Фрейя проследовала за Кристин в сторону одной из двух дверей, расположенных в задней части комнаты. Та вела в маленькую кухню. Отопление здесь было включено на полную мощность – похоже, один термостат обслуживал все здание, – и в душном воздухе стоял густой запах сухих продуктов, въевшийся в пластиковые столешницы, и остатков еды, которую в последний раз разогревали в допотопной микроволновой печи. Фрейя глубже зарылась носом в воротник пальто. На самом деле в пальто было слишком жарко, но, наглухо застегнутая, она чувствовала себя в безопасности, пусть даже капельки пота выступили на загривке. К тому же это была ее единственная одежда с глубокими карманами, а сумки Фрейя терпеть не могла. Кристин включила чайник и достала из шкафчика две кружки, кофейник и небольшой пластиковый контейнер с молотым кофе.

– Одна из привычек, которые я привезла с собой из Лондона, – объяснила Кристин, показывая на контейнер. – Не выношу отвратительный кофе, но, боже мой, здесь я избалована выбором. Ты часто бывала в городе с тех пор, как вернулась?

Фрейя бывала часто, но отрицательно покачала головой, решив, что от нее ждут такого ответа.

– Клянусь, в Керкуолле модных кофеен теперь больше, чем в Шордиче, – продолжила Кристин. – Когда я жила здесь, все было по-другому.^[10]

Мысль о том, что можно выпить чашечку приличного кофе, и слово «модный», которое ввернула Кристин, вызвали улыбку на губах Фрейи. Радовало и то, что у них есть кое-что общее. Во время собеседования Кристин упомянула о том, что тоже уехала из Оркни в юном возрасте и вернулась не так давно, полтора года назад.

В голове вдруг всплыл естественный вопрос. В восторге от этого Фрейя чуть не забыла произнести его вслух.

– А где ты работала в Лондоне?

– В нескольких местах. После университета начала работать в печати, стажировалась в «Ивнинг Стандард», прежде чем перешла в «Гардиан». – Кристин прислонилась бедром к кухонной стойке, ожидая, пока закипит чайник. – Потом переключилась на субредактирование для телеграфных агентств. «Ассошиэйтед Пресс», «Рейтер». Я думала, это будет более динамичная работа, но, если честно, мне она быстро наскучила. Многие решили, что я сошла с ума, когда все бросила и вернулась сюда, но потом…

Ее мысли, казалось, растворились в паре, когда щелкнул чайник.

Кристин принялась заливать кипяток в кофейник. Выглядела она чуть старше Фрейи: лет на тридцать пять, наверное. Несмотря на долгое отсутствие, ее оркадский акцент уже успел вернуться – мягкий, напевный, отчего непосвященные порой принимали его за валлийский. Фрейе стало интересно, как скоро родной акцент окрасит и ее речь.

– Между нами, некоторых это вывело из себя, – продолжила Кристин, передавая Фрейе кружку с кофе. Она наклонилась ближе, понизила голос до заговорщицкого шепота и бросила взгляд на приоткрытую дверь. – Это мой первый пост в качестве редактора. Джилл проработала здесь уже целую вечность и думала, что назначат ее, когда ушел мой предшественник. Другой наш старший репортер, Кит, тоже здесь со времен Уотергейта. Никто из них не воспринял с энтузиазмом мое появление. – Она покачала головой и подула на свой кофе. – А как насчет тебя? Должно быть, все подумали, что ты свихнулась, когда ушла из «Геральд», чтобы устроиться в местный еженедельник.

Фрейя улыбнулась и кивнула.

– Что-то в этом роде.

– Что ж, откровенно говоря, для нас это тоже стало сюрпризом. Не пойми меня неправильно, мы здесь – чертовски хорошая команда. Небольшая, но уважаемая. Но всегда приятно, когда в наши ряды вливается журналист-лауреат.

Фрейя почувствовала, как щеки снова вспыхнули.

– Это было довольно давно.

– Не так уж и давно. Премия шотландской прессы, если не ошибаюсь? За твой репортаж о том докторе-извращенце.

Фрейя кивнула. Всего на втором году работы в «Геральд», в отделе здоровья, она получила награду в номинации «Сенсация года» за разоблачение врача общей практики из Партика, который убеждал молодых женщин проходить ненужные обследования молочных желез и тайно снимал это на видео. История попала в заголовки газет даже за пределами Шотландии, и Фрейю перевели в отдел криминальной хроники и судебных репортажей. Фрейя задумалась, стоит ли сказать, что ее успех, как и в случае с Кристин, вывел кое-кого из себя, и награда стала для нее первым шагом к прекращению сотрудничества с «Геральд», но было неловко так быстро раскрывать свои секреты. Как бы то ни было, пауза затянулась, и ее заполнила Кристин.^[11]

– Я вижу, ты слишком скромна, чтобы трубить о своих заслугах. В отличие от некоторых здесь присутствующих.

Кристин кивнула в сторону ньюсрума и усмехнулась, вызывая еще одну улыбку у Фрейи.

– Я бы познакомила тебя с остальной командой, но, как видишь, нас сейчас раз, два и обчелся, – сказала Кристин. – Софи работает в суде над репортажем, а Кит вот уже два месяца на больничном, так что в редакции трудятся только Джилл и Софи. Вот почему я была в восторге, когда ты сказала, что готова приступить к работе до Рождества.

С кружками кофе они прошли в кабинет Кристин, который находился по соседству. Как и кухня, он представлял собой каморку с крошечным окошком на дальней стене, которое почти не пропускало света. Под низким потолком гудела и щелкала такая же люминесцентная лампа, но, по крайней мере, пахло приятнее. Комната, хотя и захламленная, не выглядела неопрятной. Внимание Фрейи привлекли несколько фотографий в рамках на столе Кристин. На них были запечатлены двое детей предподросткового возраста – мальчик и девочка, – но никаких других членов семьи. Как и партнера. Она уже заметила, что Кристин не носит обручального кольца. Фрейю разочаровало отсутствие фотографий домашних питомцев.

– Мои дети, Джордон и Алисия, – сказала Кристин, когда они устроились за столом. Она, вероятно, проследила за взглядом Фрейи. – Они были особенно рады покинуть Лондон. Думают, что я потащила их за собой на край света. Оркни называют «Скалой».

Она рассмеялась, и Фрейя вслед за ней.

– Джилл говорит, что ты – родственница Фергюса Мьюира, что он твой дядя, – сказала Кристин.

Фрейю обдало жаром в сотый раз за день.

– Нет, мы не родственники. Он был близким другом моего отца.

– Был близким другом?

– Мой отец погиб в автокатастрофе, когда я была маленькой.

– О, Фрейя, боже мой, мне очень жаль. Это было так бестактно с моей стороны.

– Нет, все в порядке, – поспешила успокоить ее Фрейя, хотя почувствовала себя виноватой за то, что поставила Кристин в неловкое положение. – Это случилось как раз перед моим одиннадцатым днем рождения.

– Он тоже служил в полиции?

– Да, был детективом-инспектором. Руководил местным уголовным розыском.

Последовала пауза. Кристин надеялась услышать от нее еще что-то или раздумывала, стоит ли расспрашивать дальше? Фрейя предпочла промолчать, переждать.

– Что ж, – наконец заговорила Кристин, – было бы неплохо иметь контакт с нынешним детективом-инспектором, особенно в свете этой последней истории. Большая часть нашей инсайдерской информации поступает непосредственно из полицейского участка, а с недавнего времени у нас складываются не совсем гармоничные отношения.

– Констебли в Скара-Брей этим утром, казалось, были немного недовольны Джилл.

Кристин фыркнула от смеха.

– Поезжай на любой из этих островов, даже на те, где обитают только дикие коровы, и ты обязательно найдешь кого-нибудь, кто зол на Джилл. Летом мы опубликовали материал – при моей полной поддержке, как водится, – который не очень-то обрадовал служителей правопорядка. Начальник местной полиции играет в гольф с Алистером Сазерлендом, владельцем нашей газеты.

Фрейя кивнула. Она знала, кто такой Алистер Сазерленд, поскольку перед устройством на работу наводила справки. Ей понравилось, что «Оркадиан» по-прежнему находится в руках местного человека, а не принадлежит какой-то безликой «медиагруппе». По всей Шотландии еженедельные газеты вымирали, но Оркни оставался, пожалуй, одним из немногих уголков, где подобное издание все еще могло процветать. Люди здесь хотели читать о том, что затрагивало их самих, и это, скорее, закрытие общественного центра в Стромнессе, чем что-либо, происходящее за сотни миль к югу. Семья Сазерленд владела газетой на протяжении нескольких поколений.

– Магнус шепнул что-то Алистеру, и все, тот заставил нас отозвать статью, – продолжала Кристин. – Сказал, что мы ничем не можем подкрепить такие обвинения. Но обвинения были не наши, мы просто передавали то, что говорят люди. Это первый и, надеюсь, последний раз, когда он вмешался.

– И что это была за история?

– О, такое можно услышать только в Оркни. – Кристин покачала головой. – Как-то утром фермер из Беррея обнаружил почти половину своего скота с перерезанными глотками. Честно говоря, это было дикое зрелище. Душераздирающее. Выяснилось, что он давно враждовал с другой фермой на Саут-Роналдси. Он сам и некоторые местные были убеждены, что за этим варварством стоят парни с той фермы, но полиция заявила, что доказательств нет, и виновных никто так и не нашел. Фермер утверждал, что полицейским все известно, но они слишком напуганы, чтобы что-то предпринять, и покрывают тех, кому закон не писан.^[12]

– Фергюс Мьюир участвовал в этом деле?

– Он руководил расследованием.

Фрейя покачала головой.

– Я знаю Фергюса всю свою жизнь. Сомневаюсь, что он может быть замешан в подтасовках.

– А я-то думала, что ты – бескомпромиссный репортер. – Кристин подалась вперед, опираясь локтями о стол. – Если чему и учит наша работа, детка, так это тому, что люди всегда могут тебя удивить.

Кристин перевела тему разговора на свои планы по более эффективному использованию цифровых платформ газеты.

– Можешь не сомневаться, то, что произошло в Скайлле этим утром, уже вовсю обсуждают в Facebook. Нам следовало бы дать материал с места событий, выложить какое-нибудь видео, чтобы привлечь читателей на наш сайт. Но Джилл «не занимается социальными сетями», – Кристин показала пальцами кавычки, – так что только после того, как она вернулась сюда, я смогла опубликовать кое-какую информацию из вторых рук.^[13]

Фрейя вдруг вспомнила, что Кристин пыталась дозвониться до нее. Возможно, именно по этой причине. Фрейя попробовала извиниться, оправдываясь за то, что не ответила хотя бы в формате сообщения, но Кристин лишь отмахнулась.

– Я просто хотела убедиться, что ты нашла Джилл и она ведет себя прилично. Но, честно говоря, когда мы брали тебя на работу, я надеялась, что нанимаю союзника. Я хочу назначить тебя ответственной за наши социальные сети. Как бы ни развивалась эта история, ты должна ухватить новость первой и опубликовать ее, прежде чем это сделает кто-то другой. Как думаешь, справишься?

– Безусловно.

Фрейе понравилось, как звучит это слово – «союзник».

В дверь постучали. Фрейя повернулась и увидела на пороге молодую женщину лет двадцати пяти с каштановыми волосами длиной до плеч, в черном шерстяном пальто. После попадания из холода в тепло ее щеки полыхали румянцем в тон розовым перчаткам и шарфу.

– А, Фрейя, это Софи Рендалл, – сказала Кристин. – Софи, познакомься с Фрейей.

Софи кивнула Фрейе в знак приветствия, но быстро переключила внимание обратно на Кристин. – Правда, что в Скара-Брей нашли мертвое тело?

– Джилл как раз готовит об этом репортаж. Мы получили эксклюзив после официального заявления, но она сказала, что нас попросили пока воздержаться от каких-либо упоминаний о теле. А ты как узнала об этом?

– Из Facebook. Город стоит на ушах, все разговоры только об этом.

Кристин кивнула Фрейе.

– Видишь, о чем я и говорю. Вот почему нам необходимо всерьез заняться социальными сетями. Если люди не узнают новости от нас, то получат их…

– А еще там внизу женщина, – перебила ее Софи. – Я встретила ее в приемной по пути сюда. Она хочет поговорить с нами.

– О чем?

– Она говорит, что только что была в Скайлле, но ее отправили домой. Полиция не стала ее слушать, но она думает, что мы могли бы помочь.

– С чем?

– С телом, – ответила Софи. – Она говорит, что знает, кто это.

7

Женщина представилась как Бет Кэмпбелл.