9

Было уже далеко за полночь, но Анна все еще не могла уснуть. Как прекрасен был бал! Роскошные платья, праздничное общество под сверкающими хрустальными люстрами бального зала. Ее танцевальная карточка в красивом футляре была заполнена в одно мгновение, и от такого количества танцев теперь у нее болели ноги. К сожалению, весь вечер Анна думала о Хенри и о том, что ему следовало быть рядом с ней. Она не знала, расстраиваться ли ей из-за того, что он несколько раз откладывал возвращение, или радоваться, что она еще немного может побыть юной, беззаботной девушкой.

Наверное, все было бы намного проще, окажись здесь Элиза, с которой они могли бы поговорить и посмеяться. Но ее подруга теперь была замужем, и иногда Анна задавалась вопросом, смогут ли они оставаться такими же близкими подругами, как прежде.

Проворочалась она, казалось, целую вечность, но в конце концов сдалась. Анна откинула одеяло и спустила ноги с кровати. Затем нащупала коробочку с трутом и зажгла свечу на прикроватной тумбочке. Что теперь?

Почитать? Повязать крючком?

Нет. Читать ей совсем не хотелось, а для рукоделия было слишком темно. Конечно, она могла бы зажечь больше свечей, но тогда яркий свет прогнал бы последний сон. Так что лучше всего было немного прогуляться в саду.

Анна накинула старый красный халат поверх ночной рубашки и осторожно попробовала пройтись в матерчатых тапочках, чтобы проверить будет ли ей больно. Из-за стертых пальцев в туфлях Анна не могла сделать ни шагу.

Она тихо вышла из дома через боковую дверь, перебежала через тропинку и открытую лужайку между кустами и огляделась. Вокруг все оставалось неподвижным. Стоит ли ей немного посидеть в садовом павильоне и посмотреть на теперь уже по-настоящему черный Шварцвальд? Или прислушаться к аромату роз в беседке? Или…

Ноги сами привели Анну к потайной лазейке в живой изгороди, и в мгновение ока она протиснулась через нее. Анна тихо двигалась между кустами по направлению к дворцу.

В комнате Франца было темно, как и во всех остальных. Спал ли он – или все-таки принял предложение рыжеволосой дамы в рюшах и теперь пребывал с ней?

У мужчин есть особые потребности. Анна знала это от своей сестры Каролины, супруг которой, как она часто рассказывала матери, любил погулять на стороне. Конечно, ни Каролина, ни maman не догадывались, каким хорошим слухом обладала Анна.

Элиза рассказала ей, какими, по ее мнению, являются эти потребности. Однако слова подруги звучали гораздо более приемлемо, чем нытье Каролины. Тем не менее она не могла себе представить, что руки Хенри касаются ее обнаженного тела и что его особая мужская часть тела…

– Попалась! – вдруг прошептал голос позади нее, и Анна вздрогнула. От ужаса у нее зазвенело в ушах, она пошатнулась, но руки Франца обхватили ее и не дали упасть.

– Что ты здесь делаешь? – прошипела Анна и вырвалась из его хватки.

– Ты такая забавная. Это мой сад. Что ты здесь делаешь?

Анна отступила на шаг. Неужели Францу нужно было появиться именно сейчас, когда она даже не была одета должным образом? Она поспешно запахнула халат, чтобы скрыть ночную рубашку.

Анна вздернула подбородок.

– Если бы я ходила во сне, будить меня было бы опасно.

Франц издал тихий смешок.

– Почему? Ты тогда что-нибудь сделала бы со мной? Какое у тебя сегодня оправдание, что ты слоняешься здесь без дела? Полнолуние закончилось.

Он указал на небо, на котором виднелись редкие звезды.

– Я просто не смогла уснуть, – объяснила Анна. – А ты? Ты только что вернулся?

– Я знаю, о чем ты думаешь. Нет, я не ходил к ней, ma petite.

Ma petite. Моя малышка. Лучше, чем «кузиночка», он не придумал. И этот уверенный тон – почему он просто не оставит ее в покое?

– Я тоже не смог уснуть, – вдруг признался Франц, и его голос звучал подавленно.

– Хочешь поговорить? – с сочувствием спросила она.

– Не совсем. Пойдем, я провожу тебя домой.

– Разве мы не можем еще немного посидеть?

– А если кто-нибудь нас увидит?

– Скамейку под каштаном не видно из ваших спален, – уточнила Анна.

– Откуда ты знаешь?

– Я много времени проводила в комнате Элизы.

Молча они подошли к скамейке и сели на приличном расстоянии друг от друга.

– Ах, – Франц уставился в темноту. – Я просто признаюсь тебе. Я не знаю, что мне теперь делать. Не представляю свое будущее. Я исполнил пожелание отца – окончил университет. Но я не чувствую необходимости становиться адвокатом, политиком или…

– Больше всего на свете ты хочешь, чтобы все оставалось неизменным.

Анна слишком хорошо знала это чувство.

– Да.

– Я тоже.

Она не решалась рассказать Францу, к какому умозаключению пришла за последние несколько недель. Но теперь набралась смелости. В конце концов, она разговаривала с Францем, а не с каким-то незнакомцем.

– Знаешь, это невозможно. Я не могу вечно оставаться девушкой, которая живет под защитой своей семьи, ходит на балы, обсуждает с подругой молодых людей и…

– Ты обсуждала с Элизой молодых людей?

– Естественно. Но не перебивай меня. Мне кажется, я только что поняла, почему мы оба не можем уснуть. Мы боимся столкнуться со взрослой жизнью.

– И разочаровать других.

Анна кивнула.

– Ты своего отца.

– А ты – Хенри?

– Ах, Франц. Я не знаю, смогу ли быть ему хорошей женой и буду ли счастлива в Англии. Прошлым летом все казалось намного проще.

– Хенри не следовало оставлять тебя одну так надолго.

Анна глубоко вздохнула.

– Элиза в Мангейме, Хенри в Египте. Мне ужасно одиноко!

Вот так. Она высказала то, что тяготило ее уже несколько дней. Она стерла пальцем слезинку со щеки.

– Нет, Анна, не говори так.

Франц придвинулся к ней ближе и осторожно приобнял. Она прислонилась к нему, наслаждаясь его теплом.

– У тебя есть я, – прошептал он. – И ты всегда можешь прийти ко мне, когда тебе грустно. Будь то день или ночь!

– Спасибо. И ты ко мне.

Он на мгновение прижал ее еще ближе к себе, а затем, к большому сожалению Анны, убрал руку.

– Мы друзья, – сказал он. – А теперь иди спать!

– Ты тоже!

– Спокойной ночи.

Анна встала.

– Спокойной ночи!

Она наклонилась к Францу и поцеловала в щеку.

А затем бросилась прочь с громко стучащим сердцем.

10

Как же давно он не наслаждался верховой ездой в компании Юлиуса. Сегодняшний день выдался особенно приятным, потому что новая кобыла оправдала свой породистый экстерьер, покорно подчиняясь каждой команде и излучая неистовую энергию. Франц хотел сорваться в галоп, но выбранная ими каменистая тропа петляла по склону горы настолько круто, что он мог с легкостью упасть.

К сожалению, сегодня Францу не удалось убедиться, действительно ли животное держалось на ногах так же бойко, как Анна. Он невольно усмехнулся при мысли о совместном танце.

– А ты снова выглядишь весьма счастливым, – заметил Юлиус, бросив взгляд в его сторону. – Уже пережил расставание с Эмми?

Хотя упоминание этого имени все еще немного задевало Франца, он кивнул.

– Я бы сказал, что эта ситуация стала скорее неожиданностью, которая вывела меня из равновесия, чем концом самой любви. Но теперь расскажи ты. Как у тебя обстоят дела с любовью? Ждет ли тебя кто-нибудь в далеком Берлине?

– Франц! Ну право же! Я ведь тебе объяснял значение слова «скрытность».

– Ты совершенно ничего не хочешь рассказать своему старшему брату? Я этого не одобряю.

– Должен ли я быть честным?

– Сделай милость.

Франц с нетерпением повернулся к брату.

– Рассказывать не о чем – я учусь, и это отнимает у меня все силы и время.

Юлиус действительно выглядел так, что в его словах трудно было усомниться!

– Не притворяйся, будто учеба не оставляет времени для развлечений, Юлиус.

– Ты-то знаешь не понаслышке. Однако я бы предпочел не проводить столько времени в университете, сколько ты, а как можно скорее начать полноценную жизнь. И именно тогда, когда я наконец обрету независимость, я с радостью займусь поиском подходящей супруги.

Франц покачал головой.

– Ты ведь понимаешь, что это звучит ужасно скучно?

– Кому как.

Юлиус пожал плечами.

– Я считаю разумным посвятить себя важным вещам и не быть обремененным никакими чувствами. Но это, конечно, не исключает какого-нибудь маленького приключения.

Он подмигнул.

– Это звучит уже лучше.

– Но вовсе не означает, что я готов рассказать тебе об этом.

Тропинка становилась все уже, и Юлиус позволил Францу ехать впереди. Путь продолжили молча.

Это было уютное молчание. Когда вы без слов чувствуете связь друг с другом. Когда можете услышать пение птиц, жужжание насекомых, вдохнуть свежий аромат хвойных деревьев и почувствовать прикосновение солнца к волосам. Как приятно было находиться в лесу без обязательных для выхода в свет шляпы и перчаток!

Через некоторое время они доехали до смотровой площадки, с которой открывался вид на долину. Франц и Юлиус спрыгнули с лошадей и решили вдоволь насладиться красотой природы.

– Сейчас я бы не отказался от глотка пива, – наконец сказал Юлиус.

– Тогда давай вернемся. В Бойерне наверняка найдется какая-нибудь гостиница.

Искать долго не пришлось. Они остановились в саду небольшой таверны недалеко от монастыря Лихтенталь, настоятельница которого почти тридцать лет назад владела всей долиной. Здесь им не только подали изысканное пиво, но и угостили свежим хлебом и копченым беконом. Затем они снова сели на лошадей, чтобы отправиться домой.

– Предлагаю вечером сходить в казино, – сказал Юлиус. – Или на сегодня запланирован выход в свет?

– Я не уверен. Тебе нужно спросить у Йози. Она может цитировать «Баденблатт» наизусть!

– Как хорошо, что она еще слишком маленькая, чтобы посещать все мероприятия. Представь, что нам пришлось бы присматривать за ней!

Юлиус преувеличенно застонал, а Франц рассмеялся.

Они добрались до Лихтенталер-Аллее, по которой прогуливались дамы и господа. Вокруг прыгали дети, один мальчик крутил обруч и в считаное мгновение ловко уклонился от наездника.

– С каждым годом здесь становится все многолюднее, – отметил Франц.

– И такого количества иностранных голосов, как этим летом, я еще не слышал, – добавил Юлиус.

– Ты прав. Наш городок, кажется, становится все более популярным.

Юлиус вытянул шею.

– Скажи, а та девушка в розовой шляпке, случайно не Анна? И рядом с ней не фройляйн фон Биндхайм?

Франц недовольно застонал:

– И ее мать!

– А что не так с ее матерью?

Юлиус направил лошадь немного в сторону, чтобы объехать прохожих и добраться до дам.

– Она из кожи вон лезет, лишь бы выдать Фриду замуж.

– А какая мать не хочет?

Юлиус пожал плечами.

– Наша. И тетя София.

Юлиус коротко рассмеялся.

– Плохие примеры. Элиза недавно вышла замуж, а Амели и Йозефина просто еще не достигли подходящего возраста. И тетя София уже успокоилась, потому что ее младшая дочь – Анна – нашла себе жениха. Неужели еще неизвестно, когда лорд соизволит засвидетельствовать свое почтение?

– Не то чтобы я знал наверняка. Но, по крайней мере, к самой свадьбе в августе он, вероятно, прибудет.

Теперь Франц и Юлиус подъехали к дамам и вежливо поздоровались, не спешившись.

– Франц! Юлиус! Откуда вы приехали? – Анна сияла так, как умела лишь она, и у Франца сразу стало очень тепло на душе.

Беседа шла оживленно, господа медленно ехали рядом с дамами, и вскоре фрау фон Биндхайм великодушно согласилась, чтобы молодые люди совершили прогулку в карете на следующей неделе, хотя эту идею никто, кроме нее самой, не высказывал.

– В компании мисс Вудман мы определенно не будем нуждаться, потому что двое ваших кузенов будут сопровождать вас и мою дорогую Фриду, баронесса, – прощебетала фрау фон Биндхайм, а Франц напрягся.