– В кино так уж точно, – пожала Маринка плечами. – А так… Она лежала в нейроотделении. В больнице на Можайском шоссе. Приборы запищали, к ней подошли. Собственно, она была обузой. У ее кровати не замечали в последние месяцы никого. Поначалу были, потом нет. Друзья, в смысле. Да, пришлось покопаться в чатах. И в больничных, и в учебных. Наверное, ее уже условно похоронили. Так вот, в той палате находилось трое больных. Когда врачи прибежали, двое лежали, как лежали, а она сидела и снимала с себя датчики. Ее попытались вновь уложить, а она твердила, что выздоровела, просила вернуть одежду и документы. Собственно, одежду ей в итоге отдали. Уже днем и после осмотра, который подтвердил, что произошло восстановление мозговой деятельности. А вечером Наташа явилась в полицию, чтобы забрать документы. Ей пришлось прийти туда и на следующий день, как-то не готовы оказались полицейские к такому обороту. Но документы она тоже в конце концов получила. Наверное, подписала какие-то бумаги. Затем пришла в общежитие, забрала вещи и исчезла.

– Бросила учебу? – сдвинула брови Мамыра.

– Оформила академический, – сказала Марина. – Оснований более чем достаточно. Где она сейчас – неизвестно. Но я постараюсь ее найти.

– Ты не все рассказала, – напомнил ФСБ.

– Да, – кивнула Маринка. – Не знаю, что она говорила в полиции. Возможно, есть способ получить информацию и об этом, но сейчас, наверное, имеются дела и поважнее. Но кое-что есть. На том же самом месте, где было найдено ее тело, недавно были обнаружены трое парней с соседнего факультета. Похоже, что убиты профессионалом. Каждый – ударом в сердце. Нож – довольно обыкновенный – торчал в груди одного из погибших. И никаких следов борьбы.

– Все ясно, – хмыкнула Лизка. – Девка очнулась, вспомнила, что произошло, и начала мстить. Как-то выманила мерзавцев на то самое место и прикончила. Респект!

– Не совсем так, – вздохнула Маринка. – Парни были убиты за неделю до того, как она пришла в себя. И как она могла выйти из палаты, если была подключена к приборам? Перебросила датчики на соседей по палате?

– Как вариант, – предположила Лизка. – Знаю я наши больницы. Если в выходной, ни сестру, ни врача не докричишься. Тем более ночью. Может, она давно пришла в себя, но еще месяц прикидывала план мести? Надо же было и об алиби подумать.

– Вряд ли, – нахмурился ФСБ. – Впрочем, не поручусь. И все-таки, смотрите, она уже неделю, как на свободе, а еле ноги переставляет. Какое уж тут убийство? Да еще троих… Знаете, что это такое – полгода без движения? Я вообще удивляюсь, как она на ногах стоит…

– Тогда почему она занимается этой ерундой? – воскликнула Лизка.

– Думать надо, – вздохнул ФСБ. – Амура кто-то нанял, могли и ее нанять.

– Мне кажется, она на нашей стороне, – прошептал я.

– Да? – с интересом посмотрел на меня ФСБ. – Возможно. Марина. Давай четвертый ролик.

Он был коротким и снят той же камерой, что и Наташа Ли. На ролике была та самая девушка, что лизала стрелу или плевала на нее. Камера успела захватить ее на пять секунд, прежде чем она начала рассеиваться и исчезать. Зато лицо ее было снято во весь экран. Я увидел черные волосы, правильный овал лица, черные брови в разлет, губы, нос. Она была удивительно красива. Нет, не красивее, чем Лизка или Маринка, просто другая. Неопределенного возраста. Ей могло быть и семнадцать, и тридцать семь. Да и какая разница, сколько ей лет, она выглядела так, как выглядят те, кому плевать и на возраст, и на все остальное. Даже на весь мир. Вот такая могла убить ударом в сердце трех парней. И десять парней. Сколько надо, столько и убила бы. Интересно, зачем я ей мог понадобиться?

Все это пришло в мою голову в первые две или три секунды. А потом, за секунду до исчезновения она посмотрела прямо в камеру.

– Держите его! – крикнула Мамыра.

– Твою же мать! – зарычала Лизка.

И я потерял сознание.

Глава восьмая. Жива

Я пришел в себя на следующее утро. Руки и ноги мои были перемотаны скотчем, сам я полулежал на сиденье Пежо и куда-то ехал. В салоне сидели трое. Лизка, Вовка и ФСБ. У ФСБ вид был мрачный, у Вовки встревоженный, Лизка ехидно щурилась. Рулил Толик.

– Страшного ничего не натворил? – спросил я, пошевелив руками и попытавшись сесть.

– Не успел, – сказала Лизка. – Я тебе в заднее место такую дозу засадила… Думала, ты сутки проваляешься, если не больше. А тебе только на ночь хватило. Ничего себе. А на вид-то не сказать, чтобы бычара.

«Бычара? – подумал я. – В каком смысле? Как минотавр?»

Друзья выглядели напряженно. Я поерзал на сиденье, почувствовал ощутимую боль. Да, кажется, Лизка постаралась. Как бы ни до кости. ФСБ скрестил руки на груди, мрачно заметил:

– Может, ты и не собирался ничего творить. Только вдруг словно сам не свой стал. Глаза подернуло черным. Не белым, а именно черным.

– Прямо как в кино про демонов, – скривилась Лизка.

– Дешевый штамп, – недоверчиво хмыкнул Вовка.

– Я тоже так подумала, – кивнула Лизка. – Но веселья не почувствовала. Ты резко поднялся, Коля. Глаза я уже потом увидела, когда ты закатывать их стал, а так лишь заметила гипернапряжение мышц. Ты словно к прыжку изготовился. Или окаменел.

– Странный какой-то приворот, – пробормотал я. – Может, меня не во влюбленного обращали, а в какого-нибудь одержимого демонами фанатика? В терминатора?

– Ага, – поежилась Лизка. – В ассасина на максималках.

– Вряд ли… – вздохнул я и попробовал расправить плечи.

Да, ощущение было необычным. Как будто я из спортзала не вылезал неделю. Или даже месяц. Но почему-то не надорвался…

Я посмотрел в окно. Пежо ехал по асфальтовой двухполоске, за окном мелькали подмосковные перелески.

– Так, – шевельнулся я. – Вы меня простите, ребята, но организм требует своего.

– Пить? – схватился за бутылку воды Вовка.

– Наоборот, – покосился я на Лизку.

Вовка посмотрел на ФСБ.

– Притормози, где поудобнее, – окликнул Толика Семеныч.

Я вытянул ноги. Вовка снова посмотрел на ФСБ. Семеныч взглянул на меня.

– Спокойно, – покачал я ногами. – Предлагаю оставаться профессионалами. Ноги освободить, руки оставить так. Толик! Есть буксир? Надо прихватить меня за пояс для страховки. Чтобы не убежал. Со мной пойдут Вовка и Толик. Чтобы гарантированно. Толик возьмет монтировку. Мало ли. Все-таки гипернапряжение мышц.

ФСБ как будто с облегчением выдохнул.

– Воду с собой прихвати, – попросил я Вовку. – Руки надо будет помыть, да и пить охота… Но не сейчас.

***

Толик защелкнул карабин у меня на поясе за спиной, когда я выбрался на обочину. Я перешел через еще не затянутый бурьяном кювет и углубился в весенний лес. Толик и Вовка шли сзади.

– Где мы? – спросил я, оглядываясь. Буксирную ленту держал Вовка.

– Толик? – повернулся он к водителю.

– Ну, я редко тут катаюсь, – почесал затылок Толик, едва не заехав себе по лицу монтировкой. – Вряд ли это тебе что скажет. Мы между Сельвачево и Воскресенским.

– В Бронницы катим? – поинтересовался я, возясь с молнией. – Или куда дальше?

– ФСБ знает, – отозвался Вовка. – Сказал, что есть человек, который тебе поможет. Только он и способен на такое. И еще он сказал, что ты нам очень нужен. И что тебя надо вытаскивать.

Последние слова он сказал очень вовремя. Я уже валился в черную пропасть. Даже знал, что мне делать. Главное – обезвредить Вовку. Толику хватит удара в живот. А там уже… Ушел бы или к аэропорту, или к поселку Володарского. Выбрался бы. Только все эти мысли как будто и не мои были. Я их слышал, как через стенку. Или даже из глубины. Поэтому зацепился за черные откосы и стал выбираться из бездны. Наверное, долго выбирался. Минуты две или три. Вовка что-то почувствовал, спросил хрипло:

– Ну, ты что там?

– Говоришь, очень нужен? – прохрипел я и обернулся.

Вовка отшатнулся, а Толик побелел и затрясся, выронил монтировку.

– Что такое? – с трудом выговорил я, поднимая стянутые руки и вытирая выступивший на лбу пот. – Небритый? Могли бы и побрить, чтобы не пугаться. Или глаза опять почернели? Подожди, проморгаюсь сейчас. Лей, Вовка, воду.

Он откупорил газировку, плеснул мне на руки, подождал, пока я умоюсь, а потом из своих рук дал напиться. Толик с облегчением выдохнул.

– Пошли к машине, – прошептал я, чувствуя, что ноги у меня подгибаются. – С ФСБ и Лизкой будет легче. Или укол всадят, или шарахнут магией какой-нибудь.

– Они могут? – удивился Толик.

– Должны, – предположил я. – Меня сейчас больше напрягают мои собственные способности.

Когда мы вернулись в машину, ФСБ все понял по Вовкиному лицу, махнул рукой Толику, чтобы трогался, покосился на меня, покачал головой:

– Надо было и мне идти с вами…

– Ага, – попробовал я пошутить. – И чемодан для ≡≡≡≡≡≡ взять. Будем верховного косплеить?

– Он справился, – прошептал Вовка. – Не знаю как, но справился. А так-то… Мне показалось, что у него ребра затрещали. Да и взгляд… Как в кино прям.

– Вовка, я здесь, если что, – откинулся я в кресле. – Да, ноги можете снова замотать, а буксир снимите. Карабин в спину впивается.

Вовка наклонился надо мной. Карабин снял, ноги заматывать не стал. Лизка пристально вглядывалась в мое лицо:

– Как это было?

– Мысли не мои, – ответил я. – В моей голове, но как будто не совсем мои. Да вовсе не мои. И они же из бездны, в которую я лечу. Или в яму.

– И что ты сделал? – нахмурилась она.

– Выбрался, – пожал я плечами и посмотрел на ФСБ. – Зацепился, стиснул зубы и выбрался. Куда мы едем?

– Прости, – сказал он. – Я не могу снять скотч с твоих рук.

– Я и не прошу, – вздохнул я и вдруг сказал. – Надеюсь, в случае опасности он даст вам секунды. Там… В лесу мне показалось, что я могу разорвать его. С некоторым напряжением. А уж если прикусить…

– Держись, – только и сказал ФСБ, когда Лизка щелкнула саквояжем. – Нам ехать еще часа полтора. Если хочешь, можешь со мной поговорить.

Я решился заговорить, когда Пежо уже въехал в Бронницы. До этого успокаивал волны, что прибоем обрушивались на меня изнутри. Стискивал кулаки и старался дышать глубоко и медленно. Мои усилия не ускользнули от взгляда Лизки. Она нервно сжимала в кулаке шприц.

– Медицина? – спросил я ее, чуть расслабившись. – А как же колдовство?

– Могу и колдовством припечатать, – пообещала она. – Но тут все сложно, магию, что на тебя повлияла, я не знаю. А в ворожбе, как и в медицине. Если лекарство на лекарство, наговор на наговор, порой результатом становится нечто неожиданное.

– Ясно, – я перевел дыхание. – Спасибо, Лизка. Вовка, Толик, Федор Семенович. Всем спасибо. Черт, вы должны были Петьку искать, а возитесь со мной.

– И на Петьку время найдется, – проскрипел ФСБ. – Если, конечно, он жив еще.

– А если нет? – я скрипнул зубами. – Нет, я понимаю, что Маринка всем этим занимается, уверен, что и Леня не только похоронами ограничится. Если нет, то что? Есть способ переговорить с Марком? С… Петькой?

– Есть способ, – кивнул ФСБ. – Но к этому надо подготовиться. И разговор такой может быть только один. С каждым из них, конечно.

Я посмотрел в окно. Я помнил этот подмосковный городок забитым машинами. А теперь основной поток шел по объездной трассе. И городок словно снова начал засыпать.

– Федор Семенович, – я снова посмотрел на ФСБ. – Глупый вопрос можно?

– Конечно, – он сложил ладони. – Хотя глупых вопросов не бывает… О чем хочешь спросить?

– Почему общее место? Нет, я знаю, что спрашивал уже и не раз. Задолбал уже вас всех, наверное. Но если обобщить? Как вообще такое в голову могло прийти?

Вовка со вздохом скрестил руки на груди, Лизка усмехнулась, Толик вильнул по дороге, объезжая выбоину. ФСБ задумался, посмотрел в окно на высокую церковь на центральной площади городка, пробормотал: