Не будите мертвеца (страница 10)
Затем Хэдли открыл дверь. Кремовые маркизы на окнах были теперь подняты, так что Кент хорошо разглядел комнату, которую утром видел в полумраке. Первые несколько мгновений он сомневался, сможет ли заставить себя войти. Он знал, что там лежит на полу, теперь он знал еще, что это Дженни, и чувствовал, как подступает нежданная тошнота. Несколько часов подряд он убеждал себя, что потерял не настолько уж близких людей, будь то Дженни или даже Род. Они носили ту же фамилию, что и он, но остальные друзья, в особенности Франсин, были гораздо ближе ему, чем эта дружелюбная молодая пара, которая промелькнула где-то на периферии его жизни. Однако больше всего его удручала бессмысленность этих преступлений, и внезапно его охватило отвращение к собственным детективным романам.
Затем Хэдли тронул его за локоть, и он вошел. Два широких окна выходили во двор-колодец, шторы из серого бархата были полностью отдернуты, демонстрируя вымощенный белой плиткой двор, похожий на ледник, и кучки снега на оконных откосах. Комната была квадратная, примерно двадцать на двадцать футов, отчего потолок казался непропорционально низким. В отделке главенствовали гладкие серые и голубые тона, только на стенной обшивке виднелся легкий узор, мебель была из полированного клена. Никакого беспорядка в глаза не бросалось. Слева от Кента стояли две кровати, голубые шелковые покрывала на них не были смяты. В стене слева виднелась еще одна дверь, ведущая в коридор, а чуть дальше – туалетный столик. Бюро, как выяснил Кент еще в свой первый визит, стояло между окнами. В стене справа он заметил теперь еще одну дверь, приоткрытую в ванную, а рядом – большой платяной шкаф. Стопка банных полотенец до сих пор лежала на небольшом столе справа от входной двери.
Очевидно, Дженни разбирала свой дорожный сундук, когда вошел убийца. Дверца платяного шкафа была приоткрыта, и Кент увидел внутри одно-единственное платье на плечиках из множества тех, что остались в сундуке; еще в шкафу стояло несколько пар обуви. Однако он заметил разительное отличие по сравнению с утром. Сундук стоял в том же положении: развернутый к двери футах в восьми от правого окна, створки были широко распахнуты. Но вот тело, которое до того лежало на правом боку с головой в сундуке, теперь распростерлось лицом вверх, фута на три-четыре ближе к двери. Кент с облегчением отметил, что лицо Дженни прикрыто полотенцем. Затем он увидел свое отражение в зеркале над бюро и невольно отпрянул.
– Я так понимаю, – проговорил он, прочищая горло, – вы переместили тело.
Мужчина средних лет, в очках, сидевший на другой стороне комнаты с медицинским чемоданчиком у ног, быстро поднялся.
– Переместили? – повторил Хэдли. – Ее точно никак не передвигали и не могли передвинуть. Именно так мы ее и нашли, верно, Беттс?
– Да, сэр, – подтвердил сержант. – Не считая констебля, я был первым, кто сюда вошел, и именно в таком положении я ее и обнаружил.
– Что ж, я застал ее совсем не так, – сказал Кент. Он описал прежнее положение тела. – Я отчетливо это помню. Кто-то, должно быть, перетащил ее сюда после того, как я ушел.
Хэдли поставил свой портфель на кровать.
– Нам необходим этот ночной портье. Где этот чертов порт… Ах да, я же за ним послал. Осмотритесь, мистер Кент, не спешите. Что-нибудь еще в комнате изменилось?
– Нет, во всяком случае, мне так не кажется. Мне не удалось подробно рассмотреть комнату утром – маркизы были опущены, но все вроде бы на прежних местах. Этого гардероба я тогда не заметил, а уж он-то точно был здесь пару часов назад. Но есть кое-что еще, помимо положения тела: тот пропавший браслет, который женщина, освободившая номер накануне, предположительно, забыла в ящике бюро. Если речь идет об этом бюро, – он указал рукой, – снова могу поклясться, что в восемь утра никакого браслета там не было. А по словам управляющего, портье нашел его после моего ухода. Интересно, сколько времени прошло с момента моего исчезновения до той минуты, когда портье открыл дверь.