Он заводит движок и выруливает на пустую трассу. Я же оглядываюсь, запоминая местность, время, свои эмоции. Запоминаю запах попутчика и вкус его поцелуев. Раньше бы я никогда не сделала ничего подобного. В том, чтобы быть не в себе, как будто появляются плюсы.

Я посылаю здравый смысл и стыд куда подальше. Не корю себя. Хватит уже. Сколько можно чувствовать себя не такой, как надо?

А еще я ощущаю ожог. Эта встреча точно оставила его на мне, невидимый узор. Какой-то безобразный, как и любой секс без любви для романтичной особы. Но при этом хочется сохранить его на память. Уже знаю, что, если меня снова запрут, я буду часто вспоминать Тима.

Мы едем не меньше часа, когда начинаю дремать. Я встала до рассвета, чтобы добраться к восьми на эту станцию. Большая нагрузка, стресс, свидание – все это поело силы. Я сворачиваюсь клубочком по возможности и закрываю глаза. Различаю сквозь дрему:

– Насть, опусти спинку сиденья. Будет удобнее.

Слушаюсь. Так действительно удобнее, и я мгновенно проваливаюсь в пустоту.

Лишь потом, плавая в глубоком сне среди розовых пони, мой разум дефрагментирует полученную за день информацию и с большим трудом выуживает из логической цепочки заключение: я Тиму не представлялась.

Резко открываю глаза, уже понимая, что случилось. Леденею.

Мы в городе, едем по оживленной улице. За рулем по-прежнему Тим, поглядывает в навигатор.

Пораженная, потираю лицо, поднимаю спинку сиденья и сажусь ровно.

Только боженьке известно, что мои родные написали про меня в заявлении о пропаже.

Тим останавливает машину у дома с эмблемой волонтеров.

– Ну ты и сволочь, – говорю я сквозь зубы.

– Извини. Опиоидная зависимость – это серьезно. Мне жаль, что ты в это вляпалась, но надо выбираться. Тебе обязательно нужно закончить лечение.

Я качаю головой и выхожу на улицу. Реветь хочется нестерпимо! Меня словно ранили, избили. Не тело – душу!

Спорить бессмысленно, доказывать что-то – пустая трата времени. Он не поверит, что я никогда не принимала наркотики. Все наркоманы лгут, что они не такие. Он просто не поверит.

Мама кидается ко мне, обнимает крепко. Рядом с ней прихвостень отчима, стоит, скрестив на груди руки. Я смотрю на него с немой решимостью.

Как обидно.

– Ну почему наркоманка-то? За что?

Я как будто упала в его глазах ниже дна.

Мама тараторит без остановки, причитая, что ж я себя так неосторожно веду и почему так с ней поступаю. Что наркоманов ищут активнее всего, что эта ложь ради моей безопасности.

Я кожей чувствую, что супра все еще позади. Оборачиваюсь. Мы на свету стоим, а Тим в тени, поэтому не видно, смотрит ли он на меня или, например, строит новый маршрут в навигаторе, а может, и вовсе переписывается с подружкой. Но на всякий случай опять разочарованно качаю головой.

Я понимаю, что ты не в курсе. Что хотел как лучше. Волонтеры работают бесплатно, они ищут потерявшихся людей, помогают, спасают.

Я всего лишь хотела покататься на мотоцикле. Из-за тебя меня снова запрут в психушке.

Мама продолжает щебетать, и я позволяю отвести себя в лимузин. Большой, просторный. В обычных машинах ездить не могу, бьет паника, поэтому путешествую или в микроавтобусе, или пафосно, с фанфарами. Я – будто сам праздник!

А в супре – смогла даже спать. Надо об этом подумать.

Я сажусь в лимузин и натыкаюсь глазами на отчима. Он с кем-то говорит по телефону, предельно занят. Едва закончив, начинает на меня орать.

Глава 4

Примерно неделю спустя

Я пялюсь в монитор и третий раз перечитываю задание.

Строчки мельтешат, как мошкара в лесу. Трудно представить, что когда-то я профессионально гоняла на эндуро, мечтала стать хирургом и даже закончила первые два курса меда.

Теперь что? Мне скоро двадцать три, и я пытаюсь осмыслить должностную инструкцию.

– А ты что?.. А она?.. Ну-у, давай я попробую написать ему с фейка… И что потом?.. – болтает Юляшка в полный голос.

Едва сдерживаюсь, чтобы не расцеловать ее в сотый раз.

Мы двойняшки и близкие подруги, хотя и совершенно разные. Она – веселая, легкая, общительная. У меня шальная менталочка и мрачные мысли.

С понедельника мы делим один стол в приемной пятого этажа мерседес-центра. На моей груди бейджик с крупной надписью: «Стажер». Взяли меня, как несложно догадаться, по блату.

Беру мышку и вожу курсором по экрану, чтобы сконцентрироваться. Я хочу вернуть контроль над своей жизнью, а для этого пора начать зарабатывать, как минимум на проезд в метро. После прошлой выходки сестра отказалась подкидывать деньги.

– Давай встретимся вечером, обсудим подробно… Не-е-е, я туда не поеду, этот бар такой кринж. Ой! – приглушенно вскрикивает Юля. И торопливо шепчет: – Потом договорим! Пока!

Я быстро оглядываюсь в поисках причины ее испуга и натыкаюсь глазами на парня, выходящего из лифта.

Да быть не может!

Те же черные джинсы, та же плотная белая футболка, под рукавом которой тату на все плечо. Ни шанса на ошибку. Морозец пробегает по коже, когда я воровато вглядываюсь в по-мажорски смазливое лицо со знакомыми пустыми глазами.

Волонтер Тим собственной персоной. Здравствуйте.

Он озирается по сторонам, явно здесь впервые. Интересно, зачем пришел? Полагаю, не ко мне, потому что обо мне нигде нет информации: семья подсуетилась, чтобы не портить имидж. Но совпадение забавное.

Завороженно рассматриваю: такой он все-таки симпатичный… При свете дня еще лучше, чем в потемках. Мужественный, серьезный. Высокий.

Следом спохватываюсь: нельзя допустить, чтобы он меня выдал! Не хочу, чтобы Светлана Васильевна и Юляшка узнали обстоятельства встречи. А они точно заинтересуются: я сейчас редко с кем знакомлюсь.

Так. Раз я теперь секретарь, надо поприветствовать, сразу перейдя на официальный тон. Но едва я открываю рот, как Юляша хватает за плечо и агрессивно шепчет:

– Молчи, Насть!

Немедленно опускаю глаза, боясь сделать что-то неправильное.

Один косяк – и я снова в психушке. Один малейший косяк. Так заявил отчим после приключения с эндуро. Щеки пылают от стыда. Может, будет лучше, если Тим меня не заметит?

Видимо решив, что мы обе заняты чем-то сверхважным, Светлана Васильевна, главный секретарь, раздраженно вздыхает, здоровается и уточняет, чем может помочь, как можно обращаться.

– Тим Агаев. Добрый день. Я приехал к Шилову, в каком он кабинете? – спрашивает Тим вежливо, но при этом так запросто, что у меня рот открывается.

Сюрреалистичным кажется тот факт, что мы находимся в одном помещении. Похоже на галлюцинации. Обратившись в слух, я пялюсь на клавиатуру.

– Так вам в какое время назначено? – переспрашивает Светлана Васильевна строже.

– Мне не назначено, но я же здесь. Назовите ему мое имя, он знает, – отвечает Агаев.

Аргументы явно ставят ее в тупик.

– О, Юляш, привет. Я слышал, что тебя перевезли в Москву, но… никак не ожидал, что заставят работать! – наигранно поражается он. – Есть планы на вечер?

А потом Тим подходит к нашему столу и видит меня, выглядывающую из-за монитора. На мгновение его брови летят вверх.

Сама же возвращаюсь в тот вечер, когда планировала остаться для него яркой незнакомкой, обожающей мотоциклы, разбирающейся в тачках и достаточно смелой для случайного секса. А осталась жалкой наркошей.

Люди презирают таких, как я, поэтому я ожидаю услышать что-то вроде: «Рад видеть тебя не в притоне!» Возненавижу тогда.

Если ты, переспав со мной, начнешь меня унижать, я тебя возненавижу.

Тим молчит.

Лицо пылает сильнее. Сердце ускоряется.

Он пялится пару секунд. Хмурится. На сестру смотрит, снова на меня. Мы действительно похожи, но далеко не точь-в-точь. Отвожу глаза.

Думала я о Тиме многовато и прямо сейчас ощущаю блаженный ужас.

У меня планов на вечер нет, если что. Хотя вряд ли меня с тобой отпустят.

Сквозь плотные эмоции пробивается мысль, что он знает, как зовут мою сестренку. И я замираю.

Юляшка отвечает беззаботно:

– У кого-то действительно есть работа. Папа для меня все сделает, а у тебя такого нет. Вообще вроде бы никакого? Ха-ха. Кстати, Тимош, говорят, курьеры неплохо зарабатывают, у тебя же отличные показатели по скорости. Попробуй развозить пиццу. Вдруг именно к этому ты и шел всю жизнь?

Пораженно оглядываюсь на сестру – та может казаться неумолимо жестокой, когда хочет.

Тим смеется и беззлобно хвалит:

– Годная шутка. Батя на месте?

Он шагает вперед, открывает дверь и под вопли Светланы Васильевны заходит к Шилову.

Господи.

Это так нагло, что я бы с ним переспала второй раз немедленно. Поток эротических фантазий взрывает мой меланхоличный разум. Невольно подаюсь чуть вперед и тут же слышу шепот сестры:

– Насть, не вздумай даже смотреть в его сторону!

Глава 5

Я резко опускаю глаза. Вероятно, за последние два года окончательно разучилась вести себя в обществе, вот и лажаю раз за разом. Нужно перестать облизывать красивых мужиков глазами. По крайней мере, делать это не так очевидно.

Прочищаю горло.

– А кто это вообще? Лицо знакомое… – Щелкаю пальцами в воздухе.

– Мой бывший. Гребаная гирлянда из красных флагов и потухшая звезда в мире ралли.

И тут меня ошарашивает. Телик. Я видела этого парня по телику, когда смотрела спортивные новости по русскому каналу в начале лета. Сжимаю виски.

Ну что ты тупишь, Настя, что с тобой не так? За такие просчеты тебя надо запереть до конца жизни!

А потом до меня доходит главное, и настроение падает в ноль.

– Бывший? – переспрашиваю.

Даже если со своим бэкграундом я бы и имела какие-то шансы получить Тима еще раз, то парень сестры… преграда, увы, непреодолимая.

– Ага, полный псих. О чем я только думала, бросая Платона! Хотя Агаев может быть таким…

Боже. Она действительно собирается продолжить.

– А почему потухшая? – стремительно перевожу тему. – Звезда ралли. Ты так сказала.

Я немного нервничаю. Рассориться с Юляшей из-за мужика – последнее, чего бы хотелось. Ладно, больше он ко мне не притронется. Да и тот раз не стоит называть близостью, скорее – актом неотложной помощи. Реанимацией. Было и было.

– Он вроде бы… – напрягаюсь, вспоминая. Картинка потихоньку проясняется. – Молодец. Эм… сошел с трассы, чтобы вытащить из огня другого пилота. Я помню запись. Они там все обгорели прилично.

– Пилота из команды соперников! Тим сошел с трассы и тем самым завалил собственный заезд. Насколько я знаю, теперь с ним никто не хочет работать. Его команда «Скорость 360» развалилась, здесь он, полагаю, в поиске новой. – Юляша закатывает глаза. – Надеюсь, дядя Костя его отошьет.

– Ясно, – бормочу я, предусмотрительно отодвигаясь: еще не хватало сестру заразить своими проблемами.

Тим умудряется провести в кабинете Шилова аж десять минут, что, честно говоря, немыслимо, учитывая, что ему не назначено. Охрана за это время успела залететь в двери, потом выйти. Стоят пока у фикусов, переминаются с ноги на ногу. Я завороженно разглядываю пистолеты в кобурах. Ох уж эти мрачные мысли.

Наконец, дверь распахивается, и приемную пронзает ор Шилова:

– И запомни, сука: твой потолок теперь – гребаный электросамокат! Богом клянусь, я тебе его подарю!

Вздрагиваю всем телом. Я боюсь отчима до истерики, и хотя в данный момент орут не на меня, интуитивно сжимаюсь, ожидая, что Тим последует моему примеру.

Но он не следует.

Запрокидывает голову и беспечно хохочет.

– Да пошел ты, старый идиот! Не взять меня в команду – ошибка, о которой ты скоро пожалеешь.

На миг наши глаза встречаются. Агаев вдруг весело подмигивает и выдает:

– Хочешь пойти со мной? Здесь шумно.

Вообще-то хочу.

– Больной! – качает головой Юляшка. – Просто больной на всю голову.

Я бездействую, и Тим становится серьезным. Пожав плечами, шагает к выходу.

Меня швыряет в пекло. Я едва не бегу за ним следом.