– Впервые слышу, – удивленно сказала она. – Странное, но очень красивое имя.

– Спасибо, – выдавила я; в голове снова царил настоящий бардак. С одной стороны, я злилась на Сезги за то, что она отказалась помочь мне сбежать. Но с другой, она искренне и по-доброму относилась ко мне, несмотря на все мои выходки, поэтому я не могла на нее долго злиться. В конце концов, она была подругой Эфкена. Чего еще от нее ожидать?

– А теперь бери суп, ты со вчерашнего дня ничего не ела, совсем ослабнешь.

Я долго смотрела ей в глаза. Мне совершенно ничего не хотелось, но и отвечать на ее искреннюю заботу очередной порцией нытья – тоже, поэтому я проглотила несколько ложек супа. Меня тошнило, и есть в таком состоянии было мучительно. Чудо, что меня не вырвало и я не расплакалась.

Мы с Сезги вышли из комнаты, и я впилась длинными ногтями в ладонь, оставляя небольшие полумесяцы на нежной коже. Я нервничала, как будто пришла в новый класс, где у меня не было друзей, а все девочки воспринимали меня как врага номер один. Пройдя через узкий темный коридор, мы попали в гостиную, и я увидела худощавую девушку с черными волосами и такими же черными глазами, сидящую на краю дивана.

У меня имелась отвратительная привычка закрываться от незнакомых людей, поэтому я мгновенно стерла с лица все эмоции и холодно посмотрела на нее. Она же растянула губы в полуулыбке, словно понимала, что мне не по себе.

Словно хотела сказать, что она мне не враг.

Следуя указаниям Сезги, я села на кожаное сиденье напротив девушки. Ее темные глаза неотрывно следили за мной, будто стрелка компаса.

– Ты правда приехала из Стамбула? – спросила Ярен, и меня поразила степень ее заинтересованности. Почему она спрашивала о Стамбуле с такой воодушевленностью, как будто слышала о нем лишь в сказках?

– Да, – ответила я, невольно взглянув на дверь. Если я прямо сейчас брошусь к двери, смогу ли сбежать? Заперта ли она? Может быть, они забыли закрыть ее, когда пришла Ярен? Сделав глубокий вдох, я посмотрела в темные глаза девушки. – Если честно, все было не совсем так. Я просто открыла глаза и оказалась здесь.

Сезги и Ярен быстро переглянулись.

– То же самое произошло и с Ибрагимом, – с волнением сказала Ярен.

– Правда? – спросила я. – Его тоже похитил Эфкен?

Ярен на мгновение оцепенела, а Сезги с трудом сдерживала смех. У меня не было настроения веселиться, поэтому я бросила на Сезги неодобрительный взгляд.

– Мой брат никого не похищает, – покачала головой Ярен, и меня поразило то, с какой уверенностью она это сказала.

– Эфкен твой брат?

– Да, – ответила Ярен. – Я его единственный родственник в этом мире.

– Вообще-то они двоюродные брат и сестра, но они росли как родные, – добавила Сезги.

Я приподняла одну бровь.

– И у него больше никого нет, кроме тебя?

Ярен внезапно погрустнела. Облизнув полные губы, она шмыгнула маленьким аккуратным носом и замотала головой. На меня она больше не смотрела.

– На наших родителей было совершено покушение, – пробормотала она и медленно подняла черные глаза. Когда ее острый взгляд пронзил меня точно осколки стекла, я невольно сглотнула. Поняла, что больно было не только мне. Беда рано или поздно приходила в каждый дом. – Мы с братом чудом спаслись.

– Он бы прирезала тебя, узнав, что ты рассказала такое незнакомке, – тихо сказала Сезги и рассмеялась. – Эфкен ненавидит, когда кто-то узнает столь личные подробности о его жизни.

– Мне жаль. – Не то чтобы я действительно жалела Эфкена, но было очень жаль Ярен, эту прекрасную девушку младше меня.

– Все в порядке, мы привыкли к такой жизни, – сказала она, а потом энергично вскочила с дивана и, быстро потянувшись, толкнула в плечо Сезги с заговорщической улыбкой. – Нам нужно отвести ее к Ибрагиму. Вот тут-то ты и пригодишься. Ты знаешь, что мне запрещено встречаться с Ибрагимом. Если он узнает о наших тайных встречах, то запрет меня дома, а Ибрагима изобьет до смерти. И на этот раз кулаком, на котором написано «УМРИ», а не «ЖИВИ». Тогда Ибрагим, как он сам выражается, «обретет милость Всевышнего».

На мгновение мне захотелось броситься Ярен на шею, но вместо этого я с благодарностью посмотрела на нее. Наш разговор получился коротким, но я многое узнала об Ибрагиме. Он появился здесь три года назад тем же самым путем, что и я, и совершенно ничего не мог понять. Мое любопытство росло в геометрической прогрессии, и каждый раз, когда Ярен что-то рассказывала о нем, я слушала с особым участием.

– Они скоро будут здесь. – Ярен взглянула на меня и предложила: – Хочешь принять душ? Я могу дать тебе чистую одежду.

Осмотрев тоненькую фигуру девушки, которая была вдвое меньше меня, я поджала губы, чтобы не рассмеяться. На одно мимолетное мгновение мне показалось, что я могу забыть об всех напастях и от души посмеяться.

– Не думаю, что твоя одежда мне подойдет, – прошептала я.

– Верно, – сказала Ярен. – Твоя грудь, вероятно, в два с половиной раза больше моей…

Мои щеки мгновенно вспыхнули, а Ярен улыбнулась.

– Как по мне, так пышные бедра, большая грудь и тонкая талия – мечта любой женщины. Особенно таких плоскодонок вроде меня…

– У тебя очень красивое тело, – пробормотала я.

– Я не очень женственна, что только на руку брату, – сказала Ярен. У нее было кукольное личико, а фигура лучше, чем у фотомоделей, которые для поддержания тела в форме суют два пальца в рот после каждого приема пищи.

Когда тишина плотным бархатом накрыла меня, я услышала звук открывающейся входной двери, а потом подняла голову и посмотрела в коридор, зная, что вернулся он. Первым в гостиную вошел Джейхун; на его темно-синем пальто виднелись капли дождя и снежинки, а сразу за ним следовал Эфкен. Я встретилась с его синими глазами.

– С ней были проблемы? – холодным голосом спросил Эфкен, переведя взгляд с меня на Ярен и Сезги.

Я стиснула зубы.

– Она ничего не сделала, Эфкен, – ответила Сезги. – Ты преувеличиваешь.

– Эта воровка непредсказуема, – сказал он, и я уставилась на него с нескрываемой ненавистью, желая испепелить его дотла. Он словно почувствовал это и отвел глаза.

– Я не воровка, – твердо сказала я, и он зажмурился. – Я уже говорила тебе, кто дал мне чертову карту, и ты единственный, кто мне не верит. Кроме того, это ты меня держишь в заложниках, так что в глазах закона единственный преступник здесь ты.

– Закона? – Эфкен с жалостью посмотрел на меня. – Это я устанавливаю законы, и я же вершу правосудие. Никто, кроме меня, не может вершить правосудие там, где я дышу.

– И это говорит тот, кто сейчас совершает великую несправедливость?

Эфкен смотрел на меня с такой властной яростью, что мой вопрос повис в воздухе. Я замолчала. Его испытующий взгляд пронзил меня, и внутри словно разразилась песчаная буря, набив горло песком и оставив меня задыхаться. Я молча встала с дивана, прошла мимо него в коридор и остановилась перед входной дверью, отрешенно уставившись на нее.

Мое сердце бешено заколотилось, когда я почувствовала, что Эфкен приближается ко мне. Он схватил меня за запястье и развернул лицом к себе.

– Даже не думай об этом, – процедил он, глядя на меня льдисто-синими глазами, которые затягивали словно омуты. – Я могу выглядеть спокойным, могу не трогать тебя, могу позволить и дальше нести всяческий бред, но если сделаешь еще один шаг, то встретишь свою смерть.

– Убьешь меня?

– Убью, – только и сказал он, прожигая меня твердым взглядом. Я знала, что он блефует. Но не потому, что хорошо знала его, а потому что он давно бы уже сделал это, если бы захотел. Да и то, что Джейхун рассказал мне о нем, все еще хранилось в глубине моего сознания. Как будто с помощью эмоций, изливающихся из его глаз, Эфкен хотел взрастить во мне новую «я», которая могла оказаться достаточно сильной и безрассудной, чтобы сжечь все его прошлое огнем, который он держал в своих руках.

– Меня ищут родители, – уверенно сказала я. Но я не смогла даже дозвониться до папы. – Если все происходящее здесь – какая-то игра, если вы удерживаете меня в заложниках шутки ради, то вы все сгниете в тюрьме.

Покачав головой, Эфкен приблизил ко мне свое лицо, и чудовищная разница в росте стала не такой заметной. Его горячее дыхание обожгло мою кожу, а в его глазах плескалась жажда убийства.

– Либо ты и правда сумасшедшая, – устало сказал он, отводя от меня взгляд, – либо наглая лгунья.

– Я не лгунья, – процедила я сквозь зубы.

– Значит, сумасшедшая?

– Если в ближайшее время всему этому не найдется логичное объяснение, то я определенно сойду с ума, – хрипло ответила я.

– Возвращайся в свою комнату, – сказал Эфкен, стоя в головокружительной близости от меня. Я хотела оттолкнуть его, но не могла, потому что он был гораздо сильнее меня, а ярость только подпитывала его силу. Если бы я оттолкнула его, он бы непременно ответил на мой выпад, а это было бы равносильно подписанию моего смертного приговора. Проходя мимо, я слегка задела его плечом, чтобы дать хоть какой-то выход собственному гневу, и даже это заставило его глухо зарычать.

Я вернулась в комнату, в которой очнулась в самый первый раз. Головная боль снова усилилась, и вместе с темнотой на поверхность выплыли мои страхи. Время текло быстро. Я услышала, как ушли Сезги и Джейхун, и ночь коварно опустилась на меня пронзительной тишиной.

Я смутно ощущала присутствие Эфкена в доме, но мне было гораздо спокойнее от того, что он не стоит у меня над душой. Мне даже дышалось легче, когда его темный образ не преследовал меня. Со вчерашнего дня я начала испытывать тягостные чувства, которые до этого момента были мне чужды. И я боялась захлебнуться этими эмоциями. Я так и просидела до поздней ночи в раздумьях. Несколько раз я отключалась, но сон был настолько чутким, что если в коридоре раздавался какой-то шорох, я тут же открывала глаза.

В комнате было холодно. К тому времени, когда я пробудилась от неспокойного сна, рассвет уже окрасил небо бледно-голубыми красками, напоминающими о скорой смерти. Потерев глаза ладонью, я медленно села и встала с кровати. Когда я подошла к двери, то услышала слабый звук дыхания, но не смогла определить, откуда он доносится. Толкнув дверь, я обнаружила, что рассветные цвета проникли и в коридор.

Теперь звуки дыхания звучали совсем рядом, успокаивая меня, как если бы это работали мои легкие. Я посмотрела в другую сторону и увидела, как Эфкен, повернувшись ко мне спиной, подтягивается на дверном косяке. Его ноги были согнуты в коленях, а кроме спортивных штанов, едва держащихся на его бедрах, на нем снова ничего не было. Когда он подтягивался вверх, мышцы на его спине сокращались и бугрились, образуя соблазнительно красивый рельеф. Струйки пота, словно слезы, стекали по его позвоночнику в глубокие ямочки на пояснице, заполняя их, словно маленькие колодцы.

От удивления я даже приоткрыла рот. Я неоднократно наблюдала, как Мирач подтягивается на дверном откосе в нашей кухне, но его движения никогда не были настолько профессиональными, как у Эфкена. Эфкен же двигался до странного гармонично и пластично, и по сравнению с пугающим внешним видом его подтянутое тело выглядело эстетически привлекательным, как настоящее произведение искусства.

– Двести двадцать шесть, – на выдохе сказал он.

Услышав его голос, я испуганно отступила назад, и пол под моими ногами скрипнул. Эфкен подтянулся синхронно со скрипом и замер в этом положении. Я явно привлекла его внимание. Волна страха захлестнула меня, проникая в самое сердце, и я могла лишь безмолвно пялиться на его спину.

– Стой где стоишь.