– Я сидел дома и работал, а меня никто даже не попытался тут искать!

И Каяко… об этом жалела. Она же знала уловку со счетчиками и регулярно ловила так притворщиков-аниматоров, но с Одзи ей почему-то это даже не пришло в голову. Все ее мысли забивало одно: как объяснить партнерам, как себя держать…

– Может, все-таки стоило хоть немного подумать о нас? Мне лично без тебя вообще показалось, что я уже умерла.

– Все я думал. Больше всех! И об аниме, и о коллегах. И о тебе, конечно, тоже, Арисина.

При звуке своего имени Каяко умолкла.

Одзи, не отводя от нее взгляда, решительно покачал головой:

– Когда начинаю новый проект, я забираю у всех, кто в нем занят, почти три драгоценных года жизни. Они тратят собственное время на то, чтобы воплотить мою задумку. Я помню об этом каждый божий день. Режиссер – такая работа, что ты один, без посторонней помощи, ничего не можешь. Один я бессилен.

Каяко смотрела на него во все глаза и даже не моргала. Пускай он ее распекал на чем свет стоит, но почему-то ее душа дрогнула.

За тридцатью минутами единственного эпизода аниме стоит огромная команда. Над каждым сериалом работает несколько сот человек.

Впервые Каяко, глядя на этого большого ребенка, который верил, будто соврать про Гавайи намного взрослее, чем сказать правду, подумала, что на самом деле… он крут.

Каяко с командой точно так же чувствовали, что требуют у Одзи посвятить долгому проекту часть жизни. Они гордились и почитали за честь, что проведут с ним «три драгоценных года».

И если Одзи с таким трудом породил из ноля единицу, то теперь их очередь совместными усилиями умножить ее до сотни и даже тысячи. Оживить и показать зрителям.

– Все, ничего больше не хочу! Зачем ты пришла без спроса? Зачем стала рыться в бумажках? Серьезно, блин, поверить не могу… – завел Одзи прежнюю шарманку. – Больше всего на свете я боялся, что ты наступишь именно на эту мозоль, и вот тебе пожалуйста, наступила… Я так больше не могу! Не могу работать в таких условиях! – жаловался он, полностью опровергая все, что только что сам же сказал.

Кажется, еще чуть-чуть – и он бы сбежал в квартиру, так что Каяко велела:

– Ну все, хватит, поехали. Тебя уже все заждались. Завтра анонс!

– Минуточку! У меня условие.

– Какое?

– Никому не рассказывай про Гавайи.

Каяко тяжко вздохнула. Кажется, всего пару дней назад, но при совершенно иных обстоятельствах, она сама просила у него то же самое.

– Хорошо, – пробурчала она, утаскивая режиссера за собой.

Каяко не знала, как подавить улыбку, которая просилась на лицо. Она напрягла все силы, чтобы выглядеть хмурой и сердитой, и с таким видом тащила его дальше. На седьмом небе от счастья, что у нее такая замечательная работа.

Одна из ее обязанностей – следить, чтобы режиссер в целости и сохранности добирался до студии.

Каяко ни словом не обмолвилась об инциденте, но, к ее удивлению, на совещании продюсеров, где также присутствовало и высшее руководство, Это вдруг спросил:

– Интересно только, куда Одзи на самом деле пропадал?

Она растерянно поджала губы. Встретив ее взгляд, директор поразился:

– Что? Арисина, ты же не хочешь мне сказать, будто поверила, что он правда летал на Гавайи?

– Понятное дело, что нет! – воскликнул Какиути.

Замешательство Каяко усиливалось.

– Мы же еще когда к нему нагрянули в квартиру, обнаружили на месте и документы, и банковскую книжку. Нодзима мне докладывал.

– Вот и я так подумал, – согласился Это. – Ладно, не так и важно где. Все равно прелестно: наверное, хотел прикинуться, что, пока отдыхал, заодно вальяжненько дописал сценарий. Распушил хвост перед Арисиной. Она же им так восхищается!

– Такой объем быстро не напишешь, разве что он корпел над работой круглые сутки. Да и нам раскадровки, накиданные спустя рукава, не очень-то нужны, – весело заметил обычно такой строгий Какиути. И подбодрил Каяко, которая впала в ступор: – Да все отлично. Неважно как – главное, что написал! И ты, Арисина, продолжай делать вид, будто ни о чем не догадываешься. Не задавай ему лишних вопросов.

– Х-хорошо.

Разговор сразу же ушел в другое русло, а Каяко поняла, что она и сама не лучше ребенка. Хотя не только она, но и Одзи. Оба – как дети, которые играли и не замечали, что за ними присматривают взрослые, чтоб не убились.

Анимация – это командная работа, и лишь теперь Каяко почувствовала, что с ней работают надежные товарищи.

В день анонса стояла чудесная ясная погода.

Обычно программой мероприятий занимались «Анимаркет» и представители телестудий, которые в таких делах собаку съели, поэтому Каяко с Одзи было достаточно приехать вовремя на место.

Вчерашняя репетиция не избавила ее от волнения. Не добавляло спокойствия и осознание того, что они выйдут в прямой эфир, к тому же перед пресс-конференцией предполагался анонс в формате беседы Одзи с телеведущей.

– Лучше бы пригласили актрису озвучивания или еще кого-нибудь, кто лучше знаком с индустрией, – сетовала Каяко.

Имя ведущей, вроде бы популярной среди молодой аудитории, ей ни о чем не говорило. Может, среди любителей подобного рода шоу у нее и много фанатов, но она не производила впечатление человека, который хорошо понимает анимешную специфику. Может быть, зрители даже набросятся на нее с критикой и нападками.

– Кто вообще придумал пригласить именно ее? – проворчала продюсер, разглядывая на официальной страничке мероприятия фотографию хорошенькой девчонки с легкой копной вьющихся волос. Продюсер с телевидения Танума пожал плечами, будто отмахиваясь:

– Да она постоянно говорит, что обожает аниме. Нормально все будет. Она в последнее время часто берет интервью у всяких популярных актрис и красавцев на утренних передачах. А там не дураки работают.

Каяко подозрительно покосилась на Тануму: это к чему он припомнил именно красавцев после актрис? Намекает, что девица с таким опытом не опешит перед Одзи? Танума никогда не работал в передачах, хоть как-то связанных с аниме, и чувствовалось, что тоже ни черта не разбирается в специфике жанра. Язык не поворачивался сказать, что он понимает чаяния фанатов.

Однако если Каяко сидела как на иголках, Одзи ее равнодушно заверил:

– Мне все равно, кто интервьюер.

Многие журналисты рвались попасть на их мероприятие, аргументируя это тем, что будет обидно отдать такой инфоповод целиком на откуп узкоспециализированных журналов по аниме, и Каяко, узнав об этом, пришла в замешательство. Может, она принимала все чересчур близко к сердцу, но девушка боялась представить, что могут спросить у Одзи спортивные и даже обычные репортеры, которые не знали толком ни его предыдущих работ, ни тонкостей индустрии.

В качестве площадки мероприятия выбрали банкетный зал в одном высококлассном отеле в районе Гиндза.

Как только отгремел Хеллоуин, город мгновенно переоблачился в рождественские огни^[19]. Пусть еще не закончился ноябрь, но за тяжелыми дверями, которые перед ними открыл вежливый портье, уже высилась пышная и нарядная елка.

В холле Каяко глубоко вздохнула. Пол устилала красная ковровая дорожка с золотой вышивкой, и продюсер не отваживалась сделать первый шаг. Конечно, она сама решила полностью довериться команде Танумы, но и не подозревала, что они выберут такую роскошную площадку.

А вот Одзи, в противоположность ей, и бровью не повел. Он в своем легком пиджаке не уступал элегантностью отелю. Смотрелся тут совершенно естественно.

– Идем? – пригласил он, подбадривая Каяко.

– Идем.

Они поднялись на второй этаж, где проходило мероприятие, и в зале уже кишмя кишели журналисты. Каяко знала тех из них, которые работали в «Анимезоне», «Синемаже» и других изданиях аниме-тематики, но многих видела впервые. Ей говорили, что сегодня, помимо прессы, пришло множество других причастных лиц, в общей сложности около пятидесяти человек.

По всеобщему оживлению иногда казалось, что гости собрались на банкет или вечеринку. Когда они заметили Одзи и Каяко, парочка из них воскликнула: «О!» – и тут же к ним приковалось множество взглядов. И если продюсер растерялась, не зная, куда ей деть глаза, то режиссер держался великолепно. Он глядел исключительно перед собой и шел в зал, но умудрялся при этом делать так, чтобы никто не чувствовал пренебрежения.

Подготовка к трансляции прошла как по маслу.

Ведущая, которую привел Танума, вежливо с ними поздоровалась. Улыбнувшись точно так же, как на фотографии на сайте, она проворковала:

– Жду не дождусь нашего интервью. Я с самого выпуска «Опоры» ваша преданная фанатка.

– Ага, благодарю, – ответил Одзи так же равнодушно, как и всегда. Как он Каяко не позволил при знакомстве рассыпаться перед ним в комплиментах, так и тут пресекал подобные попытки на корню.

Ему заранее сообщили план интервью, и программа следовала ему. Скажем: «Что вы чувствуете, выпуская первое аниме после десятилетнего перерыва?», «Расскажите, что вам больше всего нравится в работе над “Лидделом”», и все такое.

Предполагалось сначала выпустить на сцену ведущую, потом включить трейлер и дать девушке коротко представить новый проект. После чего наконец назвать имя режиссера и только тогда показать публике Одзи.

Во времена «Опоры» за ним закрепилась слава красавчика-режиссера, и журналы тогда много о нем писали, хотел он того или нет. Хватит ли Одзи сил выстоять в этот раз? Он терпеть не может, когда его хвалят, но перед камерой ему придется выключить эмоции и притвориться совершенно другим человеком.

Когда обсудили план действий, Каяко оглядела зал. И невольно задержала взгляд на паре кресел ближе к выходу. Там сидели Юкисиро и Сайто из «Токэй». И надо же такому случиться – как раз в этот самый миг продюсер поднял глаза.

Их с Каяко взгляды встретились. Юкисиро изящно – иначе не скажешь – улыбнулся и кивнул. Судя по движению губ, поздоровался.

Точно, он же обещал прийти. Так, значит, не шутил! Каяко вспомнила, как этот бесстыжий нахал намекнул, что знает о пропаже режиссера, и в ней с прежней силой заполыхала ярость, от которой кожа покрылась мурашками. Она как можно тише перевела дух.

Сайто, кажется, не заметила безмолвного диалога двух продюсеров. Сегодня она пришла уже не в рабочих штанах, а в симпатичном платье в мелкий цветочек. Девушка сияющими глазами глядела на залитую светом прожекторов сцену, напротив которой уже установили камеры. Если Юкисиро не слукавил и она в самом деле любит работы Одзи, то, наверное, ей и правда страшно интересно посмотреть, что сейчас будет.

«Спокойно, не кипятись», – убедила себя Каяко, тоже одними губами поприветствовала коллегу и поспешила покинуть зал. В груди разжигалось пламя.

«Смотрите-смотрите, – думала она с таким злорадством, как, может быть, никогда прежде в жизни. – Смотрите, Юкисиро. Все смотрите! И бегите отсюда, поджав хвосты. Победа будет за нами».

Иногда всего один короткий ролик может в корне переменить жизнь человека.

С Каяко такое случалось.

Практически у каждого из ее коллег была своя «Опора». Пусть такую же роль сыграет в судьбе кого-то из зрителей и пятиминутный трейлер с «Лидделом», который вывели на экран.

Каяко практически молилась и едва дышала, не отрывая глаз от проекции. Она сидела на заднем ряду, и ее не покидало чувство, что на всеобщее обозрение выставили ее саму.

Две минуты в непроглядном мраке неслась на верном байке Дзюри. Ее лицо ни разу не мелькнуло в кадре – только яркий свет фары, который рассеивал тьму, и переднее колесо. По мере того как набирал обороты ритмичный опенинг, путь героини взмывал все круче. То и дело мелькали на фоне чьи-то силуэты, больше похожие на тени, но так далеко, что глаз не успевал за них зацепиться. И когда напряжение достигло пика, мрак озарился вспышкой: «Фронт судьбы: Лиддел-Лайт».