– Пусть сама решит, – заметил Гонсало.

И Освальдо, довольный, что внимание собеседников сосредоточилось на нем, начал рассказ.

«В горной части Амазонки есть глубокие озера. В одном из таких озер жил страшный змей, который нападал на скот и людей. Жители поселения уговорили своего вождя принести в жертву двух женщин, чтобы умилостивить бога, который разгневался на них и наслал змея.

Вождь долго не соглашался, но в конце концов уступил. Бросили жребий среди всех женщин поселения. И выпал жребий самой любимой жене касика и его дочери. Делать нечего, двух женщин посадили на плот и отправили на середину озера.

Гигантский змей вынырнул из воды, опрокинул плот и утащил двух женщин на дно. Долго сидел на берегу вождь и плакал.

На следующий день к нему пришли индейцы и рассказали, что ночью видели его жену живой на берегу озера. Она расчесывала свои длинные волосы и пела. Рядом с ней играла ее дочь, но как только индейцы захотели приблизиться к ним, обе исчезли.

Касик обратился к шаману за помощью, чтобы вернуть любимую жену обратно. Шаман походил по берегу озера, собрал определенные камушки, потом долго кипятил их на огне с травами, читая заклинания. Затем шаман вошел в воду, бросил вокруг себя горячие камушки и нырнул. Вождь в нетерпении ходил по берегу, ожидая шамана и свою жену. Но шаман вернулся один.

– Твоя жена обижена на тебя за то, что ты пожертвовал ею. А в доме Дракона Озера ей хорошо. Она сказала, что не вернется.

Тогда касик стал снова умолять шамана поговорить с женой, уговорить ее вернуться. Шаман снова провел ритуал, нырнул в озеро, но вернулся напуганным:

– Твоя жена и Дракон разгневались и грозятся бедами всей деревне, если не оставишь их в покое.

Касику пришлось уступить, но с тех пор, стоило кому-то из индейцев приблизиться к озеру, как оттуда вылезала огромная змея, превращалась в жену касика и пророчила племени страшные беды. Люди были сильно напуганы и стали снова просить касика принести жертву дракону озера.

Тот подумал, а затем велел добыть много смолы и собрать с соседних деревень все золото, что было у индейцев. Затем велел толочь собранное золото до тех пор, пока не получится золотая пыль.

На рассвете вождь вымазался смолой, обсыпал себя золотой пылью, надел самые красивые ожерелья, серьги и браслеты, нагрузил плот золотыми вещицами и отправился на середину озера. Там он ждал, когда лучи солнца коснутся его тела. И вот солнце робко показалось из-за гор и осветило касика.

Индейцы, собравшиеся на берегу, были поражены: их вождь переливался, как бог-солнце! Касик бросал в воду золотые статуэтки и украшения, и индейцы уверовали, что Дракон и его жена остались довольны. С тех пор это стало обычаем среди вождей племени встречать солнце в золотой пудре.

Вот такая легенда, Сандра. А теперь Джейк расскажет об исторической части про Эльдорадо. Которая тоже тесно переплетена с легендами».

Глава 5

Шаман долго курил трубку, слушая Росалию. Они оба, как наиболее близкие к природе, тесно привязанные к лесу, чувствовали изменения, которые больше никто из поселения не ощущал.

– Тео, не могу понять. Ветер поднимается в сельве, приходит ко мне на порог, бросает горсти пыли и сухие листья, шепчет о чем-то тревожно. Сердце разрывается, – Росалия чуть коснулась ладонью пышной груди. – Тошно как-то. Неспокойно.

– Лес чует то же, что и мы, – помолчав, заговорил колдун, вытащив трубку изо рта. Губы его были морщинисты и стары, а цветом кожи он походил на свою прокопченную трубку. – Он приходит спросить у нас, почему вдруг такая опасность. Но мы не знаем ответа. Может, что-то спугнуло этих тварей с их обычного места обитания. А здесь у них есть возможность поживиться скотом.

– Только ли скотом… Сам знаешь, погиб человек.

– Знаю. Но пока что это не повторялось. Но врать не буду: я ходил к духам сегодня утром, они сказали, что это только начало. Мы все вступаем в новый круг развития: лес, поселения, существа, что обитают рядом с нами. Грядут изменения, Росалия, и это неизбежно. Можно тревожиться, только напрасно растратишь силы. Такие вещи нужно принимать. Они придут, хочешь ты этого или нет.

– Да как же не тревожиться, Тео? Когда не знаешь, что будет, когда даже на охоту в лес идти боишься, оборачиваешься на каждый шорох? – умоляюще произнесла Росалия. Ее голос от волнения стал из низкого и грудного более звонким.

– Потому и оборачиваешься, что не доверяешь сельве. А сельва охраняет, защищает и кормит, но если начнешь бояться – раздавит, потому что трусы сельве не нужны. Душа леса щедра, полна любви, но не терпит недоверия. Росалия, твоя задача – научиться доверять. Лес говорит с тобой, предупреждает тебя – поблагодари и доверься. Если он с тобой общается, значит, ты можешь помочь, и он не станет причинять тебе вреда.

– Лес – нет. А вот они…

– А они… в глубине души такие же дети леса. Они чуют страх, недоверие, слабость. И идут на него. Духи обещали помощь деревне. Поэтому я спокоен. Все, что должно произойти, произойдет.

Росалия вздохнула. Тео легко говорить. Он стар и много видел, а она совсем еще неопытная в общении с духами. Сельву она чувствует, но дальше не заходила никогда, хоть Тео и предлагал ей несколько раз пройти через ритуал путешествия к духам.

– В тебе душа старого шамана, Росалия, – говорил Тео с закрытыми глазами, и его лицо казалось корой старого дерева. – Поэтому ты все чувствуешь и общаешься с лесом. Тебе надо учиться. Пока я здесь, я могу научить тебя, из мира духов мне это будет сделать труднее.

– А толку? – возражала Росалия. – Меня всерьез не примут, я же совсем молодая, да еще и женщина. А шаманы всегда мужчины. Только разбередишь мне душу, покажешь духов, а потом что?

Тео ничего не отвечал на это, только правый уголок его темных губ уходил немного в сторону: шаман улыбался. А Росалия потом злилась на себя. Ей очень хотелось научиться у шамана, но было и жутко. Почему-то она решила, что духи ей скажут что-то очень страшное. И знать этого заранее она не хотела.

Вернувшись к себе, Росалия принялась подметать в доме так яростно, словно не грязь хотела вычистить, а откопать что-то под земляным полом. За этим занятием ее застал Рубен. Некоторое время он наблюдал резкие движения жены, ее сосредоточенное выражение лица и улыбался против воли. В Росалии было что-то дикое, что привлекло его с первого взгляда. Рубен приехал сюда изучать редкие виды растений, но остался, потому что влюбился в индианку, чьи движения напоминали элегантные, мягкие, крадущиеся движения кошки. Однако когда ее что-то беспокоило, Росалия начинала двигаться резко и порывисто, как сейчас.

Подойдя к ней сзади, Рубен крепко обвил ее руками за талию, Росалия подскочила от неожиданности, как ужаленная.

– Что ты делаешь?! – нервно вскрикнула она, разворачиваясь к мужу и замахиваясь черенком метлы. Рубен рассмеялся и крепче прижал ее к себе, перехватывая занесенную для удара руку. Суровый взгляд и сердитое выражение лица Росалии не могли обмануть его. Он знал, что она быстро сменит гнев на милость. Стоило ему поцеловать Росалию легкими прикосновениями к губам и положить ладони на ее лопатки, как его жена быстро опустила руку и расслабилась, прижимаясь к мужу еще крепче.

– Понять не могу, что я в тебе нашла? – проворчала она ему в плечо.

Рубен улыбался, поглаживая ее по спине. Росалия разве что не мурлыкала от удовольствия.

– Завтра пойду на охоту, – произнес Рубен тогда, когда посчитал, что жена находится в благодушном настроении. И тут же почувствовал, как она снова каменеет от напряжения.

– Мамасита, дичь сама себя на стол не принесет, – возразил Рубен, опережая возмущение Росалии. – Я не один пойду, договорился с двумя охотниками.

Росалия с трудом заставила себя промолчать. Рубена к себе не привяжешь. Жить в сельве – значит доверять ей, давать возможность накормить и напоить. Если сидеть дома и дрожать, Тео прав, сельва обидится, станет еще хуже.

– Иди, – коротко ответила она, уткнувшись носом в плечо мужа. – Что будет, то будет, от себя не убежать.

«То, что было скрыто, готово выйти», – вдруг вспомнились ей слова Тео. Может, поэтому и эти пришли? Потому что знают, что что-то должно появиться? Но что?

Это предстояло выяснить. Росалия после разговора с Рубеном решительно вернулась к Тео.

– Ты знаешь то, чего не знаю я, – заявила она с порога.

Старик вытащил трубку изо рта и расхохотался.

– Росалия, я знаю очень много, чего тебе неизвестно. О чем ты сейчас говоришь?

– О них. Почему ягуары охотятся на людей?

– Если хочешь узнать ответ, начни учиться. Я приготовлю тебе твой первый аяваска.

Росалию передернуло. Аяваска – «лиана мёртвых» – специальный отвар, который шаманы используют для общения с духами с целью получения информации.

Рубен не раз объяснял Росалии, что лиана аяваска, или банистериопсис каапи, основной ингредиент для этого напитка, содержит галлюциногены, которые и вызывают видения у шамана. Но также Рубен сам использовал листья лианы для изгнания паразитов из кишечника, проводя раз в полгода лечение всего племени. Ягуары тоже очищались таким образом, жуя листья лианы. Их это растение заставляло кататься по земле и мурлыкать, как огромных котов. Рубен предполагал, что действие лианы на кошачьих похоже на воздействие валерьяны.

– Но Тео…

– Иди, Росалия. Два дня поста, все только сырое, не будь близка с мужем. Когда будешь готова, я проведу манинкари^[2]. Тогда получишь ответы.

– Тео, но почему ты не хочешь просто рассказать мне? – Росалия страшно боялась потеряться и не вернуться. Она знала случаи, когда обряд заканчивался плачевно.

– Я тебя направлю, Росалия. Ты сможешь увидеть больше моего, твой взгляд острый, живой, вопрошающий. То, что мне кажется тенями, перед тобой встанет в красках. У тебя дар шамана, неразумная ты дочь леса. Когда же ты его примешь? – Тео вдруг рассердился и жестом погнал Росалию из своего дома, снова засунул трубку в рот и задымил.

Росалия вышла и глотнула свежего воздуха. Так уж получилось, что Тео был прав. Росалию с детства было не оторвать от ритуалов и знахарства. Она сбегала в дом к шаману при малейшей возможности. Отец и мать ее наказывали, а Тео говорил, что они не видят того, что у них перед носом. Сам шаман девочку не прогонял. А на вопросы обычно отвечал подробно, показывая, как собирать травы, как их сушить и готовить, какие лекарственные свойства у растений, чему можно научиться у животных. Росалия училась всему, но обряда общения с духами избегала. В деревне никто не принимал всерьез ее увлечение работой шамана, когда Тео ее начал называть своей ученицей, Росалии пришлось пройти через отвержение и непонимание среди своих. Ее всегда считали странной. А когда она стала женой чужака, то и вовсе надолго наградили презрением и молчанием. Но Рубен постепенно завоевал доверие мужчин племени, обучаясь у них охоте, а Росалия продолжала помогать Тео, что так или иначе ее сталкивало с членами племени и возрождало общение.

Теперь, год спустя после женитьбы, Росалия не ощущала больше противостояния в деревне, но окончательно принимать статус ученицы шамана отказывалась.

Манинкари был серьезным делом, делом мужчин. Ей даже не разрешали присутствовать при этих обрядах. А теперь Тео предлагает это так буднично, словно всегда знал, что этот момент наступит. И это при том, что многие молодые мужчины просили Тео обучить их ремеслу шамана.

Но если он обучит ее и этому, если она действительно заговорит с духами, то она обойдет их всех, окончательно станет наследницей знаний шамана. Нужно ли ей это?