Отель представлял собой здание из серо-голубого кирпича, который красиво поблескивал в свете клонящегося к западу солнца. Подъемные окна таращились на посетителей, словно пытливые глаза, а около входа под навесом из зелено-голубого тартана несли вахту два пышных куста в горшках кремового цвета.

Внутри один из сотрудников провел нас к двери справа от хромированной стойки администратора. В банкетном зале с кичливым названием «Шелки» располагались столики под накрахмаленными белыми скатертями. Персонал отеля расставлял закуски: миниатюрные канапе с дарами моря, сэндвичи с тунцом, сыром и яйцами, мини-тарталетки и фокаччу. Маленький столик у стены занимали свежеиспеченные сконы с фруктовой и сырной начинкой или же вовсе без нее, а также лимонное песочное печенье и кусочки чизкейка.

Я с благодарностью приняла от проходившего мимо официанта бокал белого вина и отпила большой глоток. По горлу разлилась приятная свежесть. Подошла Вера с бокалом в руке.

– «Шелки»… Отличное название, – промолвила я. – Ты в курсе, что шелки – мифические шотландские существа, которые могут превращаться из тюленя в человека и обратно?

Вера взяла тарелку с салфеткой.

– Да, так говорят.

– Забавно, правда? Мак тоже занимался чем-то подобным. Вел двойную жизнь с Ханной, а я ничего не знала.

Вера приоткрыла розовые губы, чтобы возразить, но я качнула бокалом, останавливая ее.

– Хочу покончить с этим фарсом.

Мы обернулись на звук приглушенных голосов. В зал входили остальные гости, сдержанно восклицая при виде темно-синего ковролина, стен цвета слоновой кости и свисающей с потолка люстры.

– Обязательно что-нибудь съешь. – Вера сунула мне в свободную руку тарелку. – Давай.

Я скривила лицо, изображая энтузиазм относительно двух тарталеток с козьим сыром и красным перцем.

– И все? – нахмурилась Вера.

– Ты мне кто, мать?

Вера заправила выбившуюся прядь в шиньон.

– Просто не хочу, чтобы ты морила себя голодом.

– Усохнуть мне точно не грозит, – ответила я, указывая на свою пятую точку.

– Вижу. Зато щеки ввалились.

Я возвела глаза к потолочному карнизу и шлепнула на тарелку сэндвич с помидорами и моцареллой.

– Теперь довольна?

– Нет, пока ты все не съешь.

Отщипнув от одной из тарталеток, я вдруг осознала, насколько голодна. Проглотив вторую, я уже собиралась откусить сэндвич, когда рядом возник Дэвид Мюррей.

– Еще раз простите за беспокойство, мисс Девлин… – с виноватым видом проговорил он.

– Обязательно сейчас? – перебил папа, вернувшийся вместе с Лоис и свежесваренным кофе.

Опустив тарелку на стол, я устало провела рукой по волосам.

– Все в порядке. О чем бы ни шла речь, давайте с этим покончим.

– Спасибо, – кивнул Дэвид и указал на дверь. – За стойкой регистрации есть тихий уголок. Там нас никто не побеспокоит.

Он вышел первым, придержав дверь. Папа, Лоис и Вера проводили меня взглядами.

Расправив юбку, я опустилась на стеганое сиденье дивана. Из динамиков в вестибюле звучала еле слышная мелодия флейты, а через панорамное окно открывался вид на клумбы и ухоженный газон.

– Я уже много лет веду юридические дела Мака, – начал адвокат, сцепив пальцы. Нас разделял массивный журнальный столик. – Мак всегда очень четко определял, чего хочет.

– Да, я заметила.

Дэвид задержал на мне взгляд.

– Он любил вас, Лейла.

– Видимо, недостаточно.

Дэвид Мюррей потер лицо. У него были мягкие черты и добрые глаза с нависшими веками.

– Их с Ханной связывали особые отношения…

Шумно выдохнув, я вскочила с дивана.

– Если вы намерены его защищать, разговор окончен. Возможно, со временем я смогу простить Мака, но сейчас мне даже вспоминать о нем невыносимо.

Дэвид поднялся на ноги.

– Я понимаю.

– Неужели?

– Пожалуйста, мисс Девлин… – Он жестом пригласил меня сесть.

С недовольным вздохом я опустилась на диван.

– Если хотите, чтобы я подписала какие-нибудь бумаги, мне нужно обсудить это с Лоис. В конце концов, она его сестра и единственная родственница.

Дэвид Мюррей распахнул пиджак, явив на обозрение шелковую подкладку карамельного цвета, вынул из внутреннего кармана тонкий белый конверт и протянул через стол.

У меня перехватило дыхание при виде небрежного почерка Мака: скошенные буквы, преувеличенные петли. На лицевой стороне – мое имя черными чернилами.

– Мак велел, если с ним что-нибудь случится, передать письмо вам сразу после похорон. Он надеялся, что это все объяснит.

Я молча повертела конверт, ощущая его гладкие прямые контуры. Мак всегда любил театральность, но не до такой же степени…

Сердце гулко билось у меня в ушах, где-то на заднем плане тихо постукивали кофейные чашки. Я подняла глаза на Дэвида Мюррея, безуспешно пытаясь разгадать выражение его лица. Он коротко ободряюще кивнул. Мое внимание вновь сосредоточилось на таинственном письме. Неожиданно для себя я лихорадочно вскрыла конверт.

Глава 8

По бумаге бежали написанные почерком Мака строки.

Я подняла глаза на Дэвида.

– Мне известно содержание, – признался он.

Прочистив горло, я начала читать.

«Дорогая Лейла!

Если ты читаешь эти строки, значит, пришло время раскрыть секрет, который я от тебя хранил – за что искренне прошу прощения.

Это также означает, что мы не проведем остаток жизни вместе…»

Я попыталась проглотить застрявший в горле болезненный комок. Может, это какая-то извращенная шутка со стороны Мака?

За спиной Дэвида возникли двое гостей.

– Лейла, тебе принести чай или кофе? Или что-нибудь покрепче?

– Нет, – выдавила я, остро ощущая в руках чужеродный прямоугольник письма. – Нет, спасибо.

Опустив глаза, я продолжила чтение.

«Встретив тебя, я вновь почувствовал себя двадцативосьмилетним и всегда буду благодарен за это судьбе».

Мимо прошли еще несколько постояльцев отеля, их шаги гулко отдавались от черно-белого плиточного пола.

«Что бы про меня ни говорили, знай: я тебя люблю.

Не стану скрывать, у нас с Ханной остались незавершенные дела…»

Его слова больно меня укололи, и я моргнула.

– К чему все это? Зачем рассказывать обо всем сейчас?

Дэвид понимающе кивнул.

– Знаю, вам нелегко, мисс Девлин, но, пожалуйста, прочтите до конца.

Устало вздохнув, я вновь сосредоточила внимание на последних словах Мака.

«…однако, независимо от тех чувств, которые я испытываю к Ханне, ты для меня дороже всех на свете».

Я нахмурилась, сдерживая слезы, и пренебрежительно взмахнула листком бумаги.

– Ох, ради бога, Мак. Давай без этой чепухи в стиле Элизабет Тейлор и Ричарда Бертона.

Дэвид Мюррей потеребил пуговицы на пиджаке.

– Возможно, я лезу не в свое дело, но Мак действительно вас любил.

Я уставилась на него.

– Так вы знали про них с Ханной?

– Не с самого начала. Только с тех пор, как он попросил меня пересмотреть завещание.

Я поерзала на диване.

– И когда это случилось?

Дэвид провел рукой по лицу.

– Два месяца назад.

– Два месяца? С какой стати Мак изменил свое завещание два месяца назад?

Теперь уже поерзал Дэвид.

Я всплеснула руками.

– Невероятно! Он использовал нас обеих. Неужели одна я была настолько глупа, что ничего не замечала?

– Не вините себя, – сказал Дэвид приглушенным голосом. – Мак умел хранить личную жизнь в тайне, даже став известным писателем.

Я потрясла листом бумаги.

– Да уж сама вижу!

Дэвид поднял ухоженный палец и указал на письмо.

– Пожалуйста, Лейла…

Я сникла, признавая поражение, и вернулась к косым черным каракулям Мака.

«Знаю, мне нечего сказать в свое оправдание, поэтому я назначил тебя единственным бенефициаром моих авторских роялти.

Лоис получит аванс за мой последний роман “Ложное правосудие”».

Я прижала руку к горлу.

– Что это значит? Мак оставил мне свои гонорары?

– Да, – подтвердил Дэвид. – За все книги. А у него огромная библиография. Впрочем, уверен, вы и сами знаете.

От потрясения я потеряла дар речи. Мак что, хочет откупиться от меня с того света?

– Общая сумма, – продолжил Дэвид, – не считая доходов от продаж «Ложного правосудия», которые будут приплюсованы после выхода романа, составит примерно…

– Нет, – выдавила я. – Мне не нужны покаянные деньги.

– Лейла, я знаю, Мак вел себя как последний идиот, но он был непреклонен и хотел, чтобы все досталось вам. – Дэвид наклонился вперед. Бледный свет из окна заиграл на его седых волосах. – Это гарантирует вам безбедное будущее.

Едва не рассмеявшись, я швырнула письмо на стол.

– Будущее? Я думала, что мое будущее с ним. Принять деньги означало бы согласиться с тем, что он сделал.

– Ничего подобного. После того как у Мака диагностировали заболевание сердца…

Я без сил откинулась на спинку дивана.

– Какое заболевание, Дэвид? Вы о чем?

От неожиданности он открыл рот. В глазах мелькнула тревога.

– Черт. Только не говорите, что об этом вы тоже ничего не знали. Мак собирался все рассказать…

Я скрестила руки на груди, еле сдерживая гнев и обиду.

– Что ж, по всей видимости, так и не собрался.

– Неужели?.. – Дэвид потер лицо. – Простите. Я полагал, что вы в курсе.

– Очевидно, нет.

– Несколько месяцев назад у Мака диагностировали проблемы с сердцем.

– Чем дальше, тем лучше, – выдохнула я, начиная заводиться. Взгляд упал на письмо Мака, лежащее на столе. – Сперва я узнаю, что Мак спал с бывшей женой все то время, пока мы были вместе, и оставил мне кучу денег из чувства вины. А теперь выясняется, что он был болен и ничего мне не сказал!

– Он не был болен, – уточнил Дэвид. – Ему лишь предписали поменьше волноваться и беречь сердце.

Я сжала кулаки на коленях.

– И он, следуя рекомендациям, с воодушевлением упражнялся с Ханной, пока не угробил себя?

Щеки Дэвида залились румянцем.

– Ханна знает? Про его сердце?

– Нет, – твердо заверил Дэвид. – Мак был непреклонен. Он не хотел, чтобы к нему относились иначе, поэтому хранил все в тайне.

– Даже от Лоис?

Дэвид сжал губы и вновь кивнул.

– Я не раз ему говорил, что он ведет себя глупо, и Мак пообещал все вам рассказать. Очевидно, не успел.

Меня словно накрыла огромная черная тень. Получается, я вообще не знала Мака.

Вскочив с места, я пошатнулась на каблуках. Мне хотелось уйти и забыть про письмо.

– Я уже сказала: мне не нужны его деньги. Даже вспоминать о нем не хочу.

Дэвид встал, поправляя галстук.

– Лейла, я понимаю: вы пережили ужасное потрясение…

– Мягко сказано. Даже не представляете, какой у меня сейчас кавардак в голове.

Адвокат со вздохом сунул руки в карманы брюк.

– Наверное, это крайне сложно переварить, особенно в такой день. Однако Мак настаивал, чтобы вы узнали обо всем на его похоронах. Боялся, как бы Ханна не пронюхала…

– Не пронюхала о чем?

Я резко обернулась. Ох, нет. Должно быть, она подслушивала за углом и теперь устремилась к нам в своей нелепой шляпе.

Я торопливо сунула письмо в карман жакета.

– Ханна, у нас приватный разговор, – сказал Дэвид. – Я планировал побеседовать с вами на следующей неделе.

– На следующей неделе? Здесь вам не очередь на автобус!

Дэвид понизил голос:

– Не могли бы вы проявить хоть капельку уважения? В конце концов, мы на похоронах.

Ханна скрестила тощие руки и воззрилась на меня.

– Я хочу знать, что происходит. Готова поспорить, некоторым кончина Мака только выгодна.

Я вновь повернулась к Дэвиду.

– Довольно. Мне от Мака больше ничего не нужно.

Ханна раздула ноздри.

– Я была его женой двадцать с лишним лет и имею право знать, что, черт возьми, происходит.