Особый разговор – отношения с папой. В нашей стране гораздо больше отцов с нераскрытым чувством отцовства, чем матерей с нераскрытым чувством материнства. Физически мужчина и женщина могут быть папой и мамой, но открыться ребенку душевно – это больше соответствует женской природе, это для нее естественно. Мужчинам почувствовать себя отцом сложнее.

Единственное послание для мальчиков и девочек, которые не знали, что такое отцовская любовь, что такое забота и строгость, – найдите старшего мужчину, который мог бы относиться к вам как отец.

Психологически отцовство очень важно. Отцовство – это строгость, способность собрать себя волевым образом, сказать «нет» меньшему в себе ради чего-то большего; отцовство – это навык самодисциплины. Найти мастера, учителя, духовника – это и есть реализация потребности в отцовстве.

В современной психологической среде сегодня идет излишнее педалирование темы воссоединения с родом.

Если мать тебя отвергла, или отца не было, или отец был не таким мужчиной, которым ты хотел бы быть, или мама была не той женщиной, которой бы девочка хотела стать, то надо согласиться, что «так карта выпала», и жить, примирившись с этим, не пытаться реальных родителей идеализировать, взяв недостающее ценное у других людей.

Если родители по отношению к нам были в чем-то деструктивны, считаю, что не стоит заниматься «принятием силы рода». Лучше бы принять мудрость жизни, которая именно так распорядилась и именно этих родителей подарила тебе. Принять и согласиться, что у меня такая судьба, что мне достались именно такие родители, и именно такие отношения между ними, и у них было именно такое отношение ко мне.

«Я принимаю свою судьбу, я согласен со всем сложным, что в ней было. Я выбираю жить и быть счастливым. Спасибо папе и маме, что они сделали самое главное – я здесь».

Принять то трудное, что было в судьбе, гораздо круче, чем заниматься в своей голове магией по «восстановлению родовых связей».

Почему прежде, чем идти в партнерские отношения, необходимо разобраться в своих отношениях с родителями. Если ты не осознал, какой был сценарий в семье ваших родителей, все ли вас в отношениях ваших папы и мамы устраивало, существует риск его повторения в ваших супружеских отношениях.

Если вам хочется, чтобы в ваших отношениях что-то было по-другому, необходимо быть осознанным к тому, чтобы они развивались не по знакомому из родительской семьи сценарию, а иначе, в каждом конкретном развороте событий осознанно избегая автоматизма.

«Прощать родителей» – это неправильная постановка вопроса. Простить может только больший меньшего. Мудрость же состоит в том, чтобы согласиться с тем, что родители из того, что было у них, дали вам все необходимое, чтобы вы оказались здесь.

Принять родителей – это означает принять, что это лучшие родители для меня. Потому что, если бы это были другие мужчина и женщина, это были бы не вы. Они вложились в ваше воспитание так, как могли. То, что родители вам дали, – это их наследие, а то, чего они не дали, нужно воспринимать как их благословение: найти необходимое вам за пределами семьи.

Недополученное от родителей можно восполнить другими старшими принимающими людьми.

Через почтение родителей нам дается от мамы: разрешение быть эмоциональным, живым, чувствующим, и от папы: волевое начало, навык в постановке целей и их достижении.

У «идеальных» родителей дети часто не социализированы, они не хотят выходить в мир из уютного семейного гнездышка.

В конструктивных взаимоотношениях, где есть любовь и взаимоуважение между родителями, ребенку легко расти и развиваться. Когда родители ругаются, дерутся, пьянствуют – это деструктивные отношения, даже если не всегда это происходит на глазах у детей. В этом случае важно снять свои претензии к ним, возможно, поработать на эту тему с психологом.

Построить взрослые отношения с родителями – это значит отделиться, обозначить свою автономность, уйти от деструктивных, манипулятивных ходов с их стороны, научиться не подставляться под кнопки вины и стыда.

Отец, благословивший сына, признал в нем взрослого мужчину.

Мама, благословившая дочь, признала в ней взрослую женщину.

Библейский принцип «оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей…»

указывает на необходимость психологически отсепарироваться от родителей прежде вступления в партнерские отношения. Пока вы территориально, психологически, финансово не оставили маму и папу, вы не сможете ни к кому по настоящему прилепиться.

Уходя от родителей в самостоятельную жизнь, если что-то пойдет не так, необходимо дать себе слово не возвращаться в родительский дом.

После сепарации от родителей отец и мать становятся старшими друзьями, но они больше не имеют над вами власти.

Если муж в конфликте встает на сторону жены, а не мамы, – жена чувствует свою защищенность. Для женщины защищенность в приоритете.

Мудрость родителей состоит не в усилении межполовой конфронтации, а в помощи: показать, с одной стороны, неоднозначность этих отношений, с другой стороны, дать благословение пройти этапы построения партнерских отношений без их участия, научить опираться на собственную интуицию, на доверие и открытость, а не на родительские инструкции.

Диалогичность

Многие люди чувствуют себя непонятыми и непринятыми в жизни, такими, какие они есть. И во многом это происходит оттого, что они не уверены в том, что то, что ими переживается внутри, имеет ценность и значимость. Это происходит во многом оттого, что в детстве, в процессе, который называется социализацией, с их потребностями не считались, им говорили «как надо». Взрослым было вовсе не интересно, что же там, внутри нас, происходит.

Стоило взрослым несколько раз сказать плачущему ребенку: ≪«Закрой рот», «никого не волнует, что ты хочешь, а чего нет», и мы (будучи детьми) затыкались, понимая, что наш внутренний мир никому не интересен. Нужно быть хорошим мальчиком (или девочкой), а для этого полностью соответствовать ожиданиям взрослых. Таким образом, мы предали себя в обмен на одобрение и принятие взрослых.

Когда дети выросли, они стали вести себя подобным образом (с потенциальными или реальными партнерами): они не разговаривают, «стараются» и предполагают нечто о других, додумывают, вместо того чтобы спросить собеседника, поинтересоваться: понимает ли собеседник их, чувствует ли себя понятым и значимым в общем взаимодействии?

Нам так же, как в детстве, кажется, что и в партнерских отношениях нужно стараться соответствовать ожиданиям любимого человека, игнорируя свои чувства, вместо того чтобы честно и бережно говорить о себе, предъявляться, раскрывать свой внутренний мир перед ним.

Необходимо научиться спрашивать, уточнять: «Правильно ли я тебя понял?», интересоваться другим, научиться диалогу, для которого необходим баланс слушания и предъявления, умение вовремя заметить, когда партнер нарушает границы, воспринимая другого как собственную функцию.

Все чаще замечаю, как люди общаются не друг с другом, а со старыми образами друг друга, которые остались запечатленными в период первых встреч. Одним из маркеров этого является то, что спешим говорить сами – и не слышим, иногда даже не желаем услышать другого человека, хотя бы заметить по выражению его лица, как он реагирует на наши слова… Ведь, когда мы говорим, сами себе мы более интересны! Мы редко говорим друг с другом о нас, – мы говорим в основном о других, которых здесь нет с нами… А с теми – говорили о людях, которых не было рядом тогда.

Поэтому часто в конце общения – опустошенность, нет ощущения услышанности. Поэтому и бежим в Интернет – в различные блоги и соцсети, – ведь там собеседник молчит, а у нас есть иллюзия, что он «полностью с тобой».

Как писал в свое время Бернард Шоу,

«Единственный, кто поступал разумно, был мой портной. Он снимал с меня мерку заново каждый раз, когда видел меня, в то время как все остальные подходили ко мне со старыми мерками, ожидая, что я им буду соответствовать…»

Поэтому и трудно бывает позвонить старым друзьям: а вдруг они будут разговаривать с устаревшей версией тебя, а не с тобой реальным (а достучаться не хватит сил)? Поэтому дорожу и бережно поддерживаю те контакты, в которых я нужен таким, каковым являюсь в настоящий момент, и в которых я готов увидеть их, моих друзей, таковыми, каковы они «здесь и сейчас».

– Полагаю, что прежде чем встретиться по сути, на глубине, люди обычно достаточно долго вглядываются друг в друга. Мне сложна коммуникация, где человек не видит моей сути, то есть ссорится или спорит со мной в своей голове, а после транслирует итоги этой дискуссии реальному мне… Тогда я делаю шаг назад и не ввязываюсь больше в эту историю. Зачем опровергать то, что мой образ в голове собеседника имеет очень мало отношения ко мне реальному? Он ведь будет доказывать мне, что его образ является истинным, и даже может преуспеть в этом!.. Поэтому я не даю ему такого шанса, прекращая общение и переписку.

У меня была одна знакомая, лайф-коуч. Я пригласил ее провести семинар в нашем Центре. На все неудобные вопросы, звучавшие из аудитории, она отвечала одной фразой, произносимой с многозначительной интонацией: «Подумай об этом», – и тут же возвращалась к собственной теме… Я не видел в жизни лучшего способа сделать полным дураком вопрошавшего оппонента.

(из личной переписки)

Именно эмоциональный аспект взаимодействия, а не обмен информацией между общающимся, является сутью и смыслом человеческой коммуникации.

Осознаём ли мы, что происходит между нами, когда мы общаемся? В процессе обмена суждениями мы:

– или противопоставляем свое суждение суждению собеседника, утверждаясь в чувстве собственной правоты;

– или обретаем общее поле взаимодействия друг со другом, обоюдно обогащая наши точки зрения.

Другими словами, или самоутверждаемся, отрицая другого человека с его «неправильной» точкой зрения, или же созидаем друг друга, находя ценность и красоту в наших различиях. Тон полемики, как говорит классик, важнее ее содержания. Совместный поиск истины невозможен, если «познавший истину» логическими доводами выталкивает на профанный уровень своего собеседника.

Пространство диалога раскрывается в совместности и согласии между собеседниками при их обоюдном желании восполниться видением оппонента. Для психологически зрелых людей обрести человека в процессе общения во много раз важнее, чем в чем-то своем его переубедить.

Чувство глубокой эмпатии и (здоровой) привязанности к конкретному человеку возникает в моей душе исключительно в смыслообразующем пространстве: в искреннем диалоге, в конструктивном общении. Когда человек прекращает развиваться в смысловом пространстве, раскрывать себя в творчестве и в диалоге, настолько погружен в собственные образы прошлого, что не видит собеседника, мой внутренний «магнит» перестает работать. Я пытался оставаться в контакте, – не выходит, даже с некогда близкими друзьями.

Пока человек остается искателем, разбирается с собой, с жизнью внутри и вовне, мне с ним интересно. Когда же он переходит на бытовой, биовыживательный уровень ценностей и мышления, душой я будто сворачиваюсь в себя и… ухожу. Мы больше не единомышленники и не «единочувственники». В слово «едино…» я вкладываю значение «вместе, в одном направлении», но ни в коем случае не «одинаково». О чем же тогда продолжать дружить/любить дальше?

И никакими словами о «верности», «дружбе», «любви» и о том, чтобы «принимать человека таким, каков он есть», моему уму душу не переубедить. Не хочется дальше вместе – и все. Дружба, партнерство, даже любовь (во мне) буквально «рассасывается». Оказалось, что верность (общей) глубине для меня важнее верности конкретному человеку, если с ним больше невозможно на эту самую глубину.