Сара и остальные студенты поворачивают головы на голос. А если преподаватели услышат, директор? У дерущихся возникнут проблемы.

Защитная реакция не позволяет Саре подумать об Артуре, а вот сердце почему-то застучало сильнее.

Кричащий прыгает с телефоном в руке, все бросают еду и спешат посмотреть видео на смартфоне.

Тая, как змея, извивается между людьми. Она продвигается ближе к телефону, хватает парня за запястье и всматривается в экран.

И медленно-медленно разворачивается к Саре.

Саре не нужно ничего спрашивать, она вскакивает со стула и мчится на выход. Коридоры пустые.

– Он всё узнал, всё узнал, – талдычит Сара, перепрыгивая через ступеньки.

За её спиной цокают каблуки. Тая спешит за ней.

– Где он?!

– За колледжем! – каблуки мешают Тае бежать, и она отстаёт. Остановившись, Тая берёт туфли в руки и догоняет Сару.

– Он там с Кайном.

– Я так и поняла.

Сара толкает дверь на выход и шарахается от стоящей на крыльце девушки, и несётся дальше.

К толпе.

– Пропустите, пропустите!

Настойчиво требует Тая, наступая босиком на ноги собравшимся. Студенты расступаются, пропуская девушек вперёд.

– Это из-за этой драка?

– Из-за этой, с каре.

– Шлюха.

Тая показывает им средний палец, как-то не специально защищая бывшую подругу.

Сара не сможет помочь Артуру. Она больше не ослушается его. Артур выносливый и храбрый, и он со всем справится.

Кайн повалил его, и Артур оказался под ним. Сара закрывает глаза, чтобы не видеть продолжения.

Народ вопит, ликует. Саре приходится разлепить веки.

– Артур пнул Кайна! – объясняет Тая улыбаясь.

Почему она улыбается?! Потому что верит в Артура… но почему Сара не хочет смотреть на драку. Почему не может также, как Тая?

Кайн снова пытается уронить Артура, но на этот раз тот не сдаётся. Он держится левой рукой за бок, а правой целится Кайну в зубы. Тот, заметив это, прикрывает лицо руками.

– Вчера Артура ударили в то место, которое он защищает, – тихо сообщает Тая Саре на ухо.

Сара в полуобморочном состоянии старается уловить слова Таи через призму окружающих звуков.

Кровь повсюду: на лице Артура, одежде, обуви. И всё это из-за неё. Чувство вины поглощает Сару, и она не слышит ничьих криков, не разбирает, что говорит Тая.

Поток ударов обрушивается на Артура. Ему приходится убрать ладонь с бока и отбивать удар за ударом. Он быстрый. Он защищается, как играет на пианино: шустро, как вихрь, без единой ошибки.

Кайн выдыхается: он привык вырубать противника сразу.

Сара сжимает деревянные шарики на новом браслете, но не оттягивает резинку, чтобы сделать себе больно. Ей и так уже нехорошо. К горлу поднимается тошнота, на языке кислятина, а на губах солёные капли. Тая что-то нашёптывает Саре, но всё неразборчивое и тихое.

Сару толкают со всех сторон, но ей всё равно, она болтается, как буй в море.

Кайн попадает Артуру по губам выпирающей костяшкой руки, и добавляет локтем. Артур кашляет, выплёвывая кровь. Его губа треснула, над верхней – ярко-сиреневый синяк с разляпанной вокруг кровью.

Артур тяжело дышит, а Тая перестаёт болтать. Её улыбка меркнет, а под глазами возникают морщинки.

Кайн целится кулаком в уязвимое место Артура, но Артур вовремя поднимает ногу, откидывая руку соперника.

Кайн вложил в удар много силы, и его качает от усталости. Артур замечает, что противник ослаб, и пользуется этим: удар в нос, немедля в живот, Кайн сгибается пополам.

Пяткой по голени, кулаком в челюсть. Кайн не успевает следить за ударами Артура и беспорядочно размахивает кулаками, пытаясь закрыться.

Артур ставит Кайна на одно колено. Кайн старается подняться, но колено пианиста летит ему в правое ухо.

Артур успевает отразить удар Кайна, спасая колено от твёрдого кулака, и садится на колени перед Кайном.

Пальцы Артура тянутся к шее Кайна, и мёртвой хваткой смыкаются на ней. Другая его рука удерживает запястья Кайна, использую пальцы вместо наручников.

Артур похож на опустошённого человека.

Похож на зверя.

Саре страшно за душу Артура.

– Эй, да он же его задушит! – восклицает кто-то в толпе.

– Кайн не может дышать, он же сейчас сдохнет!

– Никогда не произноси имя Сары, не подходи к ней и не смей даже думать о ней.

Кайн пытается что-то сказать, но бесполезно, и Артур перебивает его мычание:

– Это тебе за избиение Пола. Это тебе за то, что огорчаешь Майка.

Кайн хочет вырваться, но Артур останавливает его, надавливая ладонью на кадык. Указательный палец Артура дрожит от боли, но он продолжает удерживать Кайна.

Сара выбегает из толпы и обнимает Артура со спины. Она чувствует, как его тело сотрясается от напряжения.

– Артур, ты же не такой.

Его дрожь передаётся ей. Сару колотит, и руки сжимают мокрую футболку любимого.

Пальцы на шее Кайна разжимаются. Он надрывно кашляет, потирая кадык.

Артур с трудом поднимается и помогает встать Саре. Артур смотрит на неё, как напуганный зверёк.

– Ты бы не смог его убить, – Сара неуверенно поддерживает Артура, сама до конца не веря в то, что говорит.

– Я не знаю.

Сара стирает кровь с лица Артура, но только сама пачкается. Лицо Артура как мякоть томата – красное и мокрое.

Майк вовремя подбегает к Донову и отражает удар Кайна: он целился в спину пианиста.

– Никогда не отвлекайся, – густым и уставшим голосом советует Майк, задерживая Кайна.

Оба его друга – кровавые придурки. пытается уве Кайна, но он не даётся. Тогда Майку приходится сжать его руками, чтобы успокоить.

Народ бежит на них, заслоняя телами.

***

Кровь покрывает ладони, вещи, губы, застилает глаза.

Я был спокоен, но потом переклинило. Сара появилась вовремя – как в этой драке, так и в самой жизни.

Ей за меня больнее, чем моему телу.

Я виноват.

Я сидел за клавишами, играл прекрасную музыку. И кем я стал. Душителем? Эгоистом? Я как дворовый пацан без родителей и друзей.

Я не хочу быть таким. Не о таком я мечтал.

Сара куда-то ведёт, и я не сопротивляюсь.

– Никогда, слышишь, никогда не соглашайся спать с кем-то ради выгоды. Даже ради спасения или чего-то ещё, не отдавай своё тело.

Кровь, похожая на томатный сок с примесями железа, наполняет мой рот, и я говорю, захлёбываясь.

– Артур…

– Мне надо сесть.

Сара помогает присесть на бордюр.

Боль ускоряет отчаяние.

– Ты мой защитник, Артур.

Она садится рядом и смотрит на свои окровавленные руки. Смотрит на мою кровь.

– Извини, – прошу я, срывая подорожник, чтобы дать Саре вытереть кровь.

Сара аккуратно кладёт голову на моё плечо, и я обнимаю её, приковывая глаза к зелёным листьям, качающимся на ветру. Удары моего сердца такие же хаотичные, как и движения листьев.

***

Майк сидит перед Кайном на корточках. Пианист хорошо отделал Кайна. Кровь течёт от его брови по щеке, губы рассечены, а подбитый глаз не закрывается из-за опухшего века.

– Теперь ты доволен? – спрашивает Майк, продолжая придерживать Кайна, чтобы тот не побежал за Доновым.

Кайн сплёвывает кровь под ноги Майка.

– Отлично ты его натаскал. Специально, чтобы меня отделал?

– Можно сказать и так. Но ты заслужил такое отношение.

Майк разрывает рукав своей футболки и протягивает ткань Кайну. Тот сначала хочет кинуть рукав к кровавой слюне на земле, но передумывает и прикладывает к лицу.

Майку неприятно видеть друзей в таком состоянии. Если бы не упрямство Кайна, Артур и Кайн могли бы стать друзьями.

Майк и Кайн дружат с десяти лет, и, если бы не остервенелая ревность Кайна, всё сложилось бы иначе.

Майк видел избитого Кайна и раньше, но не благодаря другим друзьям, а пианист Майку как брат.

Виталя помогает Кайну подняться, и тот, схватившись за лицо, теряет из пальцев окровавленный рукав.

– Кайн, пообещай, что с этого дня ты оставишь пианиста в покое.

Вокруг царит шум, все спешат приблизиться к ним, но Майк сосредоточен на друге и ни на ком другом.

Кайн смотрит на Майка, прищурив один глаз, в то время как второй будет таким ещё несколько дней.

Кайн почти потерял Майка как друга, поставив условие подписать документы за секс с Сарой. Он сказал это, чтобы сделать хуже Донову. Но плохо в итоге всем.

Кайн разочаровал Майка, а Артур отомстил сразу за всех, кому Кайн причинил вред. И Кайну нужно вернуть доверие Майка.

Поэтому он рукопожатием договаривается с Майком прекратить вражду с Артуром.

Майк отдаёт Кайна в руки Витали и остальным студентам, что окружают их, и идёт искать пианиста.

***

Сара долго молчит, но всё же делает выбор в пользу продолжения этого непростой разговора:

– Когда я услышала, что он хочет… Я подумала о твоём спасении, но не учла, к чему это приведёт.

– Даже если мне прижмут к груди дуло пистолета, а тебя заставят раздеться или что хуже, ты должна будешь принять мою смерть и бежать. Бежать одетой.

Я провожу языком по зубам. Металлический привкус всё омерзительнее. Липкость на коже нервирует. Сара выбрасывает алый подорожник и вытирает ладони о джинсы, но это не помогает – кровь уже просочилась под ногти.

– Что с тобой происходит? Ты же свободен, о тебе знает весь колледж. Ты обрёл силу, но тебя всё равно что-то гнетёт.

Сейчас меня убивает боль. Хочется лечь, закрыть глаза, а потом открыть их и увидеть, что всё это сон. Мы с Сарой обычная пара, для которой адреналин – это аттракционы в парке.

– Я зажил по-другому, слишком быстро оказался в непривычной для себя среде. Я не успел понять, как жить этой жизнью.

Я наблюдаю за чёрным жучком, с трудом преодолевающим сложный путь по неровностям асфальта.

Волосы Сары щекочут щёку. Я не могу пошевелиться.

– Тебе пора помириться с родителями.

– Зачем?

Жучок залезает под камень.

– Эта тема не закрыта, держит тебя в прошлом. Не даёт двигаться вперёд.

– Я держу себя. Никто другой.

Глотаю кровь, превозмогая боль в лице.

Гадкий вкус.

– Ты держишь себя, потому что ещё не всё решено. Если ты не хочешь, я не вправе тебя заставлять. Но ты должен понимать, что все о тебе беспокоятся. Я люблю тебя, и твоя душа не должна быть для меня потёмками.

– Я обещаю поговорить с ними.

– Спасибо.

Я не выполнил обещание писать и звонить маме. Я не сдержал обещание, данное себе, Майку и Саре быть сдержаннее. Всё, что копилось во мне столько лет, выплёскивается наружу. Я становлюсь импульсивным и ещё более раздражительным, чем раньше. Не такой была моя мечта. Не таким я хотел быть.

Со многим нужно разобраться. Я привык, что решают за меня, что не нужно думать – куда пойти, в чём, откуда взять деньги, где жить. Как жить.

Я становлюсь мужчиной, но всё ещё мальчик.

Я обязательно всё разгребу. И начну с обещания для Сары – встретиться с родителями.

Майк присаживается рядом. Он молчит. Сара прижимается ко мне, а с другой стороны Майк дотрагивается до моего плеча.

Мы сидим втроём в уличной тишине, погружённые в мысли. Жучок выбирается из-под камня и продолжает трудный путь. Он знает, что впереди ещё трудности, но не отступает и не прячется в тени.

Как и я.

– Майк, извини.

– Он сам напросился.

Вибрирует телефон – звонит Пол. Я объясняю ему, где нас найти. Он приходит и садится рядом с Майком. Тая босиком, держа туфли в руках, подбегает и приземляется рядом с Сарой.

Теперь в голове ещё больше мыслей. Среди друзей боль кажется не такой уж и сильной. А из-за обездвиженного указательного пальца, что опух и зудит, я уже не так паникую. Всё это мелочи, их можно отложить на потом, как и многое другое.

– Я не понял, что ты врёшь, – Пол обрывает сразу все мысли. Тая оживает и поправляет подол платья, Майк тянется к шнурку кроссовка и теребит его, а я все ещё обездвижен.