Автобус останавливается, двери открываются. Водитель объявляет следующую остановку. Ребёнок в коляске плачет, собака лает, а друзья ссорятся. Сара прячется в цветах, а я теряюсь в её вопросе.

– Я не влюблён в неё. Я был влюблён в её положение в обществе. В её жизнь. Сара, ты сделала мне искусственное дыхание. Ты оживила мертвеца. Не спрашивай о Тае.

– Я хочу увидеть, как ты живёшь, – запоздало отвечает на мой вопрос.

***

Сара несёт букет от Артура Донова. От самого сложного и нелюдимого парня.

Рассматривая Артура на ворованной из колледжа афише, Сара представляла разные сценарии. Но сценарии не доходили до цветов и похода в жилище Артура.

Сара в недоумении: она не верит в запах цветов, в аромат орехов и цитрусов, исходящий от кожи Артура, и в самого Артура.

Испытывала ли Тая похожие чувства, после поцелуя с непробиваемым Доновым? Или привычка всего добиваться не имеет срока годности, и для неё это обычное дело?

Артур не заводит разговор, и Сара молчит.

Она понимает, как сложно Артуру принимать новую жизнь без родителей и родного дома, и привыкать к улыбке на своих губах.

Сара замечает взгляд Артура на себе. Он склоняет голову, чтобы лучше её видеть. Артур – немногословный парень, держащийся отстранённо. Как дикий кот – не приучишь – не погладишь.

– Я понял, что лучше свободы, – Сара вздрагивает от голоса Артура.

– Интересно, что же?

– Свобода не в одиночку.

Для Сары любое слово Артура дороже всех ценных камней. Он говорит – она задумывается о жизни. Он говорит – и направляет её.

Майк чувствует похожее. Поэтому не может нормально напиться на вечеринке. Он не подпевает песням и ему безразличны сексуальные девушки, трущиеся об него. Майк застыл на импровизированном танцполе.

Кайн целуется с Ларой, прижимая ту к стене.

Майк считает, что Кайн становится неуравновешенным. Он лезет к любому, кто косо на него посмотрит. Он наехал на Таю, потому что та общается с пианистом. Он врезал Майку, потому что тот… общается с пианистом.

Майк вливает в себя пиво, но вскоре переключается на алкоголь крепче.

Пианист – безумец, опять чуть не угробил их. У Майка болит душа. Артур разрушает безразличие Майка к другим людям.

Тая окружена парнями, но всем отказывает. И эта девчонка попала в сети пианиста.

Вот же говнюк этот Донов.

***

– А где ты ешь? – Сара обходит небольшой номер.

Я ещё привыкаю к жизни здесь.

– В гостинице есть кухню.

– Ты умеешь готовить?

Она смотрит на меня светло-карими глазами, не выпуская букет из рук. Я поставил вазу на тумбочку – а ваза у нас пятилитровая банка, потому что пышный букет больше никуда не влезает. Но Сара не расстаётся с цветами и на время.

Мне понравилось делать приятно....

Смотреть, как блестят глаза этой неутомимой девушки – это как садиться за руль, в предвкушении чего-то лучшего. Как вожделеть продолжить игру, услышав первые ноты.

– Родители многому научили. За это им спасибо.

Беру старый смартфон.

Каждый вечер я пишу маме. Они использовали меня, но я их сын, и они, как мне показалось, стали неподдельно переживать – мама уж точно, с отцом сложнее. Я ушёл, но не вправе держать обиду и дальше .

И, пользуясь моментом, пишу Полу благодарность, что пришёл ко мне на концерт.

– И что ты любишь готовить?

Я поправляю плед и сажусь на край кровати. Я не привык сидеть в уличной одежде на постели, но что подумает Сара, если я начну раздеваться…

– Лазанью, например. Жареная картошка и котлеты из курицы. Тефтели с макаронами.

Сара со вздохом ставит букет в банку и садится рядом. Её плечо касается моего. Я смущённо тянусь к её пальцам и переплетаю со своими.

Номер уменьшается… Лучи солнца концентрируются на открытой коже, обжигая эпидермис пучком света .

– О, о, моя мама любит лазанью, а папа по картошке, – Сара хоть и смеётся, но нервно. Волнительно оставаться один на один, тем более после такого эмоционального дня.

– А братья? – я ухмыльнулся.

Ухмыльнулся, чёрт возьми, как Майк!

– А они по разбрасыванию еды.

Смеюсь, наталкиваясь на потрясённые глаза Сары. Смех утихает.

Тяга неудержимая, нездоровая, незнакомая. На пороге комнаты Майка была не такая сильная, не такая особенная, не такая чувственная.

– Я хочу выиграть в игру поцелуев, – произношу я шёпотом.

Приближаюсь к Саре.

Близость.

Касаюсь пальцами её приподнятого подбородка и, приоткрыв рот, прикасаюсь к её губам.

Она выдыхает, я вдыхаю.

Вот для чего судьба подарила мне поцелуй с Таей – чтобы я смог поцеловать вишневолосую, восхитительную девушку. Чтобы смог коснуться её языка, услышать ещё один выдох. Выдох на нас двоих.

Я разъединяю наши пальцы. Мне нужно обнять Сару, необходимо к ней прижаться. Я чувствую притяжение к Саре, я стремлюсь к ней, а она – ко мне.

Обхватываю её хрупкое тело двумя руками, целую быстрее, постепенно укладывая на кровать. Оказываюсь сверху. Губы покалывает, внутри всё сотрясается. Я обретаю себя, прижимаясь всем телом к Саре.

Я испытываю счастье, когда наши губы двигаются дуэтом, а языки переплетаются, как шеи двух влюблённых лебедей.

Мне плохо от того, как хорошо.

Я возбуждён, но я не чувствую похоти. Я возбуждён, потому что желаю касаться голого тела Сары. Увидеть её обнажённой, узнать лучше, увидеть родинки, пигментные пятна, шрамы. Услышать её стоны, свои, хором, дыхание в дыхание.

Горячие пальцы Сары прикасаются к моей коже через рубашку, вызывают волну мурашек. Заставляют меня рефлекторно вздрагивать. Я чувствую, что терпение на исходе, еле сдерживаюсь.

Я ускоряю поцелуй и зарываю пальцы в её гладкие волосы, что покоятся на подушке. Веки тяжелеют, как бы я не сопротивлялся этому. Я такой непривычный для себя, весь мокрый, опьянённый.

Снимаю с Сары блузку, и впиваюсь в её губы. Не терять, не останавливаться. Сердце рвётся наружу, сливается с её гулким ударами сердцебиения.

В груди разрыв между прошлым и настоящим.

Моя рубашка летит на пол. Солнечные лучи лазером прожигают кожу, но пальцы Сары заживляют ожоги поглаживаниями. Она исцеляет меня.

Её стоны подобны чистой игре на всех инструментах сразу. Во мне звучат романтические ноты, потоком играющие в пульсирующих ударах сердца.

Я на её груди своей, кружева от лифчика царапают. Долой его, но застёжки не поддаются. Сара выгибает спину, я глотаю её слюну, мои рёбра вот-вот сломаются от нарастающего распирания в животе.

Застёжки поддаются. Лифчик падает на рубашку. Я ещё ближе к Саре. Её соски соприкасаются с моими. Набухший член так близок к её лону.

От яркого света Сары моя внутренняя тень удирает, но обещает вернуться, поквитаться. Но ей во мне сейчас не место.

Сара прерывает поцелуй, смотрит одурманенным взглядом. Сжимает ногами моё тело. Она не даст уйти, а я стою на краю – прыгну и не сдержу себя, окажусь внутри неё.

Но хочет ли она этого сама?

– Я воровала твои афиши из колледжа, мне так хотелось видеть тебя каждый день. Но я не могла с тобой познакомиться, потому что ты ни с кем не общался. Артур, я люблю тебя. Ты не просто нравишься мне, я люблю тебя. А ты даже не замечал меня, – длинное признание, произнесённое на одном дыхании, с обилием томных выдохов.

Я не смотрю вниз, где два холмика покрываются гусиной кожей. Мой взгляд во взгляде Сары.

– Не обращал. Я был как серая масса. Повёлся на ту, что нравилась всем. Сара, ты не встала на моём концерте, когда твои друзья хлопали. С издёвкой. Ты открывала мне глаза постепенно. Моя любовь – непонятное чувство.

Я целую её и продолжаю:

– Я понял, что влип, ещё на пороге комнаты Майка, когда мы столкнулись носами. Но испугался этих чувств.

– Я тоже сперва боялась. Давай вместе исследовать наши чувства?

Одежду на пол. Тело на тело. Контроль утерян, он нам и не нужен. Презерватив, что прятал отец от моей матери ради ещё одного ребёнка в моём шкафу, на члене. Я готов, но я боюсь. Сара изводит меня. Она забрасывает дрова в мой костёр поцелуями в шею, покусываниями, дыханием.

Моё тело как-то само знает, что нужно и как делать. И я делаю. Облизываю розовый сосок, второй глажу пальцем. Держу член ближе к входу, удивительно попадая внутрь Сары без трудностей девственника.

Вхожу медленно. Небывалая, непривычная сдавленность в члене вызывает сладкую истому. Переполняет. Сара движется вперёд, проталкивает член в себя глубже. Я стискиваю зубы, чтобы не застонать, но стонет Сара, и моё хриплое оханье звучит ей в ритм.

Неуверенные движения перерастают в непрерывные, быстрые. Сара сжимает пальцами плед .

Ложусь на смуглое тело, чтобы целовать, чтобы забрать выдохи Сары, стоны в себя. Не знаю, сколько продержусь, чтобы не кончить. Сара наслаждается, её выгибает и она вдруг содрогается. Я растворяюсь в её теле.

Перемещаю одну руку ей за голову. Хочу быть с ней настолько близко, насколько позволяют тела.

«А как ты хочешь?»

«По любви».

Я хриплю, задерживаю дыхание, делаю два движения вперёд, глубоко в Сару. Лавина сильнейшего возбуждения производит электрический разряд. Узел между живота разрывается. Стенки влагалища сдавливают член.

Стон Сары остаётся незаконченным, она изгибается, напрягается секунду-другую и падает спиной на кровать.

Я падаю рядом, обнимая её потное тело дрожащей рукой. Она не открывает глаза, не опускает согнутые ноги.

Мой первый секс похож на ночную прогулку. На прогулку по лесу, на прогулку по полю пшеницы. На зиму среди пушистого снега. Спасибо мне тому прошлому, кто отказал Тае.

Целую Сару в плечо.

Она открывает карие глаза, и ложится на бок. Нос к носу, как в нашу первую близость.

– Я не могу не признаться… – выравнивая дыхание, но ещё тихо постанывая, произносит Сара, – …что оргазм от неприступного парня – это высшее удовольствие.

– Я просто всех ненавижу, – я смеюсь второй раз за день, опять ошеломляя Сару.

– Твой смех, как лунная радуга у водопада ночью. Когда на небе луна, а вода отражает семь ярких цветов. Это такое же чудное явление, как и твой смех.

– Ты, оказывается, любитель необычных сравнений.

Она целует меня в губы.

Я ей отвечаю.

Глава 25
Я смогу защищать

Я встаю, выбрасываю полный презерватив в помойное ведро. Возвращаю на себя трусы и джинсы. Накидываю рубашку. Сара прикрывается пледом. Она улыбается, смотря в потолок.

Я в номере с девушкой, у нас был секс, я свободен. Всё как никогда хорошо. Я спокоен и расслаблен. Внутри нет привычной злости – зияющая дыра заполняется новыми чувствами.

Сара красивая, у неё милые закручивающиеся ресницы.

Я встаю на колени перед кроватью. Сара поворачивает голову на меня. Улыбка становится ещё довольнее.

– Мы теперь встречаемся? – спрашиваю, беря её руку в свою.

Я не хотел заниматься сексом без любви или отношений. Если Сара откажет, всё рухнет. Она готова говорить, я перестаю дышать.

Это как авиафобия, клаустрофобия и мизофобия в тесном самолёте с грязными сиденьями. Так и я чувствую себя, не зная, какой ответ ждать от Сары и как действовать в случае отказа. Я всегда боялся жизни и мира, и у меня есть ещё миллион подобных примеров, но переживания о том, что Сара может мне отказать, словно объединяют все мои страхи в один.

. – А ты хочешь?

Сжимает руку, будто если я скажу нет, она мне тут же переломает пальцы. Но я не скажу такого. Я улыбнусь, чтобы увидеть ещё один шокированный взгляд карих глаз.

– Я хочу, чтобы ты стала моей девушкой.

Дверь в номер открывается, ударяется о стену. Сара вскрикивает, я поднимаюсь с пола. Я не запер замок. На пороге шатающийся Майк, он держится за дверной проём, чтобы не упасть.

Да он же в говно.

– Охо, вы чё это, того?

Майк вваливается внутрь. Сталкивается со шкафом, толкает его, но тот не сдвигается.

– Ты чё встал, ублюдок?