Калверт предпочел отнестись к «Дневнику баскетболиста» как к сиквелу «Над пропастью во ржи», заметно сгладив детали падения протагониста. Режиссеру все же не хотелось, чтобы будущий фильм получил рейтинг 18+. Кроме того, ввиду финансовых ограничений было принято решение перенести действие из семидесятых в современность. Сценарий поручили еще одному дебютанту Брайану Голубоффу, тоже ярому поклоннику Кэролла, признававшемуся в интервью, что он преследовал автора «Дневника баскетболиста» по всему Манхэттену в возрасте четырнадцати лет. В отличие от исполнителя главной роли и Калверт и Голубофф не чурались наркотических средств – не исключено, что загадочная гибель Калверта в 2014 году связана именно с этой пагубной привычкой. Что касается Марка Уолберга, то и он не скрывал, что героин для него не новость, а обыденность. Тем не менее Кэролл принимал активное участие в съемках, консультируя актеров: он поведал ДиКаприо, что в шестидесятые у героиноманов было распространено принимать дьявольское зелье, закапывая его в глаза, в связи с чем временами подопытный мог несколько часов провести, чихая и кашляя. Что касается баскетбола, то тут Лео был осведомлен чуть лучше, ибо с детства практиковал этот спорт и являлся страстным поклонником команды Los Angeles Lakers.

«Баскетбольные дневники» из дня сегодняшнего кажутся типичным продуктом девяностых, в первую очередь их музыкальной культуры, в которой доминировал канал MTV. Эстетика фильма предсказуемо клиповая, и большая часть сцен напоминает видеоряд к хитам эпохи вроде Crazy или Don’t cry tonight групп Aerosmith и Guns’n roses. Хотя, вообще-то, Калверт должен был бы вдохновляться творчеством Курта Кобейна, страдавшего от героиновой зависимости. Картина устроена как набор ярких зарисовок, действительно соответствующих дневниковому письму Кэролла, но не углубляющихся в его поэтику, слишком трансгрессивную и авангардную для традиционных вкусов Калверта, тяготевшего к коммерческому кинематографу.

Кэролл между тем остался доволен результатом и на премьере появился под руку с Лу Ридом, тоже одобрившим киноверсию собственной юности. ДиКаприо в «Дневнике баскетболиста» играет сдержанно, как будто не до конца понимая, куда он попал – на MTV Awards или на редколлегию Уорхоловского Interview. Во многом это объясняется самоцензурой Калверта, испугавшегося, что его дебют воспримут как гимн насилию или осуждаемым маргинальным практикам. Так, собственно, и вышло. После релиза картина получила сдержанные критические отзывы, но через два года «Дневник баскетболиста» связали со стрельбой в школе Heath, а затем с массовым убийством в Колумбайне. Вплоть до того, что адвокат семей жертв подал иск против продюсеров – якобы Эрик Харрис и Дилан Клеболд вдохновлялись сценой из фильма, в которой ДиКаприо, надев черное кожаное пальто, расстреливает из автоматического оружия одноклассников.

Самым сильным эпизодом «Дневника баскетболиста», безусловно, является встреча Джима с матерью, сидя под дверью, он выпрашивает деньги, проклиная ее на чем свет стоит. Его монолог смотрится отчасти продолжением того самого момента из «Что гложет Гилберта Грейпа», когда Арни играет рядом с еще не остывшим трупом Бонни. Но все же в «Дневнике баскетболиста» Лео больше позирует, чем живет, а камера сознательно актера в этом поддерживает, бесконечно любуясь его белокурой челкой, тонкими чертами лица и ангельским взглядом. К сожалению, в «Дневнике баскетболиста», как это часто случается с полубиографическими лентами о гениальных художниках или поэтах, главное, а именно суть и особенности их произведений, остается вне внимания авторов, или попросту за кадром. Чем так хорош Кэролл как писатель, нам даже не пытаются пояснить.

В прессе «Дневник баскетболиста» охотно сравнивали с «Бунтарем без причины» Николаса Рэя, а ДиКаприо, соответственно, с Джеймсом Дином. Предсказуемая аллегория – каждую новую голливудскую звезду на протяжении многих лет старались назначить наследником легендарного актера. Но в данном случае пикантности ситуации придавал тот факт, что в байопике Дина должен был сниматься опять же Ривер Феникс. ДиКаприо смущали и раздражали эти навязчивые параллели, тем более что он и так дал согласие занять место погибшего Феникса в готовящемся к запуску «Полном затмении».

Об Артюре Рембо Леонардо, естественно, узнал от Джорджа. Если бы не отец, он, как и большинство сверстников, считал бы Рембо героем одноименного боевика Сильвестра Сталлоне. Объясняя сыну, о ком именно идет речь в проекте польского режиссера, чью фамилию Лео тоже никогда не слышал, Джордж сказал, что Рембо – это кто-то вроде Луи Армстронга, человек, полностью изменивший представления современников о поэзии. В то же время Джим Кэролл, с которым Лео порядком сблизился на съемках «Дневника баскетболиста», тоже внес свою лепту, поведав, что не только академические профессора ценят гений Рембо, но и Джим Моррисон, воображавший себя реинкарнацией французского романтика. Из воодушевленных комментариев Кэролла ДиКаприо также узнал, что «Сезон в аду» повлиял на Боба Дилана и Джека Керуака, а Ван Моррисон сочинил Tore Down a la Rimbaud, Патти Смит – Rimbaud Dead, наконец, гитарист группы Television Том Верлен взял себе псевдоним в честь возлюбленного Рембо. Другим подтверждением важности французского гения стала история, возможно чуть более близкая ДиКаприо: Эрик Кантона, футболист Manchester United, обожал цитировать на пресс-конференциях образную поэзию Рембо (много лет позже выходку Кантона повторит Шайя Лабеф на Берлинале).

В основу фильма легла пьеса, написанная в 1967 году британским драматургом Кристофером Хэмптоном, прославившимся впоследствии сценариями к «Искуплению» и «Опасным связям». Мечтавший с 16 лет воспеть любовь двух поэтов Хэмптон в 21 год, еще студентом Оксфорда, отважился поставить свою пьесу в театре Royal Court. Однако для шестидесятых «Полное затмение», фокусировавшееся на гомосексуальной связи Рембо и Верлена, оказалось слишком скандальным – полиция пришла прямо на премьеру. Тридцать лет спустя тема однополой любви по-прежнему была табуирована на большом экране, но Агнешка Холланд, начинавшая ассистенткой у Кшиштофа Занусси и Анджея Вайды, известная прежде всего своими правозащитными и крайне политизированными фильмами вроде «Европа. Европа», не побоялась взяться за сложный и противоречивый сюжет. Тем более что в 1991 году исполнилось сто лет со дня смерти Рембо и мир заново начал открывать для себя его поэзию.

До инициативы Холланд за биографию Рембо уже несколько раз брались самые разные кинематографисты. Во-первых, Жан-Люк Годар сделал из «Безумного Пьеро» своеобразный оммаж великому соотечественнику. В 1971 году младший брат Дино Ризи Нело Ризи, поэт и документалист, выпустил картину «Сезон в аду», в которой Рембо сыграл Терренс Стэмп, а Верлена – звезда Нувель Ваг Жан-Клод Бриали. Параллельно с Холланд над историей Рембо работал и французский писатель и автор комиксов Жан Толе, его картина «Радуга для Рембо» стала экранизацией собственного одноименного романа – герои фильма отправлялись в Африку по следам абиссинских путешествий Рембо, чтобы лучше понять поэтическую вселенную проклятого гения.

Холланд обратила внимание на ДиКаприо после «Жизни этого парня», посчитав, что Леонардо не только внешне похож на Рембо, но и обладает такой же перверсивной энергетикой. Дэвида Тьюлиса режиссер выбрала, увидев его впечатляющую работу у Майка Ли в социальной драме «Обнаженные». Романа Борринже, дочь знаменитого французского актера, получившая роль жены Верлена, только что сыграла у Клода Миллера в «Аккомпаниаторше», адаптации романа Нины Берберовой, и в «Диких ночах», нашумевшей автобиографической драме Сирила Коллара о любви втроем в разгар эпидемии СПИДа.

Съемки проходили в Париже, Антверпене и Бланкенберге в Бельгии, где был воссоздан родной город Рембо Шарлевиль-Мезье. Первая командировка ДиКаприо в Европу совпала с трагическим событием – в Германии умер после долгой болезни его дедушка по материнской линии. Работу над картиной пришлось несколько раз останавливать, чтобы Лео смог поддержать Ирмелин, заботившуюся денно и нощно об отце.

«Полное затмение» открывается сценой на вокзальном перроне, где Рембо ждет состав в Париж. Этот эпизод практически идентичен знаменитому «Прибытию поезда» братьев Люмьер, снимавшемуся на вокзале Ля Сьота. Тем самым Холланд хотела подчеркнуть, что с путешествия юного дарования в столицу началась новая историческая эпоха, хотя никто из попутчиков Рембо об этом даже не подозревал. Оказавшись в Париже, главный герой сознательно игнорирует Верлена, бегущего ему навстречу, предпочтя совершить первую прогулку по центру искусств и наук в одиночестве. Эта прогулка чем-то созвучна вступительным кадрам «Мечтателей» Бертолуччи – Рембо, так же как и трио одержимых Синематекой Ланглуа синефилов, будто хочет поместить себя в первый ряд кинотеатра, чтобы окружающий мир достался ему нетронутым, не опошленным чужим взглядом или комментарием. По дороге он натыкается на группу бездомных, один из которых – инвалид без ноги, греющийся на костылях у жаровни. Рембо подает ему милостыню, расставшись с единственными имевшимися деньгами. Разумеется, эта зарисовка неслучайна – уже совсем скоро он объявит Верлену, что поэт должен обязательно обладать провидческим даром. Глядя на несчастного, Рембо чувствует, что однажды окажется на его месте. Другим важным для версификатора талантом является способность к всечеству. Настоящий поэт един в миллионах душ, никакое страдание не может ему быть чуждо или незнакомо. Универсальность, возведенная в абсолют, вот секрет истинного искусства. Что-то подобное в «Дневнике баскетболиста» произносил и Джим Кэролл, обманчиво полагая, что героин – это лишь еще одна личина бытия, а значит, художник обязан этот наркотик испробовать.

Рембо начал писать стихи в 15 лет, в 16 он познакомился с Верленом, отправив ему несколько своих поэм письмом. В 20 Рембо навсегда прекратил сочинять, издав лишь один сборник «Сезон в аду». Вплоть до своей ранней смерти от опухоли в колене – в возрасте 37 лет – он практически не брался за перо, увлекшись познанием других культур и путешествиями на другие континенты. «Полное затмение» посвящено краткому, но крайне яркому периоду сотворчества двух поэтов, терзавших друг друга и близких, скитавшихся между Парижем, Лондоном и Брюсселем, пока Верлена не арестовали за мужеложство в бельгийской столице и не приговорили к двум годам заключения.

Рембо в исполнении ДиКаприо кажется внеземным существом, реинкарнацией Спасителя, с той лишь разницей, что в Гефсиманском саду поэт окончательно разуверился в своей миссии – изобрести любовь заново – и предпочел кресту бегство от чаши. Хотя мы понимаем, что свою чашу он испил до дна в номере отеля, когда Верлен, угрожая самоубийством, нечаянно прострелил ему руку. Мотив стигматов важен для драматургического устройства фильма. В начале истории герои фланируют по саду Пале Рояль, и Верлен объясняет Рембо, что у любви бывают разные изводы, оправдываясь на самом деле за брак с богатой наследницей. Рембо парирует, что никакой любви не существует, а то, о чем толкует его товарищ, – всего лишь разновидность самообмана. Чуть позже, напившись абсента в одном из парижских кабаков, Рембо в ответ на просьбы Верлена сказать ему наконец, что и он испытывает любовь, берет руку друга, поворачивает ладонью вверх и пронзает ее тут же кинжалом. После выстрелов в Брюсселе и тюремного заключения пути поэтов расходятся, чтобы под занавес снова соединиться: у обоих один и тот же диагноз – опухоль в ноге. И тот и другой все-таки взошли на крест, принесли себя в жертву равнодушному миру, воскреснув столетие спустя, когда мир опомнился и принялся взахлеб читать их божественную поэзию.