Софи провела ее в кухню. Фрейя, Кристин и Джилл присоединились к ним. В комнате тотчас стало жарко и тесно, что порождало клаустрофобию, а зловоние застарелой еды забивало нос и неприятно ощущалось во рту. Фрейя снова зарылась лицом в ворот пальто и попыталась отгородиться от запахов. Легче сказать, чем сделать.

Софи усадила Бет за маленький круглый столик, Кристин опять поставила чайник на плиту, а Фрейя прислонилась к облупленной пластиковой столешнице кухонной стойки. Джилл сидела рядом с Бет и демонстративно суетилась вокруг нее.

– Твое лицо мне кажется знакомым, милочка, – защебетала она. – Мы раньше не встречались?

Бет кивнула, но ничего не сказала. Фрейя мысленно сравнила ее с больной птицей, выпавшей из гнезда. Ссутулившись, обхватив ладонями теплую чашку чая, предложенную Кристин, она как будто пыталась свернуться в клубок. С глубокими морщинами, темными запавшими глазами и осунувшимся лицом она выглядела лет на семьдесят, но, возможно, была значительно моложе. Когда она подула на чай, ее слабое дыхание вызвало лишь легкую рябь на поверхности.

Кристин заняла последний свободный стул, устраиваясь за столом с Джилл и Бет, оставляя Софи стоять рядом с Фрейей. Бет сделала несколько глотков чая, но, видимо, решила, что он слишком горячий, и опустила чашку на стол. Она посмотрела на всех женщин по очереди, прежде чем вернулась взглядом к Джилл.

– Это вы писали о деле, когда она пропала, – сказала Бет.

– Так это твоя девчушка. – Печальная улыбка тронула губы Джилл. – Точно, ты – мама Олы. Я хорошо помню ту историю.

Грусть сдавила сердце Фрейи.

Ола Кэмпбелл. Она знала это имя.

– Вы были сегодня утром в Скайлле? – Глаза Бет широко распахнулись, когда она заговорила. – Говорили с полицией?

– Да, я была там и встречалась с полицией, – ответила Джилл. – Беседовала с детективом-инспектором Фергюсом Мьюиром. Он – старший следователь по этому делу.

Фрейя нахмурилась. Это было не совсем верно, и она задалась вопросом, знает ли Джилл, о чем говорит. Если останки окажутся свежими, дело передадут полиции Шотландии, группе расследования тяжких преступлений, и там назначат своего старшего следователя. Конечно, привлекут и местную полицию, но Фергюс не будет руководить расследованием. Фрейя снова подумала о том, что Джилл, скорее всего, уже очень давно не освещала никаких серьезных преступлений.

– Он вам что-нибудь рассказал? – с надеждой спросила Бет.

Джилл отрицательно покачала головой, скривившись, как от боли.

– О, милая, я знаю, о чем ты думаешь, но нет, выброси эти мысли из головы. Инспектор Мьюир сказал мне, что тело, вероятно, очень, очень старое. Это не твоя малышка, уверяю тебя.

Бет издала отвратительный звук, как будто ее ударили в живот. Лицо сморщилось от слез, а тело обмякло. Джилл потянулась к женщине и сжала ее плечо.

Кристин подняла взгляд.

– Софи, загляни в соседнюю комнату и возьми коробку с салфетками с моего стола, хорошо? Спасибо, цыпочка.

Софи кивнула и ушла.

– Миссис Кэмпбелл, – продолжила Кристин тихим голосом. – Мне очень жаль, но я не совсем понимаю, что происходит.

– Это произошло задолго до того, как ты появилась здесь, Крис. – Джилл ответила за Бет, пока та продолжала почти беззвучно рыдать, вздрагивая плечами. – Дочь Бет пропала около двадцати лет назад.

– Семнадцать, – с трудом выдавила из себя Бет. – В этом октябре минуло.

Скорбь еще сильнее сдавила сердце Фрейи. Семнадцать лет назад она училась в средней школе, а их было всего две на Оркнейских островах: Керкуоллская гимназия и академия Стромнесса. Фрейя росла в Берсее, в Вест-Мейнленде, так что училась в Стромнессе. Ей было лет пятнадцать, когда общину потрясло исчезновение девушки, на год старше Фрейи. Девушка пропала вместе со своим более взрослым парнем из Керкуолла, парочку так и не нашли. На островах велись широкомасштабные поиски, и Фрейя помнила, как несколько вечеров подряд, по дороге домой из школы, видела полицейских, которые в сумерках осматривали прибрежные скалы.

– Ты, наверное, переехала на юг еще до того, как это случилось, – сказала Джилл, обращаясь к Кристин. Как и тем утром, она выпятила грудь вперед, пока говорила. – Я тогда освещала это происшествие. Пропали Ола и ее парень, не так ли? – Она снова повернулась к Бет. – Я все помню досконально, так, словно это было вчера.

– Я тоже помню.

Слова вырвались прежде, чем она успела себя остановить. Все повернулись к Фрейе, впились в нее взглядами. Ей захотелось завернуться в пальто и спрятаться.

Рыдания Бет стихли. Она посмотрела на Фрейю с проблеском надежды в остекленевших глазах.

– А ты… ты ее знала? Сейчас ей было бы примерно столько же, сколько тебе. Я имею в виду, если бы…

Софи подоспела с коробкой салфеток как раз вовремя, потому что Бет снова разрыдалась. Джилл взяла салфетку и передала ей, и женщина вытерла глаза, оставляя на бумаге расплывающиеся черные пятна туши.

– Нет, извините, – сказала Фрейя. – Мы не были знакомы, просто… Я помню, когда это случилось, вот и все.

Но это была ложь. Фрейя прекрасно знала Олу Кэмпбелл.

Ола пользовалась дурной славой в школе, где училась Фрейя: блондинка, симпатичная, популярная. И в придачу – сущая стерва. Она была из тех, кто, несмотря на превосходство в росте и умение постоять за себя в драке, не кошмарила других напрямую. За нее это делала свита. И хотя Фрейя поднаторела в том, чтобы оставаться незамеченной, она несколько раз попадала в поле зрения Олы.

Особо запомнился такой случай: на третьем году обучения прошел слух, что она нравится одному из популярных мальчиков, Гарри Дональдсону. Фрейя не очень-то ему симпатизировала, но, чтобы избежать лишних разговоров, отправилась на место якобы назначенной встречи с ним: в гавани, возле домика спасателей. Это было в самом центре Стромнесса, рядом с причалом, где швартуется паром, следующий в Шотландию. Когда она добралась туда, помимо обычных туристов и местных на старой мощеной площади уже собралась толпа. Впереди всех, рядом с Гарри, стояла Ола.^[14]

– Ты и впрямь подумала, что Гарри может понравиться такая дебилка, как ты?

Все, что Фрейя могла слышать вокруг, – это едкий смех глумливых подростков.

– Давай, Гарри, поцелуй ее. Разве ты не видишь, что она сохнет по тебе?

Оглядываясь назад, она могла сказать, что попытка выбить из Олы дурь была большой ошибкой. Прежде чем Фрейя успела хотя бы пальцем тронуть обидчицу, ее повалил на землю кто-то из дружков Олы, но, даже если бы ей еще хоть тысячу раз дали шанс, она все равно попыталась бы выцарапать злющие глаза Олы Кэмпбелл. Как это сделали бы и несколько ее одноклассников. Вот почему она не могла понять, с чего вдруг после известия о пропаже Олы многие из них плакали и вели себя так, будто Ола была какой-то чертовой святой.

Фрейя сказала то же самое своей матери, когда та спросила, почему она не выглядит расстроенной, как все остальные, из-за очевидной смерти Олы. Ходили слухи, что Ола и ее парень совершили парный суицид, и, по словам матери, отсутствие видимой реакции на этот факт выставляло Фрейю «холодной» и «лишенной эмпатии». Но Фрейя смотрела на это иначе; она знала, что в своей показной скорби все остальные предстают гребаными лицемерами. Даже в том возрасте Фрейя понимала, каково это – думать о самоубийстве, чувствуя, что никто особо не опечалится, и, честно говоря, никому не пожелала бы такого конца. Даже Оле. Но Фрейя не собиралась внезапно менять свое мнение о подлой хулиганке только потому, что та предположительно покончила с собой. Попросту не видела в этом смысла.

– Значит, когда вы услышали новость о теле, то подумали, что, возможно, нашли вашу дочь? – спросила Кристин.

Бет к тому времени немного успокоилась. Выпрямилась и нервно глотнула чаю. На вопрос Кристин она ответила кивком.

– Вы не хотите рассказать нам, что случилось с Олой? – предложила Кристин.

Джилл открыла было рот, чтобы ответить за Бет, но Кристин взглядом снова заткнула ее.

Бет глубоко вздохнула. Не торопясь, с частыми паузами, чтобы сдержать слезы, она рассказала им, как семнадцать лет назад, в октябре, Ола отправилась на домашнюю вечеринку с Лиамом, своим бойфрендом, и с тех пор их никто не видел. Ола и ее семья жили в Стромнессе, но вечеринка проходила в Харрее, расположенном примерно в десяти милях к северу от города. Лиам, будучи на год старше Олы, водил машину, поэтому заехал за ней около семи. В это время года сумерки сгущаются быстро, и, когда ребята отъехали от дома, было уже совсем темно. Бет попросила Олу вернуться к одиннадцати.

Но в одиннадцать часов она так и не появилась.

– Такое уже случалось, она иногда задерживалась допоздна. – Бет снова промокнула глаза салфеткой. – Ола была самостоятельной, даже в шестнадцать лет, и временами ее было трудно контролировать. Но с самого раннего утра я начала обзванивать знакомых, родителей других детей. Все они были дома, так что я не знала, что еще делать, кроме как обратиться в полицию.

Патрули по всем островам выдвинулись на поиски машины Лиама. К рассвету следующего дня ее нашли брошенной на вершине утеса в Йеснаби, печально известном месте самоубийц над бушующими волнами Северной Атлантики, недалеко от залива Скайлл.

– Это не было самоубийством, – сказала Бет, и стальные нотки в ее голосе прозвучали так резко, что Фрейя вздрогнула. – Он убил ее.

Бет посмотрела сначала на Джилл, затем на всех остальных, словно призывая их сказать обратное.

– Я всегда это знала. Он убил ее, а потом исчез, но его никто не ищет, поскольку все думают, что парень сиганул с утеса в чертово море. И сегодня утром, прочитав в Facebook новость о том, что полиция нашла тело в Скайлле, так близко к тому месту, где была обнаружена его машина, я…

Никто не проронил ни слова. Помимо щелчков холодильника и тихих всхлипываний Бет слышался лишь низкий отдаленный гул чего-то тяжелого и механического, который пронизывал стены и линолеум пола. Этот звук засел в мозгу Фрейи с той минуты, как она вошла в приемную тем утром, вытесняя все мысли, и теперь, в тишине, казался еще громче. Она предположила, что он исходит от коммерческих печатных машин, расположенных где-то в дальнем конце здания.

Гул нарастал, а вместе с ним и волнение. Она ждала, что кто-нибудь задаст очевидный вопрос.

Все по-прежнему молчали.

– К какому выводу пришла полиция, миссис Кэмпбелл?

Бет как будто скукожилась. Она снова промокнула глаза смятой салфеткой.

– Сначала они отнеслись к этому непредвзято, провели поиски, поговорили с ребятами, присутствовавшими на вечеринке.

– И что они сказали?

– Что Ола и Лиам были там, но ушли рано. Однако никто не знал, зачем и куда они отправились.

Бет подняла голову, и, когда их взгляды встретились, Фрейю словно ударило током, но она удержалась и не прервала зрительный контакт.

– Дело нечисто, но дети были слишком напуганы, чтобы говорить. Что-то произошло на той чертовой вечеринке. Мне не следовало отпускать ее… если бы можно было вернуть все назад, я бы не…

– Так этим утром, милая, когда ты приехала к Скайллу, – встряла Джилл, – что тебе сказали полицейские?

– Я разговаривала с молодой женщиной-констеблем, но она не пропустила меня и ничего не рассказала. Они велели мне идти домой и стараться не думать об этом. Мол, они сами придут ко мне, если появятся какие-то новости. Но я жду от них новостей вот уже семнадцать чертовых лет, и ничего. Вот я и подумала, может, вы…

Она снова посмотрела на Джилл с мольбой в глазах.

Джилл накрыла руку Бет ладонью.

– Если там твоя девочка, я докопаюсь до сути, можешь не сомневаться.

Краем глаза Фрейя заметила, как Кристин заерзала на стуле.

– Главный инспектор Магнус Робертсон, начальник полиции Оркни, выступит с заявлением во второй половине дня, – продолжила Джилл. – Он расскажет мне все, что знает, так что, если к тому времени с тобой никто не поговорит, я передам тебе всю полученную информацию. Что ты на это скажешь, милая?