Пока Фрида и мисс Вудман рассматривали зонтики, Анна бросила взгляд в сторону. В городе пока было не так много гостей, однако вскоре, с прибытием семьи Великого Герцога в их летнюю резиденцию, ситуация кардинально изменится. Начнется череда балов и концертов, а Лихтенталлер-Аллея окажется настолько оживленной, что пройти мимо друг друга станет практически невозможно. О, как Анна предвкушала эту суету!

Был ли сезон в Лондоне таким же захватывающим? Но там она была бы чужой и не знала бы никого, кроме Хенри…

Взгляд Анны остановился на молодом человеке, которого она слишком хорошо знала. Франц стоял по диагонали от одного из павильонов и в тот момент рассчитывался. Затем он развернулся, намереваясь уйти. Однако замедлил шаг, ощутив на себе пристальный взгляд Анны. Мгновение он колебался, но затем направился к ней.

– Ma chère cousine^[5], – поприветствовал Франц, подойдя к ней, и поклонился, когда Анна сделала реверанс. – Я рад снова видеть тебя здесь в этом году.

– Франц! Я тоже рада этому. Когда ты приехал? – притворно спросила Анна. – Я думала, твоя семья прибудет только завтра. Ты даже не поприветствовал нас. Maman будет разочарована.

– О, вчера поздно вечером. У меня случилась небольшая неприятность с каретой.

Анна хмыкнула и не смогла сдержать улыбки.

– А моя семья действительно приедет только завтра. Пока что я совсем один, – добавил Франц. – Но сегодня я непременно засвидетельствую свое почтение твоим родителям.

– Какое совпадение, что мы встретились здесь. Мы с Фридой как раз ищем новый зонтик для следующих променадов. Ты ведь присоединишься к нам? Помнишь Фриду фон Биндхайм?

Фрида повернулась к ним и сделала книксен, щеки ее порозовели.

– Разумеется, помню. Как я мог забыть.

Франц поклонился.

– Мы так часто виделись прошлым летом.

Он продолжил вести легкую беседу с Фридой и лишь изредка бросал на Анну испытующий взгляд.

Неужели он думал, что она случайно выдаст его? Нет, конечно, об их ночной встрече в темном саду никто не должен был узнать.

И хотя Франц никак не мог этого подозревать, но Анна очень хорошо умела хранить секреты. Свои собственные и Элизы. А теперь и его тоже.

6

– Не пойти ли нам в «Дракона» или в «Лисицу»? – добродушно спросил Юлиус и сильно хлопнул брата по плечу.

– Признаюсь, Франц, я действительно скучал по нашим походам в трактир.

– Если бы ты остался в Гейдельберге, а не переехал в Берлин, то смог бы всю зиму так проводить, – проворчал Франц. – Не понимаю, что побудило тебя отправиться именно в Пруссию.

– Да ведь только на время. Там есть замечательный профессор философии, лекции которого я хочу послушать. – Юлиус пожал плечами. – Но теперь мне в любом случае не нужно торопиться возвращаться в Гейдельберг, потому что ты наконец закончил учебу и наверняка двинешься дальше. Уже решил, чем именно в области юриспруденции будешь заниматься?

Франц покачал головой.

– К счастью, у меня есть все лето, чтобы подумать над этим. Отец просто счастлив, что мне удалось окончить университет. Не думаю, что он был сильно уверен в том, что его наследник когда-либо получит ученую степень.

Два юноши надели шляпы, и Франц потянулся за своей тростью.

– Ты уверен, что хочешь взять ее с собой? – спросил Юлиус. – Ты опять забудешь ее где-нибудь. Я же тебя знаю. Итак, выбирай: «Дракон» или «Лисица»?

– Драконами с недавних пор называют бани и гостиницы в Париже, – разъяснил Франц брату, вернув трость в подставку. – И, как говорят, все обставлено совершенно по-новому.

– Это место уже не кажется таким уютным, – скривился Юлиус. – Тогда нам лучше пойти в «Лисицу».

– Почему это ты решаешь? В конце концов, кто из нас двоих старший брат?

– Ты, но старший брат сегодня такой нерешительный. Что с тобой случилось?

Франц подождал с ответом, пока они не вышли из дома и не оказались на улице.

– С Эмми все кончено.

Юлиус присвистнул.

– Это та молодая вдова, которая живет здесь, в городе?

Франц кивнул.

– Она выходит замуж, а я, конечно, не хочу…

– Понимаю. Она бросила тебя. Сожалею, но рано или поздно это должно было произойти.

Почему всем казалось очевидным, что их отношения с Эмми не могут продолжаться вечно? Сам Франц, по-видимому, был единственным, кто никогда не задумывался об этом. Их отношения были такими простыми и удобными. Наслаждаться страстью Эмми и утолять свои желания с ее помощью доставляло ему бесконечное удовольствие.

– Может быть, тебе стоит наконец подыскать себе невесту? – предложил Юлиус. – Жена вряд ли сможет уйти от тебя к другому.

Франц недовольно застонал.

– Пожалуйста, позволь мне сначала пережить расставание с Эмми. А потом скажи, у какой молодой особы из нашего круга есть…

Юлиус рассмеялся.

– Прошу, только не говори, что ты веришь, будто у благородных дам нет того же, что и у остальных? Поверь моему опыту, ты заблуждаешься. Притом очень сильно.

Франц удивленно взглянул на брата.

– Юлиус! Мой дорогой брат! И отец все еще считает тебя самым серьезным, разумным и послушным?

– Маленький тебе совет, старший брат: будь осторожен. Слышал ли ты о скрытности? Могу заверить, с ней ты далеко пойдешь.

Язык у Юлиуса был подвешен. А у Франца же со скрытностью все не складывалось. Неважно, поймали ли его за поцелуем дочери Педеля (после чего едва не выгнали из университета), или видели его с одной из актрис на пустынной лесной тропинке. Даже любовь Франца к овдовевшей Каролине фон Хойзерн в начале учебы была предметом сплетен. Ни один человек не поверил ему, что вдова была всего лишь его покровительницей. Конечно, позже он узнал, что Каролина каждый год подыскивала себе молодого студента, которому она благоволила и которого склоняла к близости на своей широкой кровати с балдахином.

Даже с Эмми у Франца не получалось должным образом скрываться. Элиза знала о ней и, по-видимому, Анна тоже. Но это было неудивительно, скорее всего, его сестра тотчас рассказала обо всем своей лучшей подруге. Хорошо, что теперь эти двое больше не проводили все время вместе и не смеялись над ним.

– Ты такой молчаливый, – сказал Юлиус, когда они наконец вошли в «Лисицу».

– Давай сегодня плачу я, тогда у тебя будет на одну заботу меньше.

Он направился к свободному столику у дальней стены и кивнул хозяину за стойкой.

– Я согласен. Но будь готов отдать много денег. В конце концов, мы должны отпраздновать, что наконец-то снова проведем лето вместе.

Юлиус рассмеялся.

– Таким ты мне нравишься больше. Забудь об Эмми. У других дам тоже есть прекрасные дочери!

Было уже поздно, когда братья, стараясь ступать бесшумно, вернулись к себе. Дом был погружен в темноту, родители, вероятно, крепко спали, как и Амели, и Йозефина – их младшие сестры.

Прежде чем войти в свою комнату, Франц взглянул на закрытую соседнюю дверь, за которой находилась теперь уже пустующая комната Элизы.

«Прошу, только не говори, что ты веришь, будто у благородных дам нет того же, что и у остальных?» – в памяти всплыли удивленные слова Юлиуса.

Он выругался. Элиза определенно искала физического удовольствия и, чему он стал свидетелем, нашла его в объятиях Филиппа, его друга. Франц в этой истории снискал себе славу. Но Элиза и Филипп поженились и даже были счастливы, как они неоднократно подчеркивали. Однако Франц знал достаточно других примеров, когда брак не доставлял удовольствия ни мужчине, ни женщине.

Предложение Юлиуса было нелепым. Жениться Франц мог и позже, когда-нибудь в более зрелом возрасте, ведь ему было всего двадцать пять. Через пять или десять лет он начнет искать подходящую девушку. Тогда-то он выполнит свой долг и в то же время получит свободу.

И если его невинная невеста проявит желание учиться искусству любви, тем лучше. Но не каждая девственница в его кругу была похожа на Элизу или Анну.

Франц задержал дыхание. Анна? Почему он подумал сейчас о ней? И почему он даже не хотел представлять себе, как она, преисполненная страсти, лежит в объятиях жениха?

7

Анна с улыбкой наблюдала, как ее мать и тетушка Фридерика тепло приветствовали друг друга. Они были подругами с самого детства, к тому же состояли в дальнем родстве. Это придавало особое очарование связям между семьями фон Фрайберг и фон Креберн.

Дядя Теодор нравился Анне значительно меньше, чем его добросердечная жена. Он был строгим человеком, который часто критиковал своих детей, особенно наследника Франца. Бедняге редко удавалось угодить отцу, и Анна не раз слышала, что граф предпочел бы видеть Юлиуса в роли старшего сына.

Юлиус, однако, был занудой. Слишком много времени он посвящал учебе. Даже сейчас, летом, когда он проводил свободное от лекций время со своей семьей и должен был получать удовольствие от общения с родными, все равно привез с собой в Баден-Баден стопку книг. По крайней мере, так рассказывали Анне младшие сестры Элизы, закатывая при этом глаза.

– Пойдем же, Анна. Ты ведь любишь пикники, да? – Йозефина вдруг появилась рядом с ней, переминаясь с ноги на ногу. – Мы с Амели расспросили Элизу, как твой лорд устроил это в прошлом году, и передали все кухарке.

– Пикник?

Йозефина кивнула.

– Maman и papa разрешили нам – «молодым людям», как они выразились, – отобедать на свежем воздухе на английский манер.

– Какая прекрасная идея! Я скоро приду, Йози, мне нужно только поприветствовать твоих родителей.

– Поторопись!

Подобрав юбки, Йозефина выскочила в сад.

– Анна, как ты прелестно выглядишь, не правда ли, Теодор?

Нежный цветочный аромат тетушки Фридерики окутал Анну, когда она обняла ее.

– Да, очень прелестно, – пробормотал граф. – Уверен, что ты захочешь немедля присоединиться к Амели и Йозефине. Они обе с нетерпением ждут встречи с тобой. Так что иди.

Анна сделала книксен и направилась в сад. Дядя Теодор всегда приравнивал ее к своим младшим дочерям. Как бы Анне ни нравились Йозефина и Амели, но им было всего шестнадцать и семнадцать лет, и они еще даже не были представлены обществу. Анне же в конце года исполнялось двадцать. К тому же она была еще и помолвлена!

Однако при виде двух больших одеял на лужайке и низкого столика, на котором были расставлены всевозможные яства и напитки, ее глаза засияли. Но не только поэтому: в саду кроме двух юных девушек расположились Юлиус с Францем.

– Вот и Анна наконец-то пришла! – крикнула Йозефина. – Теперь мы можем начинать!

– Обжора! – Амели покачала головой. – Подожди хотя бы, пока Анна сядет.

– Но ей все равно придется встать, чтобы взять еду.

Йозефина надулась.

– Разве Элиза не говорила, что молодые люди должны следить за тем, чтобы у нас на тарелках всегда лежало все самое вкусное? Анна, подтверди. Ты же была в прошлом году на пикнике у лорда Дэлл… у своего жениха, – обратилась к Анне Амели.

– Я тоже там был, не забывай! – вмешался Франц и состроил гримасу Анне. – Я сразу догадаюсь, если Анна будет водить за нос или сказки рассказывать.

– Зачем мне сказки рассказывать? – спросила Анна. – Я олицетворение чести.

Франц наклонил голову и приподнял уголок губ.

– Просто, когда сомневаюсь, я молчу, – быстро добавила она.

Франц усмехнулся. По его взгляду Анна поняла, что он тоже думает об их ночной встрече три дня назад.

– Не делайте из мухи слона! – твердо сказал Юлиус. – В конце концов, мы здесь en famille^[6], и нам не нужно руководствоваться английскими или какими-либо другими правилами. Будь рада, Амели, что можешь угощаться всем, чем пожелаешь, вместо того чтобы вежливо есть грибы, которые я тебе предложу.

Амели с отвращением скривилась, в то время как остальные рассмеялись. Все знали, как сильно она ненавидела грибы.

– Расскажи, Анна, как обстоят дела с приготовлениями к свадьбе? Что ты наденешь? Платье уже готово? – принялась расспрашивать Йозефина. – Ах, как бы и мне тоже хотелось быть помолвленной.

Она глубоко вздохнула.

– С кем? – сухо спросил Юлиус.

Йозефина пожала плечами.