Внутри всё сжимается, органы липнут друг к другу, стремясь защититься, ноги наливаются страхом и намереваются сделать шаг. Но я не позволяю себе сдаваться. Кайн не власть. Он выпендрёжник.

Прочистив горло от слюны, отвечаю:

– Да.

– Вы слышали?

Кайн поворачивается к залу. Поднимает руки.

– Пианист собирается выиграть меня в гонке и в бою на кулаках!

Майк хлопает себя ладонью по лбу.

– Я собираюсь победить, – подтверждаю я, впиваясь ногтями в ладонь, чтобы не сболтнуть ещё чего лишнего.

Люди в очереди расступаются. От Кайна веет силой, уверенностью и мощью.

Он кажется успешным. Его уверенность в себе присасывается к моим нервным окончаниям. Мутнеет рассудок и начинается дезориентация. Везде люди, они моргают, слушают, бояться и выселяться, а я чувствую себя стеклом, через которое смотрят на Кайна.

– Я жду с нетерпением!

В столовую входит директор. Кайн опускает руки. Студенты, которые только что ушли, возвращаются и становятся в новую очередь. Я занимаю место в начале. Мужчина в коричневом костюме с прыщавым лбом направляется к учительскому столу.

Вставшие садятся.

Майк крутит пальцем у виска.

Кайн хлопает меня по плечу и произносит близко-близко к уху:

– Ты забудешь, как выглядел до встречи со мной. Ты не станешь сильнее меня, лох.

Кухарки торопят, но я теряюсь в предупреждение Кайна.

– Молодой человек, вы будете брать?

– Бери давай!

– Извините… – бормочу я. Страх перед Кайном отталкивает тень, но я притягиваю её обратно: не уходи, забирай мою душу. Она принадлежит тебе.

– Не переживай, Кайн. Скучно нам точно не будет. Борщ и воду в бутылке.

Я знаю, он смотрит мне в спину. Его взгляд лазер, выжигающий шрамы. Но моя кожа чиста. Кайн не всемогущий.

Сажусь за столик к двум парням. Они громко чавкают – в моём положении мне как раз к ним. Ложку с супом запихиваю в рот не спеша, мясо теряется по пути ко рту.

Видеть это со стороны противно, но по-другому я есть не могу, так что пусть отворачиваются, кому неприятно наблюдать за моей трапезой.

Пью воду, держа бутылку одной рукой, а второй прикладываю к подбородку салфетки.

Я сказал Кайну громкие слова… о победе, что будет за мной, и что я изобью его, и выиграю гонку, а сам ем как инвалид, и лучше мне привыкнуть к этому состоянию.

Кайн меня убьёт.

Телефон вибрирует. Приходит сообщение от администратора одного из пансионатов, которому я написал, сообщение вносит хаос в голову: Лилия Донова живёт у них.

Не теряя времени, я встаю. Слюна течёт из уголков рта. Я прикладываю салфетки, пытаясь спасти рубашку от лужи.

Я подхожу к Саре сзади. Она не видит меня, но её подруга показывает на меня пальцем.

Мне очень нужна помощь Сары. Пола здесь нет, Майк занят со своими друзьями. От Таи не будет прока, и она уже куда-то ушла. Ни с кем другим я не общаюсь.

Я два дня ждал хороших новостей о бабушке, но не могу говорить сразу после еды, не разбрасываясь слюной и не шепелявя, произнося слова через нос.

Запах еды перебивает аромат сладкой вишни с сахаром. Чем ближе Сара, тем слаще и приятнее вишнёвая нотка.

Сара поднимается. Её подруги ржут надо мной, я им не нравлюсь.

– Привет.

Киваю.

Убираю мокрые салфетки от губ. Сейчас мне надо объяснить Саре, зачем я подошёл.

– Выйдем?

– Конечно!

Она отставляет недоеденную еду, хватает салфетки и отдаёт мне. Нет смысла сопротивляться, и я забираю их из её рук. Салфетки действительно мне необходимы.

Мы выбираем самый спокойный уголок в этом зоопарке.

На запястье Сары браслет из деревянных шариков, с выжженными на них игральными кубиками. Она оттягивает браслет и отпускает, зачем-то делая себе больно. Причудливая она.

Я вкладываю ей в руку телефон. Она морщится. Неужели всё ещё обижается за то, что я не купил такой же телефон, как у неё? Вот нашла же повод для обиды.

Салфетками прикрываю рот. Ни одна капля не прольётся перед вишневолосой.

– Я разыскивал свою бабушку. Мне написали… – сглатываю, – что она в пансионате.

Переворачиваю быстро мокнущие салфетки сухой стороной. Минут двадцать речь будет вялой.

– Я должна им позвонить?

– Я не заставляю тебя.

– Позвать твою бабушку?

Кивок.

– Ты будешь говорить с ней, или мне нужно что-то объяснять?

– Дашь свой мобильный?

Она нервно шарит рукой по карманам и роняет на пол фантики от конфет. Поднимает их, но тут же снова роняет. Попутно извиняясь за неуклюжесть.

Что с ней не так?

Спустя кучу времени мобильный у меня. Прошу открыть блокнот:

«Лилия Донова. Скажи, что я рядом. Я подтвержу. Спроси, как она оказалась в пансионате. И когда можно приехать к ней».

– Ты собираешься ехать к бабушке в таком состоянии?!

Точно. От предвкушения забыл.

Глаза Сары увлажняются. Эта девчонка плакать собирается? Из-за меня?

– Не смей!

Вытирает глаза низом кардигана.

– Само как-то. Я всё сделаю.

Она берёт меня за руку и сжимает мои пальцы. Я смотрю на это непонятно к чему прикосновение, удивляясь, что не испытываю отвращения.

Сара снова так близко. В моей душе разгорается пламя, но оно не обжигает. Вместо пепла появляется что-то нежное и ласковое.

Что она делает, чтобы я это чувствовал? Какую магию использует?

Я был как изолированный провод, а теперь оголённый. От меня словно летят искры тока. Я заряжаю девушку с волосами цвета вишни и карими глазами энергией, и сам заряжаюсь от неё.

Она откашливается. Гладит пальцами мои и отпускает руку. Начинает набирать номер.

– Алло, здравствуйте. Мой друг писал вам по поводу Лилии Доновой.

Я не отвожу от неё глаз. Волнение ломает косточку за косточкой.

Из столовой выходит стадо студентов. Скоро прозвенит звонок.

– Да, да. У него вылез флюс, не может долго говорить, но он рядом, – отвечает Сара человеку на другом конце провода, и включает громкую связь.

– Здравствуйте. Я внук Лилии Доновой. Артур Донов. Мне нужно срочно её услышать.

С ужасным хлопающим звуком втягиваю слюну в себя, Сара делает вид, что не замечает.

– Мы её позовём. Подождите минутку.

Шестьдесят, пятьдесят девять, пятьдесят восемь…

Минутка – это не ровно шестьдесят секунд, но моя бабушка жива, а родители ещё хуже, чем я думал.

Чем-то надо занимать себя, пока бабушка добирается до телефона.

Сара стучит носком кроссовка по цветочному горшку, где покоится полумёртвый цветок.

Она сжимает мой телефон до хруста в пальцах.

– Ты сможешь рассказать мне… зачем тебе так срочно нужно связаться с бабушкой?

Я рассказал Полу – это один человек. Расскажу Саре – будет второй. А потом от второго к третьему, и весь колледж знает о том, в какой семье я живу.

– Не знаю.

– Артур, это ты?

– Бабушка!

Салфетки летят на пол. Хочу вырвать телефон из рук Сары, но вовремя останавливаюсь.

– Твой отец забрал у меня мобильный телефон. А с домашнего мне до тебя не дозвониться. Постоянно нет сети. Что-то случилось?

У Сары блестит слеза на щеке. Она такая сентиментальная. От её слёз я едва сдерживаюсь сам.

Мои сволочи родители – похоронили бабушку. Обманули её. Запихнули непонятно куда.

Я не пойду сегодня домой, и завтра, и вообще не вернусь.

– Почему они вас отправили туда? – Сара обеспокоенно обращается к моей бабушке. Я не просил её влезать в разговор, но злости, к удивлению, нет.

Бабушка молчит.

– Это моя подруга Сара… у меня это… флюс вылез. Она… моя подруга.

– Здравствуй, Сара. Спасибо, что рядом с моим внуком. Он у меня сложный.

Смешок от Сары, как унижение. Я не могу нахмуриться, больно. Но Сара взглянула на моё лицо, и сама поняла, какое на нём выражение.

– Твоя мама сказала, что мне стоит отдохнуть месяц другой. Они всё оплатили. Артур, прости, они тратят твои деньги без разрешения.

– Он просит вас не извиняться.

Мурашки пробегают по коже. Ведь я молчал.

Сара понимает меня. Как я мог не замечать её.

– Это моя вина. Алексей всегда хотел быть богатым, но мы с дедом не могли зарабатывать больше, чем получалось.

– Ты расскажешь мне это при личной встрече?

– А как же твой флюс?

– Мне… мне Сара поможет разговаривать с тобой.

– Да! Если вы не против, мы к вам съездим. Да вот прям сейчас!

Сара улыбается. Её потряхивает от возбуждения. По её виду она хочет увидеться с бабушкой сильнее меня. Но как мы скроем моё лицо. Рот ещё можно, но глаза, лоб. Я весь в гематомах, шишках, опухший.

– А как же учёба?

– Пожалуйста, Артуру не терпится увидеться с вами. Тем более его из-за флюса отпустили домой. А я… а я хочу быть рядом с ним.

– Вы, вы, вы, девушка моего внука? – от крика бабушки Сара протягивает руку с телефоном.

Сара смущается. Она, как и я, не умеет вовремя себя заткнуть. Поняла ли она, что сказала… быть рядом со мной. Непонятно мне её желание. Но я благодарен, что она не оставит меня одного.

– Я подруга. Просто подруга.

– М, понимаю. Дед Артура такой же тугодум.

– Бабушка, адрес.

Щёки Сары румянятся. Глаза уже сухие, надеюсь, плакать без повода больше не будет. Я не знаю, как вести себя в таких ситуациях.

Бабушка диктует адрес, я записываю его в телефон Сары.

Всплывает сообщение от Таи, я не собираюс читать, но не нарочно всё же вижу содержимое:

«Куда вы с Арти ушли? Мне не нравится, что вы так часто общаетесь».

Что за бред. Тая следит за Сарой? Когда мы часто общались? Какая ей разница?

– Вы не удивляйтесь, но лицо Артура будет спрятано за маской. У него опухла щека и глаз скосило.

– Лучше бы ты к стоматологу пошёл, а не к бабке своей ехал.

– Бабушка, ты не бабка.

– Да брось ты, мне шестьдесят пять.

– Моей бабушке шестьдесят четыре, хотите сказать она старая?

Бабушка не отвечает, вместо её голоса посторонний шум.

Сара знает, как поставить человека в неловкое положение.

– Ты улыбаешься!

Я? Трогаю губы, они в болячках, и они дугой. Вот откуда резкая боль. Я стал часто лыбиться. Как придурок.

– Артур улыбается? Сара, милая, ты ничего не перепутала?

– Ты такой… красивый, когда улыбаешься.

– Переставайте, обе. Бабушка, жди нас.

Я сбрасываю звонок и выдёргиваю телефон из пальцев Сары. Они обе спелись. Какой красивый? Фиолетово-жёлтый, со слюной на подбородке.

– Артур Донов, – из столовой выходит Вероника Сергеевна.

Опять она.

– Сара Ваймава, почему вы не на парах. Донов, иди за Полом, и к директору рассказывать о своих синяках. Думал улизнёшь от меня, и дело с концами? Я веду у вас пары.

Она приближается.

Сара срывается с места, захватывает мои пальцы своими и, увлекая за собой, начинает бежать. Салфетки валятся на пол.

– Вы что, школьники сбегать?! – Вероника орёт вслед.

– Бежим, Артур, она нас догоняет.

Я смотрю за плечо. Вероника за нами не гонится, она остаётся в коридоре.

Сара перепрыгивает несколько ступенек сразу, я спешу за ней, потому что она не отпускает мою руку. Чуть не толкаем преподавателя по физике. Он отскакивает и прижимается к стене.

Бежим по длинному коридору к выходу. Пробегаем охранника, он давится чаем, роняет из рук чашку. Сара прыгает в светло-коричневую лужу, создавая чайный фонтан из редких капель. Под ругань охранника наступаю на чайную лужу и пинаю чашку.

Сара смеётся, толкая дверь на выход. Выбегает на улицу, сгибается и хохочет. Я стою над ней. Не нахожу ничего смешного в том, что мы сделали. Но Сарин смех несдержанный, громкий, заразный. В горле зудит. Я знаю это чувство. Нет, нет, нет! Я ржу на пару с Сарой. Не сдержался. Не справился с теснотой в груди после зарождения смеха. Как глупо! Сбежали, как дети с уроков. Убегали, точно бы за нами погоня.