От этих пустых разговоров лицо Сары становится угрюмым. На лбу разглаживаются мелкие морщинки. Сара тянется к браслету, но я успеваю перехватить её руку, чтобы она не причинила себе боль.

– Я отправился на спортивную площадку. Тая шла к друзьям, заметила меня и подошла.

Я хочу доказать Саре невиновность, и что слова всех вокруг и предположения обо мне и Тае, – это бессмыслица.

Я не думал, что похож на такого подонка.

– Ты хотел проводить её?

– Она моя подруга.

– Значит, подруга. Артур, ты показался мне спокойным и немного отстранённым. Как будто пришёл из другого мира, и тебе не комфортно в нашем. Но со временем ты освоился и стал…

Уклоняется от продолжения.

Я непроизвольно хмыкаю.

– Стал как все?

– Ты никогда не будешь как все. Я хотела сказать, что ты стал другим.

– Разочаровалась во мне? – я в упор смотрю на неё, а она отворачивается.

– Вот это разборки.

– Снимай на камеру.

– Телефон почти сел.

– Мне придётся делать всё самому?!

Вспышка.

– Забыл отключить.

– Идиот.

Качаю головой. Он тут не один идиот, они все идиоты.

– Я люблю тебя, Артур! Ты можешь быть любым, это не изменит моих чувств. Но эта боль за тебя и переживания ранее не терзали мне душу! Эта глупая ревность… Это… недоверие к тебе! – Пока Сара кричит на меня, её тело сотрясает дрожь.

Я раскачиваюсь с пятки на носок из-за психологического давления.

– Извини.

Я не многословен и не научился правильно извиняться. Я притягиваю Сару к себе и затыкаю её поцелуем до того, как она скажет о расставании с «не таким, как все». Она упирается ладонями в мою грудь, но силы оставляют её тело, и её губы приоткрываются навстречу моим. Поцелуй сразу превращается в одичавший. Наши языки раненые звери, что пытаются исцелить раны, пожалеть.

Я сжимаю волосы Сары, оттесняя наслаждением боль в пальцах. Сара стонет, когда я вжимаю её тело в своё, а я скулю от боли под ребром.

– Охренеть, а Донов в порнухе может сниматься.

– Как не стыдно, у всех на виду!

Цоканье каблуков приближается и тут же отдаляется. Кто-то кричит:

– Тая, Тая, ты куда? Что с тобой?

Сара отстраняется, чтобы увидеть мою реакцию на её нелюбимое имя. Но реакции нет, я вжимаюсь в губы Сары обратно.

***

Тая подбегает к окну и смотрит за него. Если бы вчера вечером Донна и Марк не увидели, как Артур дерётся, и не вышли на улицу, то он бы проводил её до дома. А она бы воспользовалась ситуацией и пригласила Артура в гости.

Она бы сделала всё, чтобы соблазнить его. Чтобы он целовал её как Сару: неудержимо, властно, настолько сексуально, что можно получить оргазм, просто наблюдая за ними.

Любовь ли это у Таи, или задетое самолюбие? Любовь ли это, или животная реакция организма на человека противоположного пола?

В Тае смешалось всё. Но она точно знает, что мысли об Артуре сводят её с ума.

– Ты из-за пианиста так?

– Желать недосягаемое меня убивает! Дурацкий Артур со своим… Мы друзья, друзья. Друзья не занимаются сексом и не целуются, а мне это нужно!

– Да чем он так хорош, что многие на нём помешались? – удивляется её подруга.

– Кто многие?! – возмущается Тая, подозрительно смотря на девушку с ободком на голове, обклеенным стразами.

– Несколько девчонок из моей группы. А Донна говорит, что их одногруппницы исподтишка фоткают его.

– Суки!

– Тая, успокойся ты. Переспи с другим, и дело с концами.

– Как будто я не пыталась снять напряжение с другими. Это не то, они не те!

Тая бьёт ладонью по оконному стеклу и скребёт по нему ногтями, создавая неприятный скрип.

Её подруга закрывает уши. Для неё Тая уже наполовину сошла с ума.

***

С неохотой отпускаю румяную Сару, чтобы она отдышалась. Я возбуждён, но сдержан. А вокруг нас собралась толпа, а мне, почему-то, не стыдно. Родители бы умерли, увидев это.

– Я… пойду в столовую, перекушу.

Я улыбаюсь, мне приятно видеть Сару такой растерянной после наших поцелуев.

– Мы с Полом пойдём дальше.

– Пол, – Сара смотрит на друга, – пожалуйста.

Разворачивается и расталкивает зевак. Спотыкается о собственную ногу, но сохраняет равновесие. Она такая неуклюжая, и моя улыбка не угасает.

Надеюсь, мы помирились, и я доказал, что она единственная, кто меня интересует. И что я могу побеждать в драках, и сильнее, чем она думает.

– О чём это Сара? – пора продолжать расспрашивать, лгать.

– Так ты узнал или нет?

Он прищуривается, пологая, что так проще разоблачить мою ложь.

– Я ещё не говорил с Сарой об этом, мне рассказал Майк.

– М, ясно.

Пол идёт, я следую за ним, стараясь не отставать.

– Как сказать Саре о том, что я узнал? Это нелегко.

Мне неприятно обманывать Пола. Хоть я и не умею нормально извиняться, но как только всё узнаю, обязательно заглажу вину. Не вещами, как он не любит, а словами, как он просил.

– Я бы подошёл к Кайну и сказал, – начинает объяснять он, размахивая руками, как репер-самоучка, – ты чё, олень, козёл… Ну как-нибудь так… Хотел мою девчонку под себя положить, и это ради одной подписи? Бабы не дают? Олень, козёл… ну или как там.

Я вмиг торможу. Восстановленная душевная гармония рушится. Плывут люди и стены, и я тоже куда-то уплываю.

– Он что? – шепчу сквозь зубы в лицо Пола, дыша на его багровые щёки. – Хотел. Переспать. С. Сарой?

Много звуков повсюду, и я не успеваю их анализировать, не понимаю, что и откуда они – голос Пола среди этого шума единственная доступная информация.

– Ты же сказал, что знаешь, – перепуганно отвечает Пол, – главное, что Сара опомнилась и не стала бы этого делать.

Брезгливая гримаса появляется на моём лице. Грудь высоко поднимается, боль от ушиба рёбер растекается по коже отравой.

– Сара собиралась согласиться?

– Ой, нет, нет, – испуганно повторяет он, дёргаясь, будто ему срочно нужно в туалет, но Полу просто хочется сбежать.

– Где Кайн? – спрашиваю у толпы, сжимая и разжимая кулаки.

– Не отвечайте, – умоляет Пол.

– Где Кайн? – твержу я, повышая тон. Не многие слышали, как я кричу. Один из первокурсников, съёжившись, отвечает:

– Я видел его за колледжем.

Нет времени на благодарность. Быстрым шагом, больше не разжимая кулаков, я направляюсь к лестнице.

Решимость и страх сливаются в душе и теле – безрассудным желанием найти Кайна.

Спускаюсь на первый этаж, огибаю здание и вижу эту мерзкую рожу. Волосы собраны в пучок, как антенна. Кайн курит, затягивается и выдыхает белое облако дыма в лицо Витали. Студенты следуют за мной, образуя круг. Кайн наводит взгляд на меня.

Я подхожу ближе и выбиваю сигарету из его рук.

Виталя отходит на безопасное расстояние. Его вообще не должно быть здесь, он не из нашего колледжа.

Кайн смотрит на недокуренную сигарету, тлевшую на ветру.

– Кайн, не думал, что ты опустишься до уровня упрашивания секса. У чужой, чёрт тебя побрал, девушки!

– Она почти согласилась. Тебе бы с ней сначала разобраться. Со мной шансов нет.

Неестественная улыбка с этими острыми клыками. Первый удар должен быть за мной, но Кайн делает выпад рукой, и мой кулак зависает в воздухе. Отбил проще простого.

Есть у меня шанс или нет его – неважно. Пусть я лягу здесь в крови, со сломанными костями, я всё равно не оставлю это без вмешательства. Он опорочил мою любимую девушку. Хотел лишить её гордости.

Опускаю руку.

Кайн приближается, но я не пытаюсь уйти.

Давай, ударь, ну!

В мою голову летит кулак. Я успеваю заметить тёмные волоски на коже Кайна, прежде чем закрыться двумя руками. Мы кружимся вокруг друг друга, не убирая рук от лиц.

– Донов, тебя уже уносили без сознания, и я даю тебе возможность одуматься. Я сегодня добрый, – его ехидный оскал не позволит мне сдаться.

Его руки двигаются вверх и вниз, вниз и вверх – ему не предугадать, куда последует мой удар. Я тоже не понимаю, куда будет бить он.

Я зол, но рассудителен. Во мне бушует и пламя, и лёд. Когда во мне вспыхивает пламя, я пытаюсь его затушить, но оно проникает всё глубже, расплавляя разум и лишая самообладания. Но нельзя поддаваться безумной отваге.

Я ударяю Кайна в лоб разбитыми костяшками пальцев, и, пока он приходит в себя, моя вторая рука направляется к его левому подреберью – в то же место, куда вчера ударили меня. Это болезненное место, моё слабое, и Кайну лучше об этом не знать.

Указательный палец врезается в его ребро, и слабый хруст превращается в боль. Я прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать вопль.

Я подсекаю ногу Кайна, и он, чтобы не упасть, обхватывает мои руки. Он не издал ни звука после моих ударов. На его лбу остались фиолетовые следы, а капли крови выглядят как многочисленные бинди у индусов.

Палец разрывается болью, будто срезали плоть. Кожа на костяшках кровоточит.

Я не мог сломать палец, слишком рано.

– Знакомые приёмы, да, Коновал?

Майк уже здесь? Я никого не вижу: всё, кроме Кайна, размыто. Все зрители, как грязные потёки на зеркалах.

Кайн хотел изнасиловать мою девушку. Огонь в теле разгорается всё сильнее, пламя бушует в крови.

Производя удар за ударом, бросаюсь на Кайна. Он не ожидал от меня такого и поэтому не успевает закрываться. Его ошибка. Я бью ему в нос, в правый глаз, в челюсть и ещё раз в челюсть. Боль, исходящая от пальца, передаётся другим. Кровь с костяшек падает к ногам.

Кайн выплевывает зуб, надеюсь, клык, и тогда мы квиты.

Кайн продолжает хранить тишину. Кровь льётся из его носа, стекает по губам и собирается в ручей на подбородке.

Он отскакивает от меня.

Внезапно Кайн открывает рот, полный крови, и кричит, словно сумасшедший.

Я хотел услышать от Кайна хоть что-то, а получил настоящую истерику.

Он бежит на меня, и на мгновение я переношусь в спортивный зал Майка.

Тогда я лежал и ждал, когда он закончит меня бить. Но сейчас не тогда.

Я отпрыгиваю в сторону.

– Ты сволочь, Кайн.

Слюна на его губах окрашивается в красный, а глаза неподвижны, словно у слепого.

Он заносит кулак за плечо, я бросаюсь Кайну навстречу, склоняю голову и толкаю его в ключицы. Замахиваюсь одной рукой, но удар наношу другой. Кайн отшатывается.

Я знаю, откуда у меня столько смелости и почему боль не останавливает, а, наоборот, подстёгивает. Потому что та часть меня, которая даже в такие ответственные моменты не может заткнуть мысли, понимает, что у Сары не было другого выхода, кроме как согласиться. Отдаться другому, чтобы меня не посадили. И это будет вечный грех Кайна.

Кайн получает удар ногой в живот. Он снова кричит и обнимает себя руками.

– Это тебе за то, что собирался обесчестить Сару.

Сразу очухался. И ещё до того, как он добежал до меня, он наносит удары, пока что в воздух, но вскоре они обрушатся на меня. Я пытаюсь оценить риски: остаться на месте и дать отпор или же бежать от Кайна, пока не иссякнут силы?

Он надвигается. Я отбиваю его руки, но Кайн сгибается и бьёт плечом, как кувалдой, в мою посиневшую плоть под ребром.

Ртом втягиваю воздух, зажимая ладонью ранение. Ощущения такие, точно бы вынимают орган за органом. Не чувствую ног.

Я должен держаться. Похрен на эту боль. Больнее, когда кто-то оскорбляет любимых людей.

Успеваю увернуться от кулака, но костяшки Кайна вонзаются в шею. Он ударяет мне в грудь ногой и поваливает на землю.

Вот теперь всё то же самое, что и у Майка дома.

Глава 38
Покончу с Кайном

***

Сара поглядывает на Таю, хихикающую как дурочка. Сара догадывается о чём её разговор с подружками; они долго общались, и Сара немного скучает по Тае. Но если дружбы нет, то ей и неоткуда взяться.

– Драка! – вопит кто-то у входа в столовую.