Глава 24
«Я твоё лево»

***

Я опоздал на полчаса.

Я стою на сцене и, кланяясь, прошу прощения у зрителей за их напрасно потраченное время. Люди недовольно голосят.

В передних рядах нет родителей, но я невольно ищу мать с отцом среди незнакомых людей.

Теперь всё иначе: как я хотел, к чему стремился, о чём грезил.

Пора садиться за пианино, а не искать мать с отцом. Без них мне лучше.

Банкетка неудобная. Клавиши в пятнах. Деревянный пол прогибается в досках.

Всё не так.

Никак не могу начать. Клавиши чужие, будто впервые с ними столкнулся.

Я нажимаю на первую клавишу – белую – и слышу противный звук. Нажимаю на вторую – чёрную – звучание не лучше.

Да что со мной.

Я был способен играть в любом настроении, а сейчас никак. Ноги на педалях пианино, но и на них не надавить.

Поворачиваюсь к залу: перешёптывающиеся люди, недовольные лица, и приглушённый свет, почему-то раздражающий глаза.

Родителей нет.

Они дирижировали для меня, сидя с ровными спинами и блаженными лицами.

Я не могу играть без них.

Кто-то встаёт, и я вижу вишнёвые волосы. Сара держит раскрытый ватман, на котором синим маркером написано: «Я твоё лево».

В зале нет родителей, но есть другие зрители, ждущие моей игры.

Я же не один.

Я сам себе маэстро, исполнитель, инструменталист.

Вспышка от фотоаппарата.

Фотограф запечатлел мою первую улыбку на сцене.

Спасибо, Сара.

И поехали.

Пальцы заскользили по клавишам синхронно, без оплошностей и неудач.

«G минор» Баха – это не простая, но вдохновляющая мелодия.

Под пальцами – тёплые клавиши.Они оживают от прикосновений, они спускаются, поднимаются, словно на них падают капли росы, производя нежный звук. Музыка разносится повсюду, она наполняет, расширяет границы. Я не перестаю улыбаться. С каждой нотой играю лучше и лучше. И начинаю «G минор» по новой. Я заслушался, заигрался, увлёкся. Я прогоняю тень и сырость в душе, запускаю тепло, пока пальцы скачут с одной клавиши на другую, как кузнечики, утопающие в росе.

Опустилась клавиша, поднялась.

Чёрное и белое.

Как мир, в котором я жил.

Белое, белое, белое, чёрное, чёрное – мир таков, как эти цвета. Как эта музыка – разная, но уникальная Собрана из нот, как жизнь из воспоминаний, планов и мечт.

Я не хочу завершать мелодию, но приземляюсь пальцами на последние клавиши в этой игре, и резко встаю. Врастаю в пол, увязаю в аплодисментах. Почему я не перестаю улыбаться?

Смотрю в зал. Сара продолжает держать плакат. Она не оставляет меня на сцене одного. Рядом с ней Пол. В его руке ещё один ватман. Они что, сговорились?

«Ты мой друг, даже когда не улыбаешься»

На мои глаза наворачиваются слёзы, а ведь я обещал себе разучиться плакать. Улыбка всё шире – для каждого зрителя, на каждого человека.

Я не одинок благодаря друзьям.

Играю новую мелодию, и ещё одну. Сыграл уже больше, чем нужно, но зрители не расходятся. Они дарят свою энергию и время.

И напоследок от себя – мелодия для Сары. Чтобы снова очутиться в её комнате, плечом к плечу, наушник к наушнику.

Я играю «Титаник», но не тону – мы спасаемся с Сарой вместе и рассказываем нашу историю, сидя рядом друг с другом.

Сара тот человек, что не оставит в беде, не позволит скучать. Искренняя и милая.

Я осознал, что влюбился.

Майк, я понял, что это за чувство. Ты был прав.

Заканчиваю концерт с неохотой. Раньше, важнее, чем свалить со сцены, была только воображаемая свобода. Но теперь я хочу задержать этих людей на красных креслах, продолжить играть, пока не онемеют пальцы.

Люди перестают хлопать. Кто-то сразу спешит на выход, а другие направляется к сцене. Потерял Сару в толпе, не вижу вишнёвых волос. Зрители стремятся ко мне – их так много, и они такие разные, и такие одинаковые.

Женщина с высокой причёской поднимается на сцену.

– Нам говорили, что вы молодой и талантливый пианист, вы удивительно эмоциональны во время игры, – она протягивает мне букет розовых цветов.

И что, никто их не отберёт?

Я жду какой-то подставы, пока женщина с цветами стоит с вытянутой рукой.

– Это вам, – толкает букет ко мне.

Забираю и благодарю. Мамы здесь нет, и никто не выхватывает цветы из рук.

Испытываю непонимание.

Женщина уходит, и другие облепляют меня, что-то спрашивают, говорят, советуют.

Где Сара? Она подождёт, или уедет на вечеринку? Майк собирался пойти туда с ней и Таей.

А Пол с Сарой, или уже ушёл?

– Эй, молодой человек, нельзя оставлять без внимания людей старше вас, – мужчина лет шестидесяти с тёмными волосами, с несколькими седыми волосами ловит мой взгляд. Он, наверное, что-то спросил, но я отключился.

Все горланят. Люди фотографируют меня и самовольно фотографируются со мной . Женщина возраста мужчины чего-то ждёт.

Подбегает ребёнок, вручает ещё букет, краснеет и убегает.

– Что вы хотели?

– Мы спросили, сколько лет вы этим занимаетесь? У нас есть внук, мы думаем отправить его в музыкальную школу.

– Не стоит, – честно отвечаю я, – вы не видели девушку с волосами цвета вишни?

– Музыкант ты хороший, но невоспитанный.

– Но вы ведь тоже не ответили на мой вопрос.

Мужчина с женщиной играют в гляделки, потом досадливо качают головой и покидают сцену.

После третьего букета я решаюсь сбежать. Деньги за концерт поступят завтра на карту.

Куда запропастилась Сара?

Пробираюсь сквозь толпу, стремясь к выходу. Люди что-то спрашивают, но я не отвечаю. Нет, я не поймал корону, а попросту ненавижу толпы.

Нахожу Сару на улице. Она заплетает косичку из трёх передних прядей, Пола не вижу.

– Спасибо, что пришла.

В руках у неё нет ватмана, и Пола не видать.

– А где Пол?

– У него дополнительные занятия по физике. Он пришёл на концерт и убежал сразу после него.

Мы с Сарой общаемся не только словами, но и взглядами. Она пытается что-то понять, а мне хочется что-то узнать.

Я наклоняюсь к ней и целую в губы. Обычное касание губами, мимолётное и неловкое. А Сара вытянулась как сурикат, округлила глаза. Отпустила волосы, и её руки упали вдоль тела.

– Ты… меня поцеловал?

Триумф от блестящего выступления уступает место волнению. Не стоило целовать? Я сделал лишнее?

Сара поднимается на носочки и отдаёт мне поцелуй.

– Продолжим эту игру, пока не выиграет тот, у кого будет самый долгий поцелуй.

– Долгий поцелуй будет сразу у обоих.

– Да, эта игра вничью.

Она поднимает подбородок и громко смеётся. Хороший из неё стратег.

Мои зрители выходят на улицу и наслаждаются тёплым свежим воздухом. Почти все они выглядят довольными, и я очень рад.

Рад, что поцеловал Сару и что она ответила взаимностью. И даже эти букеты вызывают радость.

– Красивые цветы, – Сара касается пальцами лепестков.

– Я тебе их не отдам.

– Оу, – щёки румянятся, – я не отбирала…

От цветов исходит сладкий аромат. Шуршат упаковки. Я ляпнул фигню, я не об этом думал.

– Не то имел в виду.

– Я понимаю.

Вот мы с ней сблизились, и что происходит дальше? Парочка гуляет? Или ходит в кафе? Или в клубы? Запирается дома и занимается сексом?

Я не знаю, что дальше.

Ещё и такую глупость сморозил. Не отдам не потому, что жалко, а потому что Сара заслуживает собственные цветы.

Осматриваюсь, и, к счастью, вижу продуктовый, а в нём и цветочный.

Я чувствую себя долбанным романтиком, каким не был никогда. Чувствую себя ребёнком. Дурачком.

Сердце бьётся тревожно.

Музыка ещё в ушах звенит.

Общение с девушкой, как игра на пианино: жми на нужные клавиши, а иначе запорочишь мелодию. И я допустил ошибку.

– Ты сыграл «Титаник» … Я… – Саре не подобрать слов, её глаза увлажняются. Куда подевалась та заразительная энергия?

Сара особенная, меня притягивает её изюминка, её противоположный взгляд на жизнь. Её идеи, их воплощения.

Я бы поцеловал Сару ещё раз.

– Тебе понравилось?

– Очень.

Я провожу пальцем под её глазом, стирая слезинку. И вдруг понимаю, что становлюсь слабее, чем хотел бы.

Но разве это слабость – быть с кем-то добрым,испытывать симпатию, чувствовать эмоции?

Даже злой человек когда-то любил.

– Я схожу за лимонадом, подождёшь здесь?

Смотрит на магазин и кивает. Она расстроена. И всё, потому что я такой болван.

Захожу в цветочный. Девушка собирает букет из роз, поднимает глаза и с удивлением смотрит на мои цветы.

– Хотите вернуть? Я вас не помню.

Откладывает розы.

– Нет, мне нужен букет больше, чем эти три. А эти заберите, они мне не нужны.

– Как же не нужны?

Кладу букеты на прилавок. Мечты должны исполняться, а я мечтал выбросить букеты, сжечь, да что угодно, но это неправильно, нечестно к зрителям. Я отдаю цветы месту, где они жили до этого.

– Я дал концерт, и мне их подарили. Я не хочу оставлять себе.

– Но зачем же вам тогда другой букет?

Как много вопросов, занимающих наши драгоценные минуты жизни.

– Сделаете? Или уйти в другой цветочный?

Мечется от роз до отданных цветов, и до ваз с другими букетами. Сбил девушку с привычной, рутинной работы.

– Какие цветы вы видите в букете?

– Цветы, которые подойдут эмоционально нестабильной девушке, с добрым сердцем и душой, как начало лета, но конец осени. Как солнечный день, во время снежной бури.

Мы с девушкой-продавцом одновременно опешили от этой речи. Такими словами я и в мыслях не разговариваю. Но сказал на одном дыхании, ощущая аромат вишни.

Вся злость куда-то пропадает, даёт дорогу простому удовольствию.

Выхожу к Саре с большим букетом альстромерий, гипсофил и хризантем. Розово-сиреневые оттенки под солнечными лучами плещутся, как разноцветные рыбки в море.

Обнимаю букет, смотря на вишневолосую из-под цветов.

В её живой мимике множество несказанных слов.

Протягиваю Саре нелёгкий букет. Если захочет, чтобы я нёс – буду нести. Но вроде девушки любят таскать букеты сами, хвастаться, вдыхать аромат, ныряя в цветы носом.

Я же такой знаток…

– Вот эти цветы – для тебя.

Сара, с трудом удерживая букет, прячет лицо в цветах и закрывает глаза. Лепестки касаются смуглой кожи, оставляют пыльцу. Я улыбаюсь, стирая жёлтые точки с её лица.

– Для меня одной? Правда?

И вот приз за самый неожиданный вопрос получает Сара. Она не верит, что ей могут подарить цветы? Или она не верит, что я способен на такое?

Да я сам был не в курсе, что умею дарить цветы, первый целовать, смотреть в глаза, и улыбаться благодаря другим людям.

Мы с Сарой будем узнавать нас вместе.

– Кому же?

– Артур, ты мне нравишься.

Брови мои взмывают вверх.

Так цветы влияют на девушек?

Впервые мне говорят такие слова. Как хорошо, что я не стал дарить их Таи и не попытался сблизиться с ней раньше, чем понял, что она мне не подходит.

– Это вместо спасибо?

От растерянности рассматриваю асфальт под ногами.

– Это признание в чувствах.

– Ты мне тоже нравишься, Сара.

Это легко: говорить о себе, об ощущениях, о других. Необязательно держать в себе радость и боль, ни с кем не разделяя чувства. Я начал понимать это уже давно, но только недавно это понимание стало частью меня.

– А Тая?

– Хочешь пойти в кино, или, может, в кафе, или тебе интересно посмотреть, где и как я живу?

– Ты избежал вопроса.

– Я избежал ответа.

– Ты всё ещё любишь её?