Она надменно фыркнула, бросила надкушенное печенье обратно в тарелку и демонстративно покинула моё жилище. А я вымыла чашки, почистила зубы, смыла косметику и улеглась на кровать переосмысливать полученную информацию. Глеб не похож на человека, который боится ответственности. Скорее, он боится боли, потому что слишком много пережил её в детстве и юности. Отсюда и гипертрофированное чувство сострадания, и нежелание соприкасаться с потенциальным источником новых переживаний. Вообще, конечно, у богов весьма занятная фантазия. Как укрепить моногамные отношения, они придумали, а на механизм создания полноценных пар решили не заморачиваться. Инстинкт указывает, что надо заботится об одном, а сердце тянется к другому ― это же пытка натуральная. И ладно бы ген этот недоделанный только внутри одного вида работал, так ведь нет же! Он у оборотня и на человека проснуться может, и на вампира ― на кого угодно! В итоге полный бардак получается. Маша любит Колю, Коля любит Олю, Оля любит Васю…. И не любовь это никакая, а подсознательное желание заботиться. Люби кого хочешь, но заботься только вот об этом. В принципе, если действительно трансформировать эту потребность в братские чувства, то жить можно. Но, опять же, пол-то противоположный. Я бы, например, чувствовала себя крайне некомфортно в такой ситуации. Даже представить сложно. «Глеб, я тебя люблю, но Матвея бросить не могу, потому что у меня на него ген ответственности сработал», ― так что ли? При таком раскладе о нормальных отношениях только мечтать остаётся.

Я думала. Долго думала, а потом поняла суть замысла богов. Наличие гена ответственности у оборотней не требует взаимности от пары. Здесь работает принцип «в любви всегда есть дающий и принимающий». Для крепких и долгих отношений достаточно, чтобы ответственность чувствовал кто-то один. Второй должен просто с благодарностью принять эту заботу. Ответственность и благодарность за неё ― идеальный союз. Хлоя права в том, что любовью здесь и близко не пахнет, но ведь боги-то на самом деле не любовь планировали. Для любви они что-нибудь позаковыристее придумали бы.

– Кошмар какой, ― произнесла я вслух, разглядывая тёмную тень на потолке. ― Как хорошо, что я человеком родилась, без таких вот заморочек.

Но хотя бы стало понятно, почему Глеб так старательно меня избегает. Он, как и Вадим, просто путает божий дар с яичницей. Будучи объектом ответственности Хлои, он отказывается от ответственности за меня, чтобы не обидеть её. Подавляет свои потребности в угоду чужим. На него это похоже, да. Даже если я повисну у него на шее, как кот на дереве, он не позволит себе сблизиться со мной, чтобы не ранить нежную душу волчицы. Будет нервничать. Она почувствует его нервозность и бросится устранять проблему ― меня. Беда-а-а. С Матвеем как-то попроще было, несмотря на то, что он на демонице женат. И я никогда его не любила. Я вообще никого не люблю, кроме родителей и самой себя. Так жить проще.

Вот подумала, что не люблю никого, и сразу перед мысленным взором нарисовались печальные серые глаза Глеба. Я была уверена, что временное увлечение им уже прошло. Одна симпатия сменилась другой, эмоции улеглись, сердце успокоилось… Ан нет. Увидела его, поговорила ― и всё вернулось. И ведь не было у нас с ним ничего серьёзного, а так запал в душу, что теперь клещами его оттуда не вытащить. Калёным железом не выжечь. Он так сильно похудел за эти месяцы… Устаёт, наверное, на работе. И за дочку переживает. Риту мне нисколько не жалко, но ребёнок-то ведь ни в чём не виноват. Родителей не выбирают, как и причину для появления на свет. А она ещё при таких обстоятельствах родилась, что плакать хочется. И судьба её ждёт не сахарная с настолько противоречивым генофондом. Русалка, демон, ангел, оборотень, человек ― пять видов в одном крошечном младенце собраны! А ведь вся эта наследственность со временем ещё и проявлять себя начнёт. Тут любой засомневался бы, благом или нет было для неё сохранение жизни, а Глеб не сомневается. Он не хочет взваливать на себя ответственность за меня, но от своего ребёнка ни за что не откажется. Ценой собственной жизни будет дочку защищать.

Таким образом, перебирая одну вяло текущую мысль за другой, к шести часам утра я пришла к выводу, что всё ещё люблю этого несносного гибридного нефилима. А сделав такой вывод, удовлетворённо заснула, поскольку тщательно скрываемые от самой себя чувства наконец-то достигли согласия с разумом. У меня нет гена ответственности. Я не обязана страдать, раздираясь между подопечным и возлюбленным. Хорошо всё-таки быть человеком. Но больше всего душу грело осознание того, что связь, существующая между Глебом и Хлоей, не имеет с любовью ничего общего.

Глава 7

Начать жизнь с чистого листа ― это только на словах легко. Во-первых, идеально чистых листов не бывает. Кляксы прошлого если и незаметны сразу, то обязательно проявляются со временем. А во-вторых, нужно заново выбирать направление, в котором желаешь двигаться. Для этого требуется переоценка жизненной позиции. Раньше у меня были конкретные планы на жизнь ― получить образование, набраться опыта на чужом предприятии, пройти все ступени карьерного роста, поднакопить хотя бы небольшой стартовый капитал, а годам к тридцати пяти начать собственное дело. Семья ― это второстепенное. Муж не должен быть занудой, а детей я хочу двоих, потому что единственные наследники растут эгоистами вроде меня. Всё было просто и понятно, но потом моя реальность внезапно разделилась на привычную и магическую, выбор потенциального мужа оказался ошибочным, а карьеризм куда-то профукался. Да и вообще всё поменялось. Неизменным осталось только желание во всём поступать правильно, но я уже давно изменяю самой себе даже в этом. С женатым мужчиной сошлась, что прежде считала верхом бесстыдства. Родителям вру. Им и не нужно знать правду, потому что они всё равно в неё не поверят и не поймут, но так всё равно нельзя.

А ещё я влюбилась в того, кому мои чувства не нужны. Это печально. Я никогда не считала, что за любовь нужно бороться. Если счастье требует борьбы, то любимый человек становится трофеем ― вот это точно неправильно. Иногда лучше любить молча, не навязываясь. И уметь отпускать.

После разговора с Глебом и Хлоей я два дня потратила на переосмысление своих ценностей и выбор нового пути. В итоге пришла к выводу, что я тоже в какой-то мере бессердечная. У нормальных девушек мысли о возлюбленном вызывают бабочек в животе и романтические фантазии, а я пытаюсь просчитать риски от нашей очередной встречи или разговора. Ну а раз с любовью у меня всё плохо, значит, нужно сосредоточиться на чём-то более приземлённом. Стартовый капитал у меня есть ― могу заняться бизнесом. Но не сразу. При наличии столь полезного инструмента как дар оракула было бы глупо действовать наобум. Дар можно развить. Нужно только наставника хорошего найти. Лишний раз общаться с Хлоей не хотелось, Глеба тревожить ― тоже, поэтому я дождалась возвращения Вадима на боевой пост и пристала с просьбой к нему.

– Да это же не магический дар. Я даже не уверен, что в Ином где-то есть реестры таких одарённых, ― смущённо отказал он мне в помощи.

Отказать-то отказал, но Глебу всё доложил, хотя я и просила не беспокоить главного министра такими пустяками. В тот же день вечером гибридный нефилим прислал мне сообщением на телефон контакты оракула, с которым уже даже было согласовано моё обучение. За помощь я была благодарна, но лису устроила моральную взбучку ― просила же не привлекать к этому Глеба. Инициатива наказуема.

Так начался новый этап в моём развитии. Наставник оказался солидным мужчиной средних лет ― строгим, требовательным и в чём-то даже жестоким. Он объяснял мне разные техники обращения к дару или его временной добровольной блокировки, и давал задания подчас настолько сложные, что постоянная головная боль стала для меня привычной спутницей жизни. Я даже не представляла, насколько мучительным может стать это обучение. К первым числам апреля выдохлась и попросила перерыв, но получила отказ. «Если сейчас остановишься, потом будет сложно вернуться к занятиям», ― вполне логичное объяснение. Любой человек подсознательно стремится избегать страданий и сложностей, а в случае с даром оракула лёгкий путь может растянуться на годы. Мне же нужен был быстрый результат, поэтому пришлось смириться с необходимостью ежедневного самоистязания.

Результатом этой пытки должно было стать достижение двух конечных целей. Первая ― научиться менять пророческие видения не фактическим изменением текущей ситуации, а предположениями о таких изменениях в будущем. «А что будет, если…» ― вот так это должно было работать. Такое использование провидческих способностей сложно, но возможно. А вторая цель ― это помочь Глебу и ангелам поймать Никиту. Я буду находиться под колпаком пристального внимания Иного мира до тех пор, пока серафима не схватят. Постоянная слежка меня напрягает, поэтому я хочу побыстрее от неё избавиться. Не для кого-то, а для самой себя. Неприятно осознавать, что кто-то знает, сколько ложек сахара ты только что положил в чай или за какое время расходуешь рулон туалетной бумаги. Мне моё личное пространство очень дорого.

С того последнего разговора Глеб мне на глаза больше не показывался. Я знала, что он в курсе моих достижений в развитии дара, но не ждала от него ни похвалы, ни одобрения. Охотники тоже особо не отсвечивали до тех пор, пока не завершилось лечение отца. Когда он вернулся домой из магического санатория, Вадим отвёз меня навестить родителей. Это было уже в мае. Отец посвежел, расправил плечи, выпрямил свою исцелённую спину и преисполнился намерением найти работу, чтобы снять с матери груз ответственности за семью. Мама была на седьмом небе от счастья. Я такими радостными не видела их очень давно. Целую неделю у них гостила и даже поделилась своими планами на будущее, соврав, что намерена взять кредит на развитие бизнеса. Их мои желания, конечно же, не вдохновили, но и возражать никто не стал. Пошутили даже, что я папу к себе на должность исполнительного директора взять смогу. Если честно, то я на создание чего-то глобального замахиваться не хотела. Начинать нужно с малого. Я ещё даже не до конца определилась с направлением своей деятельности. Это однозначно будет торговля, но чем именно ― пока не знаю. Нужно оценить рынок и сопоставить спрос с собственными интересами, ведь дело должно приносить не только прибыль, но и удовольствие.

Мама опять пела про семью и детей. Я и сама понимаю, что молодость не вечна. Время уходит, но хвататься за первого встречного ― тоже не вариант. В моём понимании семья должна быть полной чашей, а не постоянным компромиссом. Я пообещала родителям обязательно подумать и об этой стороне своего будущего тоже. На обратном пути в Липецк зачем-то рассказала об этом лису, а он ответил, что Глеб уже над этим работает.

– В смысле? ― насторожилась я.

– Он убедил Викторию сменить кормушку, ― беззаботно ответил оборотень. ― В настолько запущенном случае резко снимать демоническую печать нельзя, поэтому сейчас в той конторе, откуда вы уволились, на вашей должности работает кое-кто из наших. Из ауры Матвея постепенно и незаметно для него извлекается вредная демоническая энергия. Когда печать будет отделена настолько, что её можно будет снять без последствий, бедолага наконец-то обретёт свободу и шанс дожить остаток своей жизни по-человечески. Новую кормушку для Виктории уже нашли.

– Это Глеб дал такое распоряжение?

– Ну да.

– Зачем?

– Я не спрашивал, но могу предположить, что он просто пожалел того, кто вам дорог. Когда печать будет снята, останется только развестись. Вы сможете воссоединиться с возлюбленным и жить с ним долго и счастливо.

Глеб, наверное, понял причины моего разрыва с Матвеем неправильно. Я как-то не планировала воссоединение и долгую счастливую жизнь с человеком, который ради денег переступает через свою совесть и головы людей. Да и в целом… Если бы у Матвея были ко мне настоящие чувства, он за прошедшие два месяца мог хотя бы раз позвонить и спросить, как у меня дела. Если приревновал, мог высказать претензии. Но ведь он вообще ничего не сделал. Просто ушёл тогда и больше не объявлялся. Глебу огромное спасибо, конечно, но мне хотелось бы точно знать, чем он руководствовался в своей доброте.