будет новый день. Утро вечера мудренее.

Кажется, бабушка Стефания еще не успела выйти из комнаты, как Анна провалилась в глубокий сон, полный красочных сновидений и радости, из которого ее беспощадно вырвал отчаянный женский крик, несущийся откуда-то издалека.

Глава 4
Ночная прогулка

Как была, она вскочила с постели, быстрым шагом прошла через комнату, открыла дверь и выглянула в коридор. Там уже стоял мужчина, похожий на крысу с бегающими глазками. Как его звали? Толик или Гена? Что-то такое простое и даже немного старомодное.

– Слышала? – настороженно спросил он, и Анна, к своему ужасу, увидела у него в руке пистолет.

– Он настоящий? – тихо спросила она, указывая на пистолет, а Гена-Толя криво усмехнулся: