Глава 21
Титаник

Я провожаю Сару до дома, там рядом и гостиница: выглядит опрятно, но я трушу спать одному, в кровати, где побывало куча людей. Без средств личной гигиены, сменной одежды. Насколько это ночей? Выдержу или сдамся?

Не сдамся.

– Не хочешь зайти? В последний раз мы ели восемь часов назад.

Смотрит на меня с надеждой, покусывает губу.

Я нравлюсь ей?

Нет, не хочу приплетать другому человеку чувства к себе – если это не так, то будет неправильно по отношению к Саре.

– Зайду в магазин.

Она перекидывает ключи от квартиры из одной руки в другую. Моя ветровка всё ещё на её плечах. Я отказываюсь от еды, но живот крутит. Я не насытился несколькими ложками борща.

– Для братьев осталась мя-я-я гк-а-ая каша на завтрак.

Вот же засранка. Соблазняет мягкой едой.

Опять мне не решится. До уверенного в себе парня ещё долгий путь.

– Спасибо, нет. Ладно, до завтра.

Ухожу. Оставляю ветровку ей. В следующий раз буду думать соглашаться или нет. Если отказал сразу, поменять решение уже нельзя: ведь в этом суть самостоятельности? Или в другом?

Возвращаюсь к Саре, что не уходит. Она держит ветровку в руках. У неё накуксенное лицо, как и у меня, когда я задумаюсь.

– Кашу буду. Спасибо. И чай холодный.

Вот теперь правильно. Передумал – ну и что. Ты же передумал, а не кто-то за тебя.

Если не хочешь сейчас, то, возможно, захочешь позже.

Это нормально. И глупо то поведение, когда терзаешь себя из-за необдуманного согласия или отказа. И ничего не меняешь, чтобы сделать себе лучше.

– Кашу сильно разогревать не буду, за моих не беспокойся. Майк ко мне с четырнадцати лет приходит в синяках.

– Вы такие хорошие друзья?

– На самом деле он замечательный человек. Он умный и добрый, но прячется за личиной крутого, эгоистичного парня.

Я вхожу в подъезд первый.

Поднимаемся на второй этаж. Сара открывает дверь в квартиру, и её сшибают с ног два пацана – один лет шести, второй постарше. Они наперебой что-то рассказывают, пока не замечают меня.

– Это не Майк.

– Это Артур. Проходи.

– Артур, здравствуйте.

Я разуваюсь, но замираю, когда этот ребёнок здоровается со мной с такой официальностью. Русые волосы короткие, гладкие, а у второго пацана длинные и непослушные. Так вот какой натуральный цвет волос у Сары.

Они смотрят на меня карими глазами, как у Сары. Моментами можно подумать, что она их мама, а не сестра.

– Я ненадолго.

Сара пытается сделать всё и сразу: снять обувь, повесить мою ветровку на крючок, поиграть с братьями в пятнашки.

От детей шума больше, чем от студентов в колледже.

Коридор просторный и светлый.

Уютно.

Вспоминаю свою квартиру, с обоями, где ромбы стали треугольниками, а половицы скрипят.

Не хочу туда возвращаться.

Под ноги прилетают тапочки.

Я у девушки в гостях. Не верится. Обеспокоен. Не наделать бы чего лишнего.

Тапки малы, но молчу об этом. Сара и так старается представить всё в лучшем виде.

– Тут вот у нас туалет, если нужно. А, ты уже ходил в пансионате. А вот ванная, будешь же руки мыть? Не хочешь, не мой. А там ку…

– Сара, я спрошу, если что. Успокойся, хорошо?

Краснеет. Её братья, кружась поблизости, ржут над ней.

– Где я могу помыть руки? – спрашиваю сам, чтобы Сара не переживала.

– А… ну вот, проходи.

Включает свет, открывает дверь в ванную комнату.

Проходя мимо Сары, сам не врубаясь зачем, поглаживаю её по затылку, взъерошивая густые волосы. Что я хотел показать этим движением… Не обижайся, не нервничай, ведь я сам в панике?

– Это не тот мальчик с афиш? – один из братьев Сары громко шепчет.

Включаю воду, чтобы не слышать продолжение разговора. Афиш, каких?.. В интернете приглашения на концерты без фотографий.

А в колледже пропадали афиши. Сара… вытаскивала их из помойного ведра?

«– Да все рылись. Я случайно выкинула сумку, вместо мусора, и пришлось доставать, – Донна склоняет голову набок».

– Нет, эта вещь… она мальчика, который мне нравился».

Я запутался во всём: в окружении, в себе, в желаниях и целях. Я смотал мысли в плотный клубок. В этом клубке всё, что я слышу, вижу и чего хочу.

Я не могу нравиться Саре. Я никому не могу нравиться.

Зеркало расположено над раковиной, но мой взгляд прикован к тому, как вода утекает в слив, а не своему отражению.

Я и так знаю, что ужасен.

Иду на свет и аромат еды. Сара накладывает кашу. Её братья стучат ложками по столу.

Кухня в бежевых оттенках; стены, кухонная гарнитура и техника тоже. Страшно даже пролить воду в такой обстановке.

Сажусь на свободный стул. Передо мной пачка салфеток, стакан с водой и кружка с чаем.

– Я Бен, – представляется ребёнок, что помладше.

– Я Сем.

– Привет.

Сара ставит передо мной и братьями тарелки с кашей. Над их едой дымок, над моей нет. У них большие ложки, у меня поменьше. Сара —поразительная девушка. Она подметила детали, позаботилась обо мне, и ей это явно в радость.

Сара садится чуть поодаль. Все желают друг другу приятного аппетита и набрасываются на еду.

Не тороплюсь. Стараюсь не запихивать в рот больше, чем смогу проживать в своем состоянии.

В кухню входит женщина в спортивных штанах и свободной футболке.

– Мама, привет.

Сара встаёт, отставляет тарелку и обнимает женщину. Вытираю салфеткой рот от каши и слюней.

– А у нас Артур дома!

Мама Сары смотрит на меня серыми глазами, но недолго. По выражению её лица трудно понять, удивлена она или напугана, но она начинает улыбаться.

– Привет, Артур. Хорошо, что я приготовила побольше. А то эти проглоты и крошки не оставят.

Пацаны облизывают тарелку. В детстве я делал так же, но прошло то время, когда мне было это позволительно.

– Спасибо!

– Было очень вкусно. Благодарю.

Иду к раковине, мою за собой тарелку. Сара и мама не шушукаются, как часто делал Пол со своей, когда я приходил в гости на пару минут.

– Мне уже пора.

Не знаю, куда положить чистую тарелку, чтобы не открывать все ящики подряд, поэтому ставлю обратно на стол.

– Это Майк с тобой сделал?

– Почему Майк-то? – удивляется Сара, отходя от мамы, чтобы я смог пройти к выходу.

– Помню времена, когда его лицо пряталось за такими же синяками.

– Это не он.

– Да что у вас в колледже происходит? – она с тревогой смотрит на мои синяки, хотя уже успела их рассмотреть. А Сара обращается ко мне:

– Хочешь я покажу свой синтезатор? – Сара останавливает меня на полпути к кроссовкам.

Её мама, поняв, что ей не ответят, уходит в ванную.

– Мне ещё в гостиницу заселяться.

И я устал. А душа хочет оставить измотанное тело, поспать и обновиться.

– Тогда потом посмотришь?

Она прижимается спиной к стене. Водит носком тапка по полу.

Я давно не хожу на репетиции, и не подаю заявки на концерты… ладно, я никогда не подавал, за меня это делали родители. Я должен взять эту ответственность на себя, мне нужны бабки. И пора бы продолжить обучаться вождению. Время летит, а я за рулём всего лишь трижды сидел. Так Кайна мне не победить.

Но послезавтра я наконец-то сяду за руль.

Настенные часы тикают. Почти девять вечера. Остаться одному и хочется, и нет. Я не ночевал в местах, где за стеной или хотя бы на другом этаже не было знакомых.

– Полчасика, и мне правда пора.

Сара отталкивается от стены. Теребит браслет, сдерживая улыбку. Если она и пытается скрыть радость, то ей это не удаётся. Ещё никто не становился счастлив от простого: «Ладно, я на немного останусь»

– Артур не уходит?

Сэм пинает мяч в комнату, из комнаты мяч возвращается к его ногам.

Бедные соседи.

– Пока нет.

– Покормишь его ещё?

– Мне достаточно.

Мы идём в комнату Сары. Она выгоняет оттуда Бена и закрывает дверь.

На окнах жалюзи, над компьютерным столом доска желаний: здание Оксфорда. Конюшня. Пианино. Свадьба. Дом.

Разносторонние у неё мечты.

– Хочешь научиться играть на пианино?

Смотрит на доску, попутно доставая синтезатор из шкафа.

– Хотела бы, но это сложно.

Бросает тяжёлый синтезатор на кровать. Пыль летит на пол, к потолку, на плед.

Долго же Сара не пользовалась им.

Садится на кровать, кладёт синтезатор себе на ноги. Подзывает сесть рядом. Жмёт на красную кнопку, и комнатную тишину озаряет мелодия.

Столько раз слышал эту музыку при включении, что становится тошно. Я учился на похожем, но мой был шире. У Сары девичий вариант.

– Я в грязной одежде.

– Ничего, я тоже.

Сажусь рядом с Сарой. Она подвигает мне на ноги другой конец синтезатора.

Жму на клавишу. Туго. Разница между этой техникой и пианино заметна при нажатии клавиш. У пианино мягкие приземления клавиш, такой же мягкий звук. А у синтезатора жёсткое приземление, как будто клавиши обо что-то бьются.

Сара тянется к подушке. Я придерживаю синтезатор, пока она что-то ищет.

– Проводные наушники? Ими ещё кто-то пользуется?

Сара подключает их к синтезатору. Один наушник вставляет себе в ухо, а второй – мне.

– Когда мои беспроводные садятся, я беру эти в помощь.

– Мудрое решение.

Смотрю на кнопки. Среди них настройка звука и выбора музыки, но я уже не помню, для чего предназначены остальные кнопки.

– Ты хочешь, чтобы я сыграл?

Поправляю наушник, намеревавшийся выпасть из уха.

– Если ты не против.

Я не против.