Декабрь, год Всадников двадцать шестой

Я лежу в засаде, поджидая всадника, в который – двадцатый раз? Тридцатый? Сороковой? Все они перемешались, слились воедино. С каждым городом, который я миную, острое горе и кипящий гнев немного остывают, бледнеют.

«Ты не устала от борьбы?»

«Почему бы нам не договориться перестать ранить и мучить друг друга?»

– Разместите лучших снайперов на основных подъездных путях к городу, – инструктирую я шефа остинской полиции Уайатта Дэвенпорта. – У вас будет только один шанс подстрелить всадника. Если стрела пролетит мимо или не убьет его наповал, умрут все.

Я раз за разом пытаюсь подстеречь всадника прежде, чем он войдет в город, но часто остановить его не удается. Потому я и нахожусь сейчас в кабинете шефа полиции Остина.

Шеф Дэвенпорт, не поднимаясь со своего кресла, расправляет плечи.

– Мы получили предупреждение из Оклахома-Сити и слышали рассказы других, кому пришлось пробираться по трупам. – Тон его довольно вызывающий. – Знаем уже о том, что всадник появился, и планы встречи у нас уже имеются.

– Он убивает мгновенно. Я видела это своими глазами – и уже столько раз… – Вам нужно быстро эвакуировать всех, насколько это возможно. Он движется с севера. – Встаю и показываю на шоссе, по которому сама въехала в Остин. – Скорее всего, он выберет эту дорогу. Лучше всего объявить гражданским, чтобы не приближались к ней, и разместить бо2льшую часть…

– Здесь я решаю, что лучше для моего города, – обрывает меня шеф Дэвенпорт. И снова въедливо всматривается в меня. – К кому, говорите, вы обратились?

Как же я от всего устала…

– К начальнику пожарной охраны.

Все косточки ноют. Очень устала.

Устала объяснять и втолковывать людям то, во что они отказываются верить. Устала ждать с луком наготове, когда Смерть проедет по шоссе. Устала от длинных дней и коротких ночей. Устала от вечного страха, который ношу с собой.

Устала охотиться на Смерть, сражаться с ним.

Может быть, стоило тогда согласиться. Все равно это неизбежно.

Я отгоняю от себя соблазнительную мысль.

– Начальник пожарной охраны, значит, – повторяет он, глядя на меня как на отъявленную лгунью. Не знаю, что тому виной – мой пол, моя уверенность или еще что-то, – но я явно очень не нравлюсь этому человеку. – И где же он? Сэмюэль мог бы и сам явиться, если это все так важно.

– Не знаю я, почему вашего пожарного тут нет, – огрызаюсь я в отчаянии.

Шеф полиции откидывается на спинку кресла, его взгляд блуждает где-то за моим плечом, как будто он прикидывает, как бы половчее выставить меня за дверь.

– Откуда вам вообще знать, что всадник движется этим маршрутом? – Дэвенпорт снова ест меня глазами, хитренько так. – Предполагается, что я должен поверить девчонке, которая явилась, рассказывает байки о том, что все помирают, – кроме нее самой, ясное дело, – и утверждает, будто знает то, чего никто больше не знает? – Он мрачнеет. – Снайперов ей подавай, – бурчит он себе под нос, качая головой.

Все ясно, он считает, что я явилась с хитроумным планом выманить всех из своих домов, чтобы потом мародерствовать в опустевших жилищах.

Как же я устала.

Я даже не утруждаю себя рассказами о том, что меня невозможно убить. Сегодня я не чувствую в себе сил убеждать его в этом. Вместо этого я выкладываю перед шефом полиции карту.

– Вот мои доказательства. Посмотрите на города, которые он уже поразил. Вот, сами видите. Если следовать тому же принципу, видно, что его путь идет прямо через Остин. Вы говорите, что Оклахома-Сити вышла на связь. Значит, знаете, что там…

– Не смей указывать мне, что я знаю, – стальным голосом отрезает полицейский.

Стиснув зубы, я заставляю себя промолчать, не огрызаться насчет того, что этот тип позволяет себе по отношению ко мне.

– Смерти нравятся большие города, – говорю я вместо этого. – Скоро он будет здесь.

– Что мне до каракулей, которыми ты разрисовала карту. – Шеф Дэвенпорт толкает карту в мою сторону. – Все, хватит с меня этой муры. Прошу освободить мой…

– Есть еще одна причина, – поспешно вставляю я.

Он нетерпеливо морщится, но ждет.

– Смерть придет сюда потому, что я здесь, – мрачно вещаю я. – Он меня преследует.

Услышав это, шеф полиции снова оседает в кресло. Он смотрит на меня, и я буквально слышу, как скрипят колесики в его мозгу. Молчание затягивается, становится все более неловким.

– Эй, Джонс, – зовет он, глядя на приоткрытую дверь.

Оглянувшись, я вижу голову офицера Джонса, который до этого стоял за дверью. Дэвенпорт показывает ему, чтобы зашел. Офицер Джонс входит и останавливается между нами.

Шеф Дэвенпорт вновь удостаивает меня своим вниманием.

– Значит, Смерть идет за вами?

Я совсем не уверена, что он наконец мне поверил. Лицо у него совершенно непроницаемое.

Прежде чем ответить, я перевожу взгляд с него на офицера Джонса.

– Да, – говорю затем медленно.

– Это хорошо. – Дэвенпорт развалился в кресле, он что-то явно задумал. – Если это вы ему нужны, дамочка, вас он и получит. Офицер Джонс. – И он подмигивает полицейскому.

Ни слова больше не было сказано, кроме имени, но его подчиненный хватает меня за руки.

– Что вы… – Я отбиваюсь и с размаху бью его по ноге сапогом.

– С-с-сука, – шипит он и ослабляет хватку.

Не могу поверить, что это происходит. Все это.

Мне удается вырваться и выскочить из кабинета. Черт, теперь я еще и от властей бегаю?

В конце коридора болтают еще два копа. Увидев меня, они моментально настораживаются.

Я бросаюсь в противоположную сторону.

Да, я поднабралась опыта в уничтожении божественной сущности, но в таких делах практики у меня совсем нет.

За моей спиной распахивается дверь, и офицер Джонс вываливается из нее. Я не успеваю пробежать и десятка футов, когда он меня настигает и с силой толкает в спину. Я лечу на линолеум. Он мгновенно хватает меня за руки и надевает наручники, пока к нам неспешно идут двое других.

– Вы с ума сошли! – выкрикиваю я, пытаясь вырваться. – Что вы делаете?

Не могу поверить, что это происходит! Не могу поверить, что это происходит!

Слышу тяжелую поступь шефа Дэвенпорта. Он нависает надо мной, лежащей на полу в наручниках.

– Парни, в окружную тюрьму ее отправлять не надо.

Полицейские не понимают пока, что он задумал. Уж не знаю, какой там у них протокол существует для преступников, но их шеф явно хочет, чтобы они его нарушили.

– Эта дамочка, видите ли, возомнила, что всадник двигается к нам, – Дэвенпорт кривит рот, будто подавляя смешок. – На наше счастье, он, оказывается, ищет ее.

Офицеры пялятся на меня, и я не представляю, что сейчас творится в их головах.

– Пожалуйста, послушайте, – молю я. – Как бы вы себе это ни представляли, уверяю, вы ошибаетесь.

– Я выслушал всю эту дичь, – рявкает Дэвенпорт. – А теперь, юная леди, пора вам заткнуться и послушать меня. Может, вы врете и задумали устроить в моем городе какое-то дерьмо. А может, говорите правду, и всадник сейчас едет сюда. Все это не имеет значения, потому что к концу дня мы вас свяжем, как поросенка, и выдадим всаднику – если он реально сюда едет.

Это его план?

Кому, интересно, хватило ума сделать этого тупицу большим начальником?

– Выпустите… меня. – Я извиваюсь и дергаюсь, пытаясь освободиться. Что за идиоты. – Он всех вас убьет.

– А мне кажется, нет, раз уж ему нужна только ты. Мне кажется, он предпочтет сначала развлечься.

– Ну а если он не явится, – продолжает Дэвенпорт, – вот тогда мы отправим тебя в окружную тюрьму. Посидишь ночку и подумаешь, как жить дальше.

Я шумно выдыхаю.

– Поймите же вы, это так не работает! Смерть может не появиться здесь именно сегодня или даже завтра. Может, и вообще не придет. Но если придет, все умрут.

Шеф полиции щурится. Присев около меня на корточки, он говорит почти ласково:

– Я думаю, что твоим словам грош цена, дамочка, и с радостью посмотрю, как ты будешь гнить в тюрьме за то, что задумала ограбить наших граждан.

Повернувшись к офицеру Джонсу, он хлопает того по плечу.

– Грузи ее в перевозку и вывези подальше на федеральную тридцать пятую. – Он косится в мою сторону. Это то самое шоссе, которое я предлагала ему взять под особый контроль. – Как доедете, привяжи ее там и оставь посреди дороги.

Я не могу сдержать поднимающийся во мне ужас.

– Вы безумец, – говорю я Дэвенпорту.

Глаза шефа полиции становятся ледяными.

– И сунь ей кляп в рот, заслужила. Она и так уже наговорила лишнего, навела тут панику.

______

Копы выполняют полученный приказ. Меня оставляют посередине трассы на окраине Остина с закованными руками и ногами. На шее у меня веревка, она тянется к фонарному столбу в пятнадцати футах отсюда – посадили на цепь, как собаку.

Полицейские держатся в стороне – не иначе как вдали от шефа их замучил жгучий стыд из-за осознания, что они совершают что-то очень-очень непорядочное даже для Дикого Запада.

А может, хоть я и привязана, у них просто нет нужды находиться ближе.

Я дергаюсь, пытаясь освободиться, пока до крови не стираю руки наручниками. На глазах выступают слезы бессилия.

Это нелепая, абсурдная ситуация, и попала я в нее из-за нескольких тупиц в форме, уверенных, что у простых задач должны быть простые решения. И вот теперь не только они сами оказались в полной заднице, но и я тоже.

Я начинаю активно двигать челюстью. Тряпка, которую они использовали в качестве кляпа, больно врезается в углы рта.

Смотрю через плечо назад, туда, где возле полицейской повозки околачиваются три копа. Они скучают и, кажется, раздражены тем, что приходится торчать тут на холодрыге, но все же стоят, болтают. До меня доносятся обрывки разговора – мужики судачат о работе.

Долго ничего не происходит. Кто-то въезжает в город, другие выезжают; несколько человек даже останавливаются, чтобы узнать, что происходит, но офицер Джонс или один из его напарников всех отгоняют.

И вот, наконец, подъезжает шеф Дэвенпорт.

– Что, не показался еще твой всадник? – кричит он мне издали.

У меня связаны руки, но все-таки я ухитряюсь поднять их и показать ему средний палец.

– Эй, прекрати! – орет один из копов.

– Брось, не обращай внимания, – говорит ему Дэвенпорт, и я слышу, как он добавляет: – Если до ночи ничего не случится, пришлю вам на замену Джо, Томкинса и Элайджу.

– А чего мы ждем-то? – спрашивает один из мужчин. И я слышу, как шеф полиции вводит их в курс дела.

– Думаете, это правда? – это говорит другой коп.

– Вот мы и посмотрим, правда или нет, – почти кричит Дэвенпорт, и я так и чувствую его взгляд, сверлящий мне спину. – Если нет, одно я могу гарантировать: эта баба пожалеет, что явилась в Остин.

Проходит около часа, когда издалека до меня доносятся пронзительные крики животных.

Началось.

С сердцем, рвущимся из груди, я кое-как поднимаюсь на ноги и прыгаю неуклюже, но как уж могу, к фонарному столбу, к которому меня привязали. Темная линия на горизонте все гуще, темнее – это несутся бесчисленные животные, закрывая собой закат. Раздается грохот – лошади, запряженные в полицейскую повозку, опрокинули ее и, освободившись, галопом уносятся прочь.

– Ни хрена ж себе! – восклицает один из копов.

Я вжимаюсь спиной в столб, а животные с блеянием, мычанием и ржанием бегут мимо.

– Мама дорогая! – кричит второй офицер.