Глава 11
Не словами, а действиями

Что я хотел, то и получил. Пол нашёл меня около кабинета алгебры и протянул пакет.

– Что это?

Я заглядываю в пакет. Внутри вещи, которые я вчера купил для него. Я не забираю пакет и, устремив взгляд на Пола, стараюсь не оторачиваться от его колкого взгляда.

Тяжело.

– Это твоё, – освежаю я память Пола, прекрасно понимая, что он всё помнит.

– За что?

– В знак извинения.

– А что ты собираешься купить за вчерашнее кидалово? – он бросает пакет к моим ногам. – Извиняться надо ртом!

– Как?

– Да как ты делаешь со всеми «Извините, можно пройти?». «Извините, я случайно наступил вам на ногу». «Извините, да простите!»

Лицо Пола багровеет. Он заинтересовывает моих одногруппников, шастающих поблизости.

– Вот так, понял, Арти?

– Я, Арту… Ну, извини, что ушёл вчера. Передумал сидеть как дурак за круглым столом.

– Конечно, всё правильно!

Пол чешет царапину на лбу до крови, и его вдруг передёргивает. Я же остаюсь невозмутимым, будто под чем-то.

– Ты не будешь дураком, зато Пол будет дурак!

– Вчера что-то произошло?

Он пожимает одним плечом. Зеваки стараются нарастить уши, чтобы услышать каждую деталь этого разговора.

– Я не мог уйти, потому что они не позволяли мне. Этот Виталя силой усадил меня обратно на стул. Я даже в туалет сходил через четыре часа, после того как ты ушёл.

– Извини… – еле слышно произношу я.

Поднимаю пакет с вещами и протягиваю его обратно Полу.

– Ты вправе обижаться и злиться, но этими вещами я не купил тебя, а…

Сейчас скажу. Язык не воротится.

– А…

– А? Не купил, а?

Он не забирает пакет.

– Тебе приятно сделал, как другу.

Пол толкает мою руку с пакетом.

– Ты даже другом назвать меня не можешь!

– Я всегда был таким. Мы начали общаться случайно, и ты понимал, какой я.

– Я думал, ты честный и ответственный человек. А ты злой и продажный.

Он указывает на Майка, который быстро приближается к нам, держась одной рукой за голову.

– Пол, забери вещи. Они твои.

Я кладу пакет к его ногам, открываю дверь в класс, но не успеваю войти, как чья-то рука хватает меня за шиворот и вытаскивает обратно в коридор.

Пол перепуган, по инерции он берёт пакет и поднимает его.

Майк.

Вчера мы нормально общались, что ему от меня нужно?

– Башка трещит, – жалуется он.

– Ты хотел мне что-то сказать?

– Вы друзья, парни?

Майк обнимает нас с Полом за плечи. Пол не отвечает ему на вопрос.

– Да, – отвечаю я за обоих.

– Ну, вот и не ссорьтесь, – смеётся Майк. Он морщит нос, берётся за голову и отпускает Пола. Пол тут же делает два шага назад.

К Майку подкрадывается моя одногруппница Донна. Она чмокает его в лоб.

– Чтобы перестало болеть.

– Спасибо, не перестало. Ладно, пацан, как тебя там, – Майк смотрит на Пола.

– Пол.

– Ну так вот, Пол, ты там кричал про ответственность и честность.

– Честность – наше второе имя, – Кайн появляется из-за угла.

Пол осматривается, и по его бегающему взгляду понятно, что он обдумывает план побега. Люди кружат вокруг нас, как рой мух.

– Артур ответственно готовится к гонке, ты не ошибся в нём, Пол, – говорит Майк, похлопывая меня по плечу, и опускает руку.

– Я уже в предвкушении! – Кайн гладит ладонью распущенные волосы, расчёсывая их пальцами, – я так рад, что ты согласился, Артур!

Под рёбрами скапливается злость. После того, как он избил Пола, я не мог не согласиться!

– Ты не дал мне отказаться, – я отвожу взгляд в сторону, чтобы не встречаться с зелёными глазами Кайна.

Атмосфера накаляется. Под ногами словно раскалённый металл, а вместо кислорода задымлённый воздух. Затруднительно дышать в таком напряжении.

– И что же я сделал? – Кайн наклоняется ближе, и я ощущаю запах табака и пережаренного бекона.

– Кайн! – зовёт его Майк.

– А что, Кайн? Я задал простой вопрос.

Он приближает своё лицо к моему, его кулаки сжаты. Майк может справиться с неуправляемым Кайном, а я вот точно не способен.

Я потерял из виду Пола, но зато собравшихся вокруг людей – отлично видно.

– Ты ударил моего друга, – громче произношу я.

Я складываюсь пополам от пронизывающей боли в животе. Кулак Кайна, как упавший с высоты кирпич. Я врезаюсь спиной в стену и сползаю по ней к холодному полу. Обхватываю живот руками, стараясь унять в нём боль.

Я не могу дышать. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Я ловлю ртом воздух, но он застревает в горле, а боль переворачивает желудок, сужая лёгкие.

Я не выношу боль.

На моих нижних ресницах появляются слёзы. Плакать легче, чем смеяться.

Пол подскакивает ко мне.

– Ты как?

Вместо чёткого ответа я хриплю.

Майк разбирается с Кайном.

Откуда-то доносится голос Таи, а следом и её вишневолосой подружки Сары.

Я в самом непрезентабельном виде.

– Я понял, – шёпотом начинает Пол, косо смотря на Кайна с Майком, – ты извиняешься действиями.

Я с трудом поднимаю на него глаза, а он улыбается.

– Ты крутой, Артур.

Тая садится передо мной на корточки, сдвигая ноги вместе.

– Тебе очень больно? Все смотрят… ты можешь встать?

Тая, ты такая красивая, но совсем неинтересная.

Сара подходит к Тае и протягивает мне руку.

Я смотрю на её длинные пальцы с коротко подстриженными ногтями без грамма лака. Сара выделяется среди других.

Принимаю помощь вишневолосой и, пока встаю, держась за её ладонь, свободной рукой стираю слёзы.

Майк отворачивается от Кайна. Сара поправляет мой свитер, съехавший на животе. Тая встаёт с корточек.

– Зачем ты сделал это, Майк? – Тая с укором смотрит на Майка, и у того взлетают брови.

– Вообще-то, это не я, дура.

Кайн неподалёку ржёт.

– Неважно кто и зачем. Уходите все, – слёзно прошу я.

Вторая попытка войти в кабинет не проваливается. Я сижу за партой, поглаживая живот, и ещё раз убеждаюсь, что обязан стать сильнее, научиться давать отпор. Драться.

Я достаю телефон и ищу в интернете информацию о том, как научиться драться и перестать бояться боли. Ссылок множество: форумы, видео, картинки с приёмами самозащиты. Сначала я изучаю форумы, где люди делятся опытом. Затем перехожу к фотографиям, на которых изображены различные способы защиты: как поставить блок, куда нанести удар, чтобы сделать больнее, и как обезвредить противника.

На картинках всё выглядит легко, но я сомневаюсь, что смогу повторить это на практике.

Приходит сообщение от Пола. От кого же ещё, если он единственный знает мой номер:

«Майк поругался из-за тебя с Кайном. Но Майк сказал Саре, что доволен тобой. Тая просила твой номер телефона, но я не дал».

Первая новость – плохая. Поссорившиеся из-за кого-то друзья – это акулы, что запросто растерзают того, кто встал между ними.

Майк доволен, на это мне насрать… Или всё же нет?

А вот что Тая хотела мой номер… Я верно шагаю к первому месту на пьедестале, но радости никакой. Как-то уже всё равно.

После учёбы меня ждёт ещё один сюрприз в виде мамы и папы на выходе из колледжа.

У матери в руках костюм.

– И чего вы пришли?

– Я нашла для тебя подработку, концерт продлится два дня, а выдвигаться надо сегодня, – рассказывает она в предвкушении моей хорошей зарплаты.

– Где, что за концерт такой?

Я оглядываюсь, чтобы никто из знакомых не увидел меня с родителями.

– Он для обеспеченных людей и будет проходить за городом… Тебе нужно играть, пока они отдыхают.

– Вы хотите, чтобы я стал тапёром на два дня? Ну уж нет.

Чтобы обойти родителей, студентам приходится делать большой крюк к двери. Я иду следом за всеми на выход.

Играть для богатеев, пока они пьют шампанское, обсуждают свои делишки, и срали на мою игру? Почему бы не послать меня в метро? Там тоже есть публика.

– Слушай сюда, сын, – отец стоит за моей спиной и возвышается надо мной, – ты будешь играть на этом концерте и точка.

– Точка идёт после: «нет, не буду».

Я выхожу на крыльцо колледжа, родители за мной. Отец зажимает меня двумя руками, останавливая.

– Зоя считает, что тебе следует заниматься тем, что у тебя хорошо получается, – объясняет мать.

Мать легонько похлопывают по предплечью отца.

Я не пытаюсь вырваться из объятий: если я буду попадаться во время разборок на глаза другим, то стану у всех на слуху. Что для меня равносильно аду.

Но это тоже определённый шаг к новой жизни. Я приобретаю цвет, теряю бесцветность.

– Зоя делает то, что ей нравится, но не выглядит счастливой, – замечаю я.

Руки отца сильные, они крепко обнимают меня, но в них нет тепла и заботы, лишь властное повеление.

– Игра на пианино – твоё призвание. Ты станешь знаменит во всех странах. Мы будем ездить на гастроли, станем богатыми.

Мы. Мы. Мы.

А где же я. Где я, в этом механизме, построенном родителями.

– Не хочу.

Майк выбегает из колледжа и подмигивает мне, произнося одними губами: «Соглашайся».

Мама провожает его взглядом, недовольно качая головой. Ветер треплет её поседевшие волосы.

Я всю жизнь знал, что будет завтра, а что произойдёт через неделю. Но всё меняется, механизм движется к «Я», где каждый день что-то новое и неизведанное.

– Ладно, я сыграю этим людям.

Мама довольна. Ну ещё бы, ведь её копилка с моими деньгами снова пополнится.

Неплохо бы уехать на два дня из дома, но я пошёл в очередной раз на поводу этих людей. Или на поводу Майка?

Он закуривает и торопится куда-то.

Отец отпускает меня

– Сегодня в десять нужно быть там. Домой, переодеваться!

– У них ночная туса?

– Туса? Что за слово-паразит!

Они ещё не знают, как я выражаюсь в мыслях.

Чёрный костюм, белая рубашка и ботинки – я сам как пианино.

Привычное стягивание головы из-за лака на волосах.

На лицах родителей довольные, вызывающие отвращения улыбки. Сколько им обещали заплатить за концерт, что они отпускают меня, а не привязывают цепями к изголовью кровати: они ещё так не делали, но я бы не удивился, проснувшись, привязанный к кровати.

Я уставший, и мне лень куда-то ехать. Но сто́ит взглянуть на отца с матерью, и я согласен на всё и сразу, лишь бы их не видеть.

– Как бабушка?

Как по заказу, их улыбки исчезают с лиц.

– Умерла, забыл? Как тебе не стыдно?

– Стыдно врать.

– Ты… Да как мы посмеем врать на такую тему?!

Мамино привычное состояние настолько обыденное, что, когда она оседает по стене на пол, держась за сердце, я не придаю этому значения.

Попытки манипуляций с её стороны имелись разнообразные. Как-то она упала в обморок, с длинным, стонущим вздохом. Я был подростком, но тряс её до истерики, а потом падал в обморок рядом с ней.

Спустя три года у меня открылись глаза на те ситуации. Лёжа на полу, в обманном беспамятстве, она охала и ахала. А я не слышал из-за собственного крика.

– Опять матери плохо. Из-за тебя, подонок!

Отец выпрямляется и, опустив глаза, чтобы лучше меня видеть, пытается произвести впечатление вожака.

– Ударишь? На концерт с синяками я точно не пойду.

А вот и мама очухалась:

– Не надо, Артурчик ошибся.

Мне хочется зарычать на них, как чокнутый. Встряхнуть обоих. Искоренить эгоизм их желаний из души. Но они потеряны. Для меня в новом будущем их нет.

– Я пошёл.

Поправляю рукава пиджака, натягивая до запястья. Пока родители отвернулись, прячу новый смартфон в карман. Рискованно, но он мне нужен, на всякий случай.

Мать встаёт, стряхивает с розового платья несуществующую пыль. Поправляет причёску.

И куда она так вырядилась.

Идём к дому незнакомцев вместе. Бок о бок. Родители треплются о своём, я молчу.